Возможно, я хотела этого. Всегда. Умереть, разрушить себя до основания. Отомстить самой себе за грехи.

Я ни секунды не жалела о том, что мой брат сотворил с теми ублюдками по моему приказу. Но я понимала, что это неправильно. Разрыв между этими двумя такими разными позициями угнетал.

Впрочем, я уже не собиралась возвращаться к данной теме. По крайней мере, в ближайшее время.

Люди считают, что проблемы можно решить путем чтения мотивационных книг, просмотра всяких вдохновляющих историй.

Если устаешь, вымотался морально, то надо просто отдохнуть.

Нет. Надо отлепиться от дивана и выйти в реальный мир. Улыбаться через силу, играть. Постепенно эта маска приклеится, врастет. А через время тебе и правда станет легче.

Надо действовать, двигаться, идти к своей цели, выползать из депрессии.

Мне хочется валяться в постели и предаваться сладким мечтам, рисовать мое безоблачное будущее рядом с Чертковым, воображать нас обычной любящей парой. Пусть сейчас все это кажется далеким и призрачным.

Но фантазии никуда не приведут. Наоборот, запутают сильнее.

Я делаю усилие и поднимаюсь. Тело до сих пор пребывает в неге. Каждую клеточку ломит после бурной ночи.

Я одеваюсь, собираюсь и отправляюсь в один из своих любимых салонов красоты. Тут все и вся к моим услугам.

Массаж. Обертывание. Пилинг. Несколько других косметических процедур.

Я намерена расслабиться по полной программе. Для меня здесь всегда найдется место, даже в самый занятой период. Чью-то запись отменят, кого-то подвинут и перенесут. Никаких проблем с тем, чтобы попасть к лучшему специалисту.

Приятно быть богатой и знаменитой.

Я понимаю, что за нервный срыв придется расплачиваться очень долго. Понадобиться пара месяцев, прежде чем я без содрогания сумею взглянуть в зеркало. Да и вскоре меня снова накроет тьма, тревога завладеет сознанием.

Я не жду чуда. Я знаю, что мой случай не из легких, все не может волшебным образом наладиться. Раны не затягиваются за пару секунд. Особенно в душе, в сердце. Так и сломанные кости не срастаются за день. И пусть потом я стану крепче, сильнее. Придется очень сильно потрудиться, приложить максимум усилий.

Не подумайте, будто я помешана на красоте. Это совсем не так. Но внешность имеет значение, и я привыкла быть на уровне, привыкла ловить на себе чужие взгляды. Мне нравится, когда люди смотрят на меня с завистью, с восхищением. Но я совсем не хочу пробуждать в окружающих жалость и сострадание. От подобного отношения сразу становится тошно.

Необходимо отвлечься от тягостных мыслей и недобрых предчувствий, обрести иллюзию гармонии.

Но расслабиться трудно, даже когда меня массируют и натирают ароматными маслами, ведь мысли постоянно о Черткове.

Я представляю, что это мог быть он. Мог бы растирать меня вот так, а после… ласкать, целовать, трахать. Везде.

Я отчаянно пытаюсь отключиться, но этот мужчина не желает убираться прочь из моей головы. Он крепко засел внутри меня, врезался внутрь намертво.

Я пытаюсь понять, что происходит между нами, к чему все идет, как распутать этот клубок.

Мой мозг еще не успевает пробудиться окончательно. Из огня да в полымя. Часть моего сознания ликует, радуется образовавшемуся штилю. А другая часть наоборот настороженно замирает. Что-то скребется внутри. Инстинкт самосохранения оживает, предупреждает о приближающейся угрозе.

Я опьянена Чертковым, до сих пор пребываю где-то далеко, там, с ним. Чувствую его руки и губы на себе. Повсюду.

Это уже не просто желание, не первобытная похоть. Это глубже. Не выпускает меня из острых когтей.

Я не представляю, как теперь смогу выжить. Без него. Если он уйдет? Если опять бросит, отвернется. Изменит?

Я все еще не могу простить его измену. Не могу забыть. Даже эйфория от того, что произошло между нами этой ночью, не позволяет вычеркнуть из памяти прошлое.

Я не держу на него зла за то, что он вытворял со мной. За ту жуткую татуировку, за слова, за поступки. Но то, что он прикасался к другим женщинам… Не просто прикасался, имел по-всякому, заставлял вопить от экстаза.

Я закрываю глаза, и это как будто вспышка.

Его кабинет. Целующиеся шлюхи. Рабочий стол. Огромный член вбивается между широко раздвинутых ног. Одна девка протяжно стонет, извивается. Вторая ползает на полу, выгибается, чтобы получше вылизать крупные яйца. Причмокивает, заглатывает. Звуки шлепков плоти о плоть. Вскрики.

Я дергаюсь.

– Простите, – тут же говорит массажистка. – Я не хотела причинить вам боль.

– Ничего, это… не страшно. Все нормально. Продолжайте.

Я готова заорать. Сцепив зубы, терплю. Стараюсь проглотить горечь обиды.

Это было давно.

Семь дней назад. Восемь? Ну, около того.

Это ничего не значит.

А что я скажу, когда он опять кого-то трахнет? Что почувствую?

Он привык к такому образу жизни, купается в женском внимании. Для него это в порядке вещей, абсолютно нормально.

– Простите, – повторяет массажистка.

Я молчу.

Я ее совсем не слушаю.

«Одумайся! – вопит ожившая гордость. – Неужели ты действительно считаешь, что все позади? Очнись, вспомни, что он вытворял с тобой. Как душил гигантским членом, заставлял захлебываться спермой, как растирал семя по лицу. Как ставил на колени, вбивал в пол жесткими ударами. Как раздирал задницу на части, как насиловал до полного изнеможения. Как унижал, избивал жестокими словами, мучал. Неужели, по-твоему, это больше никогда не повторится?»

Это моя терапия. Это помогает забыть прошлое.

«И уничтожает твое будущее, – говорит внутренний голос. – Ты думаешь, что сбежала, спаслась, выпуталась из западни, однако ты только увязаешь сильнее. То, что ты считаешь шансом на счастливую жизнь, просто очередной наркотик, очередной способ покончить со всем, сгинуть».

Думаю об отце, о его гибели.

Смогу ли я отпустить такое? Как?! Моя кровь, родная кровь.

Все нутро бунтует.

Но мне не хочется размышлять о плохом. Сегодня не хочется. Я предпочитаю, как страус спрятать голову в песок, и ничего не выяснять.

Странное и страшное ощущение. Будто только Чертков и держит меня на этой земле. Стоит ему разжать руку, выпустить мою ладонь из пальцев… Погибну. В тот же миг.

Я привыкла полагаться на свои собственные силы. В крайней случае – на брата. Отец бы никогда меня не понял. А теперь брат исчез. И я полностью утратила свои опоры, превратилась в маленькую беззащитную девочку.

Выходит, все, что я годами выстраивала, пошло прахом. Я оказалась бессильна, слаба перед лицом настоящей угрозы.

Прошлой ночью я вручила всю себя постороннему, совершенно чужому человеку, открылась ему, доверилась.

Мой враг вдруг стал моим лучшим другом. Мой насильник и мучитель превратился в любовника. В ближайшего человека на земле.

И я понятия не имею, что с этим можно сделать.

Не выдерживаю, терпения не хватает.

Я прошу массажистку принести мне кофе. Покрепче. Когда остаюсь одна в кабинете, достаю телефон и набираю Черткова.

Я хочу его увидеть. Прямо сейчас. Не могу, не хочу ждать. Он нужен мне. Как воздух. Здесь, сегодня.

Что я намерена делать? Говорить? Требовать каких-то гарантий? Сама не представляю, но мне жизненно необходимо с ним встретиться.

Я считаю гудки. Никакого ответа. Набираю снова – сбрасывает.

Сволочь.

Какая же он сволочь.

А я как будто раньше не догадывалась.

Я чувствую себя истеричкой. Смотрю на время. Самый разгар дня. Он наверняка занят. У него куча дел.

Конечно. Трахает кого-нибудь, раскладывает на своем рабочем столе очередную шалаву.

Так, хватит. Остановись.

Прошлой ночью он мог поиметь меня как угодно, мог воспользоваться целиком и полностью, в свое удовольствие. Но не стал. Он хотел дать мне наслаждение, а на собственные потребности наплевал.

Набираю снова. Телефон отключен.

Тут раздается входящий вызов, от которого я вздрагиваю. Смотрю на экран. Звонит Скворцов. Придется ответить, ведь я пропала на несколько дней.

– Новости? – спрашиваю вместо приветствия.

– Господи, Катя, я так переживал, – лопочет он. – Что случилось? Почему ты не отвечала? Я никак не мог до тебя достучаться. Столько раз набирал и…

От его стрекотания начинает болеть голова.

– Все в порядке, Сережа.

– Но куда ты снова пропала? Что произошло?

– Это не важно. Долгая история. У тебя что-то срочное?

– Да, можно и так сказать.

– Сережа, я не в настроении для таких разговоров. Давай по сути.

– Я достал видеозаписи из тюрьмы, в том числе из камеры твоего отца. Ты ведь просила тогда, хотела все увидеть.

У меня во рту пересыхает от волнения.

– И? – это единственное, что мне удается из себя выдавить.

– Я просмотрел… там все видно. Не уверен, что тебе стоит такое смотреть.

– Отец, – запинаюсь. – Он стрелял сам?

– Да, Чертков не убивал его.

Пауза.

– Но он определенно причастен, – продолжает Скворцов.

Я с трудом могу вдохнуть.

В принципе ничего нового. Я и раньше понимала, что без Черта здесь не обошлось, да он и не скрывал. Только надежда тлела.

– Жди меня в отеле.

Я прерываю звонок.

И свой затянувшийся СПА-релакс.

Вызываю такси. Руки дрожат. Я пока не в состоянии вести автомобиль. Я нахожусь в растрепанных чувствах. Слишком взволнована происходящим. Не буду рисковать.

По дороге я думаю о жестком диске. О том жестком диске, который стащила у Черткова, и которого так добивался мой таинственный Друг.

Я так и не включала его, не смотрела, что там хранится. Наверное, мне стоит серьезно заняться данным вопросом.

Пока я расслабляюсь, дурные мысли постоянно лезут в голову, значит, надо сосредоточиться на деле.


– – -


Через полчаса я уже в своем кабинете, изучаю добытый материал. Стараюсь не углубляться, просто изучаю, слежу за действием, разворачивающимся на экране.