Вроде бы ничего подозрительного, но не для меня. Не для того, кто пересмотрел все это свыше миллиона раз.

Я бы хотел попасть туда. В это самое мгновение. Я бы хотел уметь управлять временем. Только есть вещи даже мне неподвластные. И вот одна из них.

Если присмотреться, то можно заметить как мерно вздымается одежда. Чуть вверх, чуть вниз.

Там человек. Он чем-то прикрыт. Он дышит. Он еще жив.

Я бы хотел закричать, предупредить его об опасности. А что это изменит? Кто меня услышит? Кто меня заметит?

Раздается звук открываемой двери. Шаги. Тяжелая мужская поступь и легкий стук женских каблуков.

Свет прожектора бледнеет, становится более приглушенным.

Высокий темноволосый мужчина появляется в кадре, сбрасывает накидку с человека в центре, хватает его за шею, поворачивает боком, так, чтобы он видел женщину. Девушку. Маленькую, худенькую, обманчиво невинную. Она возникает на сцене секундой позже.

Тоже высокая, темноволосая. Красивая. Пусть виден лишь профиль, вывод очевиден.

Черные глаза, губы выкрашены в бордовый. Бледная кожа. Короткое синее платье, туфли на стальных каблуках.

Я успел изучить каждую деталь. Каждую мелочь.

Я знаю сколько раз она вдохнет и выдохнет. Когда и в какую сторону наклонит голову, как повернется, что сделает после.

Я сжимаю подлокотник, представляя, что сжимаю ее горло.

– Катя? – пораженно спрашивает человек на экране. – Я не понимаю.

– Правда? – она улыбается.

– Зачем? Я… – он пробует вырваться, но у него связаны руки.

– Это была игра. Шутка. Разве ты не понял?

Она подходит ближе.

– Ты же сказала… ты сказала, что мы будем вместе. Снова и навсегда.

Она смеется.

Издевательски.

Она склоняется ниже. Платье приподнимается, обнажая ажурную резинку на ее чулках. Грудь готова выпрыгнуть из глубокого выреза.

– Я солгала. Разве тебя это удивляет? Наверное, ты меня совсем не знаешь.

Она хлопает человека по щеке.

– Да. Ты меня совсем не знаешь.

– Катя… – он пытается поцеловать ее ладонь.

– Какой ты жалкий, – она отдергивает руку.

Резко, будто от назойливого насекомого.

– Катя, я же люблю тебя. Я…

Человек обнажает свои сокровенные чувства. Он говорит от сердца, искренне. Но девушка только насмешливо кривится.

– Что с ним делать? – спрашивает мужчина.

– Убей его. Пусть уже сдохнет и не мучается.

– Катя! – с ужасом восклицает человек. – Ты не можешь. Это не ты.

– Глупый, – она опять склоняется над ним и целует в губы, оставляет бордовый след и отступает. – Это именно я.

Девушка садится в кресло, забрасывает ногу на ногу.

Мужчина достает нож.

– Не спеши, – говорит она.

И он не спешит.

Он знает, как заставить человека страдать, умолять о пощаде, рыдать, захлебываясь кровью и слезами. Он не говорит ни единого слова, просто действует.

Машина для убийства.

Когда я первый раз смотрел это видео, то рыдал и вопил как сопливая девчонка. Я сорвал голос и бился в абсолютно дебильной истерике.

Но девушка следит за разворачивающимися пытками с интересом. Она подается вперед, чтобы ничего не пропустить и жадно наблюдает.

Потом она поднимается, и мужчина замирает. Человек еще жив, его еще можно спасти.

Только она проходит мимо, включает музыку. Известный клубный трек. Возвращается в кресло, располагается там и кивает.

– Продолжай.

А человек зовет ее по имени, умоляет, надеется.

Но в этом фильме нет счастливого финала. Через час видео обрывается, экран угасает вместе с одним из героев.

Этой записи десять лет.

Человек на этой записи – мой брат.

Этот день – день его выпускного.

Героиня в представлении не нуждается. Екатерина Олеговна Князева. Убийца – ее брат. Известный в определенных кругах садист. Однако он только оружие. Исполнитель. Не идейный вдохновитель.

Почему они это сделали? Потому что могли. Ради развлечения, ради забавы. У богатых людей всегда есть свои, особенные хобби.

Мой брат без памяти влюбился в эту суку, а она его использовала и выбросила на помойку. Только на этом партия не закончилась. Стерва держала его на привязи, на коротком поводке, манила и отталкивала. В итоге заигралась и вызвала гнев родного папаши. Как же, такой мезальянс. Нищий парень посмел покуситься на Князеву. Было велено избавиться от надоедливого жениха.

Да, мне тоже трудно поверить, что это правда. Убить человека казалось нереальным, неосуществимым, худшим из преступлений. Пока я не начал убивать сам.

Представляете, брат рассказывал о том, как влюбился, какую нежную красавицу повстречал. Он собирался на ней жениться, хотел сделать предложение. Он действительно по уши втрескался в эту дрянь.

А она поглумилась.

Женщина? Девушка? Нет. Просто тварь. Гнилая гадина.

Я перематываю назад, делаю стоп-кадр, где она улыбается, смотрит практически прямо в камеру.

Я ощущаю как моя ненависть оживает с новой силой.


Глава 8


– Ты должна общаться с людьми своего круга, – говорил отец.

Но мой юношеский максимализм заявлял об обратном.

– Папа мне скоро шестнадцать, я уже не ребенок. Я сама решу с кем общаться. А если и совершу ошибку, то это будет моя ошибка. Впредь буду умнее.

Знал бы он, где я окажусь.

Знала бы я сама, где окажусь.

– Я не хочу, чтобы ты училась на ошибках. Ничего хорошего из твоих отношений с этим нищим не выйдет.

– Андрей не нищий, – мое возмущение било через край.

– А кто? Никаких перспектив ему не светит. Семья непонятная, денег у них никогда не водилось.

– Андрей получает президентскую стипендию, он закончит университет, найдет отличную работу. Ему уже поступают выгодные предложения. Он очень умный.

– И что? Кого волнует его ум? Без связей он ничего не добьется, а деловой хватки, чтобы пробиваться самому, у него нет. Я и пальцем не шевельну, чтобы ему помочь.

– А я и не прошу о помощи! Он тоже не просит.

– Ты настолько в него влюблена, что готова лишиться всего? – отец откровенно смеялся надо мной. – Готова уйти из дома? Бросить учебу? Отказаться от высокого уровня жизни, к которому привыкла?

– А почему бы и нет?!

– Ну, хорошо. Посмотрим.

Отец никогда меня ни к чему не принуждал, не ставил строгих запретов. Суровым он был в рабочей обстановке, с чужаками, а брата и меня всегда только баловал. Если и давал наставления, то достаточно мягко. Но тогда оказался неожиданно жестко настроен.

– Думаешь, ему нужны мои деньги? Он ничего не требовал и даже не намекал. Он самый лучший человек, которого я когда-либо встречала. Добрый, открытый. Он любит меня и…

– И ты любишь его?

Этот простой вопрос сбил меня с толку, но я все равно выпалила:

– Да!

А потом задумалась над собственными чувствами.

С Андреем я познакомилась случайно, на дне рождения, который мы праздновали в общей компании. Очень красивый и обаятельный парень сразу начал оказывать мне знаки внимания, но узнав про юный возраст, смутился. Ему было уже за двадцать, он учился в университете. А я всегда выглядела старше своих лет. Яркий вызывающий макияж, рано оформившаяся грудь, совсем недетская фигура и соответствующие наряды. Парни давно обращали на меня внимание, хотя фамилия «Князева» быстро охлаждала их пыл. Слухи о моей семье всегда ходили жуткие. Со мной было опасно ссориться. Если кто-то и сплетничал обо мне, только шепотом, боязливо оглядываясь по сторонам. Никто бы в здравом уме не пожелал навлечь на себя гнев моего отца.

Андрей стал моей первой серьезной любовью. Так мне тогда казалось. Между нами не было ничего кроме нежных объятий и невинных поцелуев. Он не позволял ничего лишнего, хотя я не возражала. Всякий раз я закрывала глаза и рисовала в своем воображении довольно откровенное продолжение свидания. Я уже читала взрослые книжки, смотрела не менее взрослые фильмы. Я представляла весь процесс, а многие мои подруги к тому времени испытали все на себе. Я загадочно молчала, не говорила ничего. Меня бы засмеяли за эту девственность. Несмотря на законодательство к четырнадцати годам подавляющее большинство моих одноклассниц познали все прелести плотских удовольствий и охотно обсуждали детали. Я подозревала, что они сильно приукрашали происходящее. Возможно, пытались завоевать авторитет. Или просто фантазировали.

Когда Андрей обнимал меня, я не испытывала сверхъестественных эмоций. Я не улетала к небесам, не плыла по течению. Я ощущала тепло, заботу и спокойствие.

Я не думала, что во время секса хоть что-то из этого поменяется, вспыхнет пламя, начнут взрываться фейерверки, но представлять все это было интересно и забавно.

Я встречалась с парнем из университета, поэтому окружающие по умолчанию считали меня опытной и бывалой. Я наслаждалась этим и не спешила развеивать их заблуждения. Мне даже льстила подобная слава.

Я никогда не была болтушкой. Одной улыбкой мне всегда удавалось показать больше, чем словами.

Меня считали надменной стервой, и я упивалась таким раскладом.

Наверное, только моя семья и Андрей знали, что я другая. Обычная девочка, школьница. Не светская львица и не бездушная кокетка, какой меня представляли окружающие.

Я тянулась к Андрею, ведь он был таким хорошим и светлым, что невольно вызывал восхищение. Он совсем не походил на приятелей моего отца или друзей брата. Никакой жестокости и циничности.

Да, по меркам нашего мира он казался бедняком. Он бы не смог накупить бриллиантов, обеспечить дизайнерскими нарядами, не приобрел бы иномарку. Но разве я нуждалась в этом? Принесло ли бы это счастье?

Я искренне радовалась приятным безделушкам, который дарил Андрей. Плюшевым мишкам, букетам полевых цветов. Я хранила открытки, подписанные им от руки.

Отец же считал, что я не наигралась, что пресытившись роскошью, искала новые ощущения. Но я была уверена, что действительно люблю, нуждаюсь в этом человеке.