На мне обычные джинсы и футболка, я надеваю длинную черную мантию, маску, полностью закрывающую лицо. Возможно, простое перечисление этих вещей не слишком поражает воображение, но на деле выглядит очень необычно и красиво.

Черная мантия пошита из дорогого материала, искрится, парит, собирается складками, скрывая фигуру, однако не утяжеляет.

Маска тоже черная. Основа гладкая, сверкающая. Украшена драгоценными камнями, золотой строчкой.

Набрасываю капюшон.

Меня не узнать. Легко затеряюсь в толпе схожих фигур.

Скворцов успевает подкупить кое-кого, выбивая для меня шанс попасть на этот шабаш. Он представляет меня как богатую любительницу приключений. Говорит, будто я супруга известного олигарха, жажду острых ощущений, пока просто хочу понаблюдать, а после приму горячее участие. Если мне придется по вкусу, понравится.

Через несколько минут я оказываюсь в основном зале. Тут господствует полумрак, из освещения лишь свечи представлены. Множество свечей в красивых резных канделябрах.

Повсюду люди в различных мантиях. Цвета их одежд означают степень приближенности к верхушке.

– Белые – самые главные, – поясняет, приставленный ко мне человек. – Синие – чуть ниже статусом, но тоже элита. Черные – новички, недавно вступившие. Все, кто носит маску, считаются доминантами. Рабы без масок.

Он старается поведать мне остальные постулаты, расписать основные истины, причем на понятном, человеческом языке, без обилия терминов.

Молодец.

Но я совсем не слушаю.

Все мое внимание приковано к сцене посреди зала. Кажется, раньше ее тут не было. Напрягаю память. Точно не было.

Вскоре загорается яркий свет, прямо над сценой. Вспыхивает несколько прожекторов. Как по команде окружающие начинают собираться вокруг.

– Начинается, – говорит мой спутник.

Киваю, следую за ним.

Я ищу глазами Черткова, но его нигде не видно.

Впрочем, судя по всему, его лицо скрыто маской. Он явно доминант. Но я уверена, что узнаю его в любом образе, в любой одежде. Даже если он будет стоять среди тысячи людей в одинаковых масках.

Я его просто почувствую.

Мой спутник продолжает нашептывать мне всякую чушь.

– Охрана в красных мантиях, – сообщает он. – Приставлены к рабыням и рабам. Но есть несколько человек на входах и по всему периметру. В целях безопасности. Хотя об этом не переживайте, тут нечего бояться.

Я мечтаю только об одном. Чтоб он заткнулся. Хорошо, что мое лицо скрыто под маской. Он не видит, как я на самом деле реагирую.

В толпе заметно оживление, на сцене появляется какой-то странный тип, он одет в белую мантию, а поверх, на его плечи, наброшена черная накидка.

Маска наглухо закрывает лицо.

– Это распорядитель. Он будет все объявлять.

Опять киваю.

Где же Чертков?

Мужчина на сцене снимает маску. До чего же мерзкая рожа. Многие начинают следовать его примеру.

– Вам не обязательно. Новички могут не снимать.

Выдыхаю с явным облегчением.

– Понимаете, мой супруг… мало ли кого я здесь встречу.

– Разумеется, я все понимаю.

Мой собеседник начинает распинаться об анонимности, о том, как она важна и как здесь все отлично устроено.

У меня аж зубы сводит.

Ладно, потерплю.

– Приветствую вас, господа, – заявляет распорядитель.

Раздается удар в гонг.

– Да начнется торжество, – продолжает он.

Еще один звучный удар.

– Поприветствуем нового владыку.

Слышатся аплодисменты.

На сцену выходит высокий статный мужчина. Одет в черное. Но вокруг горла у него белый воротник. Это делает его наряд похожим на одеяние священника.

Мое сердце замирает, пропуская удар, больше не качает кровь.

Я знаю кто он.

Мужчина снимает маску, бросает на пол.

Черт… Макс.

– Это новый хозяин клуба, – говорит мой спутник.

Знаю.

Какой он.

Красивый. Сильный. Невероятный.

Мне хочется броситься вперед, оказаться рядом с ним прямо сейчас. Прижаться к нему всем телом. Обнять, почувствовать жар, исходящий от него, в полной мере.

Проклятье. Я желаю гореть в его пламени всегда.

– Приветствую, – ухмыляется Чертков.

И от движения его губ у меня мороз по коже.

Он окидывает собравшихся людей насмешливым, издевательским взглядом. Его рот по-прежнему кривится в усмешке. Но вдруг что-то неуловимо изменяется.

Он бледнеет. Или это игра освещения?

Ощущение, будто он смотрит прямо на меня. Не отвожу взгляда, жадно впиваюсь в него собственным взором.

Мне кажется, сейчас между нами возникает настолько сильная связь, что остальные тоже могут ее увидеть, узреть эту сверкающую стальную цепь, сковывающую наши сердца.

Я даже подаюсь вперед, отвечаю на немой зов. Но вовремя сдерживаю этот глупый порыв. Застываю.

– Не волнуйтесь, – мой спутник слегка обнимает меня.

Он принимает мое волнение за страх.

Идиот.

Я ничего не боюсь, когда мой Черт рядом.

Мой. Да, именно мой и ничей больше. Я его никому и никогда не отдам. Не выпущу из своих рук.

Сжимаю кулаки, но не двигаюсь.

– Приведите ее, – холодно приказывает Чертков.

Кого?

Меня сотрясает нервная дрожь.

Распорядитель говорит что-то еще, какие-то пафосные речи. Мой спутник тоже продолжает свои бредовые рассказы. Но я не слышу. Или просто не соображаю.

В ушах шум, отхлынувшая кровь приливает вновь, ударяет в голову.

Я как завороженная слежу за сценой.

Двое охранников выводят туда девушку. Практически волокут, подхватив под плечи. Она не сопротивляется, выглядит одурманенной. На ней полупрозрачное, просторное одеяние, совсем светлое, невесомое.

Я отмечаю детали – тяжелые золотые браслеты на запястьях и на лодыжках, такой же тяжелый золотой обруч вокруг горла. Похоже на комплект из ошейника и кандалов.

Приглядевшись, отмечаю тонкие сияющие цепочки, которые соединяют все эти странные вещи. Ничего себе. Да их тут целое множество! Даже посчитать нельзя. Напоминает паутину, оплетающую тело. Цепи тянутся от обруча на шеи к запястьям, к лодыжкам, причудливо переплетаются.

– Что мне с ней сделать? – спрашивает Чертков.

Хватает девушку за волосы, буквально вырывает из рук охранников, встряхивает так грубо, что она кричит, дергается.

– Неплохо, да? – он смеется. – Для начала заставим ее покричать. Пусть вопит, пусть продерет глотку, подготовиться к грядущему.

Распорядитель подходит к нему, хлопает по плечу, что-то шепчет ему на ухо, выглядит встревоженным.

– Это против правил, необходимо следовать ритуалу, – говорит мой спутник.

– И в чем? В чем ритуал? – интересуюсь я.

– Он должен овладеть ею. Лишить невинности. Всеми доступными… хм, способами. А потом он должен сделать ее своей рабыней. Заклеймить особой печатью.

– Заклеймить?

– Выжечь клеймо принадлежности нашему ордену. Знак Вавилона на животе.

– Настоящее клеймо? – в моем голосе слышится ужас, но мне наплевать.

– Да. Потом она должна работать здесь ровно год. До следующей церемонии. Ее держат в специальной комнате. Там стена с отверстиями. Любой гость клуба может туда заглянуть, подойти к стене и вставить туда свой член. Нужно отдать приказ, сообщить чего именно желаешь, и рабыня все исполнит, обслужит ртом или другим образом.

– Это… все через стену?

– Да, позже вы сами все увидите. Старую рабыню выпустят, а новую заключат внутри.

– Я не понимаю. Она что – не может сама выйти?

– Запрещено. Главная рабыня ордена находится в комнате постоянно. Ее кормят, доставляют ей все необходимое. Но выйти она не может. Иногда гости предпочитают заходить к ней. В одиночестве или в компании. Она обсуживает всех, по первому требованию.

– И как много… сколько таких гостей?

– По-разному. Сначала поток значительный, но потом ею пресыщаются. Ведь в клубе немало других рабынь.

Тошнота подкатывает к горлу.

Я даже думать не хочу о том, что Чертков намерен с ней делать.

Не важно, сама она пришла или нет. Это не имеет никакого значения. Происходящее здесь – настоящее безумие.

– Каждый владыка включает в ритуал что-нибудь свое. Если пожелает. Однако это согласовывают заранее, утверждают на общем собрании. В любом случае рабыня должна все вытерпеть, принять истинное удовольствие от господина, пропитаться его волей и подчиниться полностью, – в голосе моего спутника вибрирует возбуждение.

Очередной моральный урод.

Я сбрасываю его руку со своей талии, но он этого не замечает, слишком увлечен зрелищем на сцене.

– Тихо! – рявкает Чертков.

И шепоток вокруг резко затихает.

– Скажите, как я должен ее трахнуть? С чего начать?

Он достает что-то.

Блеск стали ослепляет.

Нож?

Я чувствую, что задыхаюсь.

– Могу начать с этого спелого ротика.

Чертков прижимает лезвие к губам девушки. Она глухо стонет.

– Или будем следовать традиции, засадим ей между ног.

Он разрезает одеяние. Лезвие с лязгом скользит по тонким цепочкам. Не режет, не ранит тело, просто нагоняет страх.

Ледяной пот струится по моей спине.

– А может быть, начнем с ее сочной задницы?

Чертков хохочет, запрокинув голову назад.

– Предлагайте! – бросает ледяным тоном.

Молчание.

Я успеваю умереть. Погибнуть несколько раз. Болезненно, неотвратимо. Я не ощущаю собственного тела.

– Так не принято, – бормочет распорядитель. – Владыка не спрашивает, а…

– А я задаю новый стиль, – насмешливо заявляет Чертков. – Кто-то недоволен? Я хочу узнать мнение большинства.

Тишина.

Пауза затягивается.

– Засади ей в жопу! – кричит кто-то.

– Нет, лучше порви ее п…зду. Я хочу увидеть кровь.

– В рот. Вы…би ее смазливую рожу.

Я хочу закрыть глаза. Исчезнуть.

Не выйдет.

Я едва держусь на ногах, земля уходит из-под ног.