- Куда?

- Просто из этого района. Я не хочу больше видеть свой дом, - я не могла жить здесь и смотреть на него.

- Да, да, мы можем переехать. Мы должны оставаться в округе, но ты можешь выбрать любой дом, какой захочешь, - он все еще стоял на коленях. - Это означает, что ты говоришь «да»? Ты выйдешь за меня?

- Прошло всего три месяца, - заявила я. Я знала точно сколько дней, но это не было тем, что Пэкстон хотел услышать посередине своего предложения.

- Мы можем сохранить это между нами на некоторое время. Может, сделаем объявление после праздников. Запланируем летнюю свадьбу? - предложил он.

- Никакой свадьбы, - заморгала я.

- Мы можем пожениться без свадьбы.

- Церемония. Церемония в суде. Я не хочу священника. Никаких цветов. Никакого большого, пышного платья. Мы оба уже прошли через это.

- Что если мы слетаем в Вегас и махнем в одну из придорожных часовен? - он дразнил меня.

- Плевать. Просто пообещай, что никакой свадьбы.

- Никакой свадьбы. И ты хочешь новый дом. Что-нибудь еще?

- Ты любишь меня, Пэкс?

Мой взгляд остановился на его пристальном. Эти ресницы застали меня врасплох, когда мы впервые встретились. Я хотела плавать в этих темных, таинственных бассейнах, пока не затеряюсь. Я хотела утонуть в них, пойти на дно, глотая воздух. И сейчас так и было.

- Боже, ты знаешь, что да. Я буду заботиться о тебе до конца жизни. Я буду оберегать твою безопасность. Я знаю, что смогу сделать тебя счастливой.

Это начало происходить, брызги счастья. Я подавляла их. Говорила себе, что не заслуживаю передышки от своих страданий, но они в любом случае появлялись. Когда Пэкстон приходил после мероприятий по сбору средств, я улыбалась. Когда он мыл мою спину в душе, я позволяла своему телу отдаться заботе его рук. Когда он расклеивал записки по кухне для меня, чтобы я находила их по утрам, я сохраняла их. Темнота превращалась в серость. Пэкстон исцелял меня.

- Да, - я смахнула слезу с ресниц.

- Да? - он схватил кольцо и надел его на мой палец, убеждаясь, что оно плотно сидело. - Ты даже не представляешь, что это значит для меня.

- Представляю, - я прижалась своим лбом к его лбу. - Я знаю.

Он поцеловал меня нежно.

- Сначала сенатский пост, а теперь это. Я самый счастливый мужчина на планете, - он поднес кольцо к свету. - Тебе нравится?

Да. Оно великолепное. Такого рода кольцо может заставить женщин завидовать и говорить что-то подобное, «Ты молодец, милая». Оно безупречно.

- Оно прекрасно.

- Хорошо. Я хотел, чтобы тебе понравилось. Я хочу сделать тебя счастливой. Клянусь, что сделаю все что угодно. Ты снова станешь счастливой, детка. Клянусь. Эта жизнь, что мы строим…это все.

Я могла снова отключить это…вину, чувство измены и грязи. С шампанским текущим по моим венам и новым камнем на моей руке, я пообещала себя ему. Заверила, что буду его женой, дам ему все, что он захочет. Это спасет меня от бездействия, говорила я себе. Пэкс не позволит мне погрузиться в темноту. В его объятьях облегчение.

День выборов, Пэкстон Таннер стал новым сенатором нашего округа. Он был скромным и вежливым. Он пообещал избирателям, что выслушает их всех, не имело значение их приверженность к «красным» или «синим». (под «красными» подразумевается республиканская партия, а под «синими» - демократы) Его речь транслировали по всей стране, потому что его история стала популярной. Он стал популярным. Я наблюдала за ним с его дивана, в то время как Пэппер спал у моих ног.