Лара Темпл - Роковой поцелуй

Уголки ее губ дернулись вверх.

– Моя задача оказалась легче, чем может показаться.

– Прошу, никому об этом не говорите. Мне бы не хотелось, чтобы меня прозвали не Синклером-соблазнителем, а Синклером-тряпкой.

– Или Синклером Большое Сердце?

– Оливия, вы слишком радуетесь моему падению.

Что бы ни случилось, брак с ним – не самый плохой вариант для Оливии. А он сделает все, что в его силах, чтобы она считала это самым лучшим выходом из положения. Если она простит его за то, что он собирается сделать… Точнее, уже сделал.

– Оливия, я должен сообщить вам нечто важное. Прошу вас, выслушайте меня внимательно. Можете не отвечать сразу. Вы способны на такое? Нет, не хмурьтесь. Только скажите, готовы вы или нет пережить еще один удар. Лучше всего сделать все в открытую, но мы можем, если предпочитаете, найти тихий уголок.

– Что-нибудь случилось с моими братьями или Пейтонами?

– Нет, то, что я хочу вам сказать, не имеет к ним никакого отношения. Это имеет отношение к нам.

– К нам?

– Да, к нам. Сплетни скоро заглохнут, потому что, следуя старинной венецианской традиции, я только что недвусмысленно дал понять представителю худшей части нашего общества: оскорбляя вас, он оскорбляет меня. Это не совсем декларация о намерениях, но, несомненно, будет истолкована как таковая.

– Вы сошли с ума?

«Да».

– Нет, я в здравом рассудке. Я уже довольно давно думал о таком выходе, но считал, что лучше подождать, пока мы не справимся с другой задачей. Мы решили ее удовлетворительно, и теперь я приступаю к новой теме.

– Лукас, не может быть, чтобы вы говорили серьезно! Нельзя предлагать руку и сердце только для того, чтобы унять сплетников! Кроме того, сплетни, связанные со мной, не имеют к вам никакого отношения.

– Если они задевают вас, они задевают и меня. Теперь, когда ваши поиски окончены, я хочу все прояснить. Я собирался предложить вам руку и сердце еще до того, как кто-то принес в Лондон сплетни из вашего городка. Конечно, мне хотелось немного подождать. Нам следовало познакомиться как следует – то есть познакомиться в более нормальной обстановке. Но я не намерен стоять в стороне и слушать, как какой-то ленивый сом развлекается за ваш счет. Нет, не торопитесь снова обзывать меня сумасшедшим! Предлагаю вам обдумать все достоинства моего предложения. Если не считать возможности путешествовать в Египет, Венецию и экспериментировать с поцелуями, считаю, что мы с вами совместимы на многих уровнях. Я очень ценю ваш ум, вашу цельность… А вы, со своей стороны, вполне способны оценить мои недостатки, что всегда полезно для семейной жизни. Я знаю, что вам нужны свобода и пространство, и готов предоставить их вам… – Он сделал глубокий вдох, поняв, что невольно заторопился.

Оливия по-прежнему молчала и смотрела на него расширенными глазами. Еще немного – и он начнет ее умолять. Музыка заканчивалась. Лукас впал в отчаяние.

– Оливия! Скажите же хоть что-нибудь, кроме «вы сошли с ума».

– Лукас, так нельзя. Это неправильно. Ведь вы сами советовали мне не выходить за Колина. Вы не хотите жениться. Я стану для вас… обузой, но, даже если вы хотите… я не стану произносить это вслух, но даже тогда вам не стоит… Ах, что вы наделали?

Лукас продолжал вести ее в танце; он держался немного скованно, но старался не показывать боли.

– Все уже сделано, Оливия. Прошу об одном… поверьте мне на этот раз.

– Конечно, Лукас, я вам верю. Но зачем вам идти на такую жертву! И всего лишь из-за каких-то злобных сплетников… Ничего, я как-нибудь все перенесу.

Он покосился на леди Фелпс; та выжидательно смотрела на них. Интересно, что ему делать сейчас? Правда, для таких вопросов уже поздно.

– Дело сделано, Оливия. Неужели то, что я предлагаю, настолько ужасно?

Она крепче сжала его руку.

– Лукас, разумеется, ничего ужасного здесь нет. По-моему… Если вы в самом деле не против… Вы говорили серьезно? Вы в самом деле собирались сделать мне предложение еще до того?

Узел, образовавшийся у него в груди, немного ослаб.

– Я бы не стал вас обманывать в таких делах. Означают ли ваши слова, что вы выйдете за меня замуж?

– Вы сошли с ума, но… да! – поспешно проговорила она, с улыбкой глядя на него снизу вверх; ее лицо раскраснелось в пламени свечей. – Должно быть, я тоже сошла с ума. Да, Лукас, я с удовольствием выйду за вас замуж.

Услышав стук в дверь, Оливия вскочила, сердце бешено забилось.

Всего десять утра, а они с Лукасом договорились, что он приедет в час дня… Может быть, он тоже плохо спал и потому решил приехать раньше? Оливия очень на это надеялась.

Ей удалось немного поспать, но она проснулась на рассвете неожиданно, как бывает, когда кричат: «Пожар!» И всякий раз, вспоминая события предыдущего вечера, она испытывала смесь страха и радости. Ее бросало то в жар, то в холод. Раньше она и помыслить не могла о том, чтобы выйти за Лукаса. Но после того, как он сделал ей предложение, она уже не могла представить, чтобы ее будущее сложилось как-то по-иному.

Странно, что он в самом деле захотел на ней жениться… И все же в глубине души она понимала: так и должно было случиться. Она не думала, что он любит ее так же, как она любит его, но понимала почему – раз ему все равно рано или поздно необходимо жениться, он считает ее подходящей для себя женой, несмотря на то что часто злится на ее упрямство и своенравие. Их объединяют сентиментальность, чувство юмора… да и своего физического влечения он никогда от нее не скрывал. Может быть, со временем у него все это сольется воедино и превратится в такое же пламенное чувство, как у нее. И даже если нет – она все равно будет считать себя счастливицей.

Ей даже стало немного не по себе. Она так счастлива, а Пейтоны… Может быть, они вместе придумают, как им помочь?

Она снова поежилась от нахлынувшего родного тепла и радости. Дверь открылась.

– Мисс Силвердейл, к вам мистер Мерсер, – объявил Поттл.

– Мистер Мерсер! Как вы рано! – воскликнула Оливия, скрывая разочарование. – Еще нет десяти часов. Такой ранний визит не сулит ничего хорошего! Неужели вы проиграли мое наследство на бирже?

Мерсер, никогда не обладавший чувством юмора, тем более в финансовых вопросах, нахмурился.

– Разумеется, нет, мисс Силвердейл. Речь пойдет не о наших делах, и тем не менее я решил, что дело настолько важно, что заехал к вам при первой же возможности, учитывая ваши недавние… запросы. Я получил письмо от некоей миссис Элдрич для передачи вам. Я…

– Что?! Где оно? – порывисто вскричала Оливия, выхватывая из рук Мерсера запечатанный конверт. Письмо было коротким, но, прочитав его, она вскочила. – Ах! Я должна срочно послать за Лукасом… Нет, возможно, здесь ничего нет, а я не могу постоянно дергать его… Мистер Мерсер, вынуждена просить вас уделить мне час-другой вашего времени и составить мне компанию. Пожалуйста, поедемте со мной в Патни!

– В Патни? Но зачем?

– Не могу сказать. Прикажите Поттлу нанять экипаж. Я только возьму шляпку и плащ и сейчас же догоню вас.

В час дня Мерсер помог Оливии выйти из экипажа на Брук-стрит. Пошел снег. Тяжелые влажные снежинки заполняли трещины на мостовой. Как только Поттл открыл дверь, она поспешила в дом.

– Мисс, его светлость здесь. Он прибыл вскоре после того, как вы уехали. Он… немного озабочен. Видите ли, мы не знали, куда вы уехали, – прошептал Поттл, пока она развязывала промокшие ленты шляпки. Приняв у нее одежду, Поттл удалился. Оливия подумала, не попросить ли чаю, но решила, что с чаем можно подождать. Вначале ей придется пережить бурю.

Лукас посторонился, пропуская ее в гостиную; на его лице не было никакого выражения, однако она сразу поняла, что он в ярости, поэтому вошла молча.

– Три часа, – сказал он, закрыв за собой дверь. – Поттл сказал, что вы уехали три часа назад, никому не сказав ни слова. Вы простите мне дерзость, если я спрошу, где вы пропадали три часа?

– Не о чем беспокоиться. Я была не одна. Со мной был мистер Мерсер.

– Это не ответ. Нельзя вот так…

– Миссис Элдрич через мистера Мерсера прислала мне письмо, – заторопилась Оливия. – Понимаю, я должна была оставить записку с объяснением, но я не подумала… Кроме того, я не сомневалась, что мы вернемся еще до полудня. Но на улице, по которой мы ехали, перевернулась телега, и наш экипаж не мог проехать; пришлось идти пешком несколько миль, чтобы найти еще один экипаж, а потом на мосту…

– Мне наплевать на перевернутые телеги и мосты! Ты должна была посоветоваться со мной, прежде чем сломя голову нестись на одну из своих встреч! Мы ведь договорились о правилах, черт побери!

– Лукас, успокойся. Не нужно преувеличивать.

– Оливия, если бы ты знала, как я сейчас спокоен по сравнению с тем, что чувствовал еще полчаса назад, ты не стала бы мне перечить… Мы уже решили, что ты сбежала с Мерсером.

При мысли о том, что мистер Мерсер ее похитил, ей стало так смешно, что она чуть не расхохоталась.

– У мистера Мерсера особый жилет для каждого дня недели, а его экономка изменяет меню только по воскресеньям. Мысль о похищении, скорее всего, вызвала бы у него апоплексический удар; он предпочел бы, чтобы его разорвали дикие звери. Можно сказать, что все было наоборот – это я его похитила.

– Оливия, не испытывай мое терпение! Я позволил тебе заниматься своими расспросами…

– Ты мне позволил?! Лукас, напоминаю, что ты не имеешь надо мной власти! И ты не можешь ни позволять, ни запрещать мне что бы то ни было! А теперь, прошу тебя, перестань изображать разгневанного охранника и послушай меня.

– Дьявол, я никого не изображаю! Больше ты никуда не поедешь без надежного сопровождения и не сообщив о том, куда отправляешься. Я понятно выразился?

– Совершенно понятно. Но вы вышли за пределы вашей власти, милорд…

Не дожидаясь ее ответа, он выбежал вон, хлопнув дверью. Она осталась стоять на месте. Ее раздирали самые противоречивые эмоции. Ей так хотелось увидеть его и рассказать, что она узнала. Ей и в голову не приходило, что Лукас заметит ее отсутствие, не говоря уже о том, что оно так на него подействует. И все же он не имел права…