Сашка вздохнул и, миновав соседский дом, припарковался под своей липой.

Почти тысяча дней до Медведя

Это был последний день уходящего года. Последний день, когда Санька была влюблена в своего шефа. И последние часы, когда она еще не знала Александра Радкевича.

Те минуты запомнились ей очень ярко. Она сидела в холле под кабинетом Вересова и рассматривала рыбок в аквариуме, дожидаясь Ярослава Закревского, чьей помощницей числилась, набираясь опыта и знаний – вроде как от мэтра. И немного волновалась, намереваясь провести очередную атаку на его персону. Бо?льшая часть этих атак им даже замечена не была. Это Григорьева очень хорошо понимала. Впрочем, иногда ей казалось, что, может быть, он просто делает вид, что не замечает. А это еще хуже.

За окном резво кружились снежинки. И вселяли некоторую надежду на то, что все должно получиться. Когда еще случаться чудесам, если не на Новый год?

Закревский показался в холле, высунувшись из кабинета начальника. И увидев его, она засуетилась, засмущалась, задвигалась, позабыв все на свете, кроме красивого лица Ярослава Сергеевича. Вытащила руки из карманов джинсового комбинезона, заправила за ухо выбившуюся прядку, поправила воротник рубашки в клеточку и открыла рот, набирая побольше воздуха для того, чтобы просто выдохнуть: «С наступающим!» Но Ярослав Сергеевич опередил ее намерения:

- Платье где?

Эта его беззаботная реплика заставила ее прийти в себя.

- На сегодня дресс-код отменили.

- Да. Отменили. Для того, чтобы вы надели платье. Что вы здесь еще делаете? А ну кыш домой!

Его манеры всегда оставляли желать лучшего, но, кажется, он этим особенно не озадачивался. Его же обращение с ней – слегка свысока, не без снисходительности, всегда вызывало в Саньке чувство досады. В конце концов, ей двадцать два. Да и он в старые пни совсем не годился.

- Рабочий день еще не закончился, - отрезала Санька. - А у меня тут по Каргиным мысль появилась.

- Саша, мысли должны появляться после праздников, - наставительно протянул он. – Сейчас мысли все в отпуске. Все. До свидания!

- А на корпоратив вы придете? – предприняла она последнюю попытку. Собственно, в этом план и заключался – пообщаться поближе на корпоративе. Вдруг бы он ее… заметил?

- Мне что? Делать больше нечего? – разбил все ее мечты в осколки Закревский. – С наступающим!

А потом рассмеялся и пошел прочь, не обратив особого внимания на то, как Санька замерла на месте, кусая губы. Потом она внимательно осмотрела свой «наряд». Ну да, не праздничный. Если вспомнить его предыдущую пассию, доставившую Саньке немало страданий в октябре, то, конечно, сравнение было не в Санькину пользу. Та носила платья, каблуки и дорогие сумочки. Санька – джинсы, боты и рюкзачок. Чем неимоверно бесила даже собственных родителей. Ощущение свободы ей, впрочем, было милее всего. Чего она не выносила, так это снобизма, коим в равной степени страдали и отец (председатель областного суда), и мать (профессорша-международница), хоть и были давным-давно в разводе.

К слову о папе. Едва Санька вышла на улицу и направилась к своему обожаемому темно-синему мерину, купленному на последнем курсе универа, а именно полгода назад, как в кармане заорал телефон, возвещая о том, что звонит родитель. Мелодия на отца была выбрана сообразно его характеру – гимн Великобритании. Санька тяжело вздохнула, намереваясь принять вызов. Вариантов-то не было. Папа умел быть настойчивым.

- Александра! – раздался строгий голос отца. – Тебе двадцать два года, диплом в кармане имеешь, а ведешь себя совершенно безответственно!

- А?

- Что «а»? Ты почему не поздравила Тимурчика с днем рождения? Он ждал, между прочим. И как ему объяснить, что сестра у него… беспамятная? Забыла ведь, признавайся! Санька действительно забыла. Вспомнила глубокой ночью тридцатого декабря, когда звонить младшенькому было уже поздно. Да что говорить! Она и про свой день рождения иногда забывала. А накануне готовилась… морально и не только морально. Платье для корпоратива висело в шкафу, купленное ровно в 14:00 как раз тридцатого декабря. За туфли она расплачивалась в 16:20. И потом весь вечер изучала свое отражение в зеркале. Она готова была изменить себе ради жаркого взгляда черных глаз Ярослава Закревского. Но объяснять папе, что это ее шеф виноват в том, что она не поздравила с днем рождения Тимура, было бессмысленно. Он бы не поверил.

- Ага, - честно призналась Санька. – Работы много было, па… Я тебе рассказывала про Каргиных. Это мыльная опера, но и возни хватает…

- Тебе клиенты важнее родного отца и брата, - констатировал отец. – Приезжай сегодня.

Сегодня? Да ни за что на свете! Выслушивать весь вечер – праздничный вечер! – нотации в ее планы точно не входило. В них входило жалеть себя и лечь спать самое позднее в десять. И ну их к черту, этих мужиков!

- У нас корпоратив в конторе Вересова. В клуб идем. Ты же понимаешь, как это важно для моей карьеры, па!

- Надеюсь, и ты понимаешь, что делаешь, - все еще с сердитыми интонациями сказал отец. – Но если передумаешь – приезжай. Мы будем дома.

- Я завтра приеду, можно? И Тимурчика поздравлю, и с Новым годом… Кстати, не подскажешь, что там твоя Лидия хочет в подарок, а?

- Черт ее знает, - буркнул отец и, опомнившись, сказал громко и бодро: - Она теперь увлеклась ландшафтным дизайном.

- Эт чего? Саженцев ей каких подарить? – оторопела Санька.

- Сама что-нибудь придумаешь, - рассмеялся отец. – Только перед приездом – позвони.

- Да я не раньше вечера. Отсыпаться буду. Пока, па!

- Тем более. С наступающим, - и «па» отключился.

Дальнейшие действия Саньки в этот день носили исключительно спонтанный характер. По дороге домой она заехала в сетевой гипермаркет строительных материалов, где купила два садовых фонаря и керамического гнома. Его устроила на заднем сидении, фонари отправились в багажник. Всю дорогу Санька подмигивала гному в зеркальце заднего вида и злорадно ржала. Лидия скорее обрадовалась бы французским духам или пудре. А получит эту хрень. Спасибо пусть скажет супругу, а по совместительству папочке Аркаше. Хотя на орехи получит традиционно Санька. То, что она – враг, Григорьева давно уже усвоила. Во всяком случае, для Лидии.

Тимурчику подарок был уже готов. Даже два подарка. Праздника-то два, хоть и с интервалом в один день. Планшет и наушники. Просто. Она. Забыла. Это умудриться надо. Но Санька могла. Она еще не то могла, если это не касалось работы. Когда Григорьева работала, то «сплошное недоразумение» имело свойство заканчиваться. И она превращалась в перспективного и толкового сотрудника. Во всяком случае, Санька очень старалась им быть, потому что иначе… иначе какой смысл в ее дипломе и в том, что отец устроил ее к Вересову? Хотя бы себе доказать собственную состоятельность. Ну и Закревскому. Это тоже входило в план. Если Ярослав Сергеевич перестанет обходиться без нее в работе, то может быть… не сможет обходиться без нее и в жизни? Вознамерившись стать самым лучшим помощником, Григорьева превзошла себя. Но все же по-прежнему не вписывалась ни в одну систему координат окружавших ее людей. Это ее нисколько не удручало. Удручало только то, что Закревский равнодушно бросил: «С наступающим!» А ведь счастье было так возможно…

Эти мысли бродили в ее голове всю дорогу до дома. И в то самое мгновение, когда она сворачивала во двор, ведя мысленный диалог со всеми значимыми в ее жизни мужчинами, мерин, кстати, тоже мужчина, презрительно фыркнул. И не иначе чем в ответ на ее претензии заглох, перегородив въезд.

- Эээ, ты чего? – пискнула Санька, недоуменно глядя на руль. Такое с машинкой случалось впервые. Знала бы она, сколько еще предстоит ей подобных приключений!

Пока она сидела в ожидании ответа, из-за угла появилась машина, подмигнула фарами на кочке и, взвизгнув тормозами, резко остановилась прямо перед мерином. Водительское окно опустилось, и из него показалась голова в лохматой ушанке.

- Нашла место для парковки, - выкрикнула голова. – Отъезжай давай!

Санька в свою очередь только кивнула и пробормотала: «Как отъезжать-то?» Водила продолжал смотреть на нее. Она же, спохватившись, опустила стекло своего окна и выглянула из него.

- Простите! – крикнула в ответ, зажмурившись от холода, ударившего в лицо. – Я… Я заглохла!

И для верности трагично вздохнула. Морозный ветер подхватил ее кудряшки. Те упали на лоб. И Санька нырнула обратно в салон. В тот же момент водила вынырнул из своей машины и подошел к заглохшему так не к месту автомобилю.

- Ехать далеко? – спросил он, заглядывая в окно, и вдруг расхохотался: - А где остальных гномов растеряла, Белоснежка?

- А этот последний был, - улыбнулась она. – Жалко стало, забрала к себе. Я уже почти дома. Это мой двор. Только стою вот…

Много времени для решения проблемы не понадобилось. Это вообще была на редкость скорая помощь. Главное, она толком и заметить не успевала, как ловко он все проворачивал. Разворачивал свою машину, рылся в багажнике, привязывал трос. Улыбался ей благодушной улыбкой, от которой почему-то и настроение становилось чуточку лучше.

Спустя минут пятнадцать мерин был передислоцирован во двор хозяйки. А водила снова стоял у ее окошка.

- Может, Белоснежка по-соседски скажет, как ее зовут?

- Белоснежка была брюнеткой. Я – блондинка. Александра.

- Да ладно! – он протянул руку. – А я Саша. Кстати, могу помочь с машиной, Алекс.

- Спасибо вам большое, - улыбнулась она и сунула ладошку в перчатке в его лапу. Почему-то мимолетно подумав, что в жизни таких крупных рук не видела. – Вообще-то с ним такое впервые. Он неприхотливый парень, только не очень молодой. Так а вы где-то здесь живете, Саша?

- Почти. В соседнем доме, - и он кивнул чуть в сторону, не отпуская ее руку.