Чертков переключает новостные каналы, слушает сообщения о вчерашнем пожаре в клубе «Вавилон». Я завариваю кофе. На автомате. Я не хочу ни есть, ни пить. Но мне необходимо хоть немного занять руки, отвлечься.

– Почему ты решил, что я не уйду? – спрашиваю, наконец.

– А ты уйдешь?

Он по-прежнему сидит спиной ко мне, не оборачивается и вообще не показывает, что мое присутствие рядом его волнует. Вот только на вопрос отреагировал в момент. Выходит, не слишком внимательно следит за происходящим на экране телевизора.

– Я могу сказать тебе, что еду в офис, а на самом деле отправиться в аэропорт, купить билет на любой рейс, оплатить наличными.

– Вероятно.

– Тогда ты не сможешь меня найти.

– Смогу.

– Интересно – как? Думаешь, у меня не хватит мозгов от тебя скрыться?

– Я тебя всегда найду. Везде.

– Это просто слова.

– Это факт.

– Ерунда.

– Я тебя чую.

– Как охотник чует добычу?

– Как зверь.

От его спокойной уверенности мороз пробегает по коже. Даже чашка горячего кофе в моих руках не помогает согреться.

– Ты не допускаешь ни единой вероятности…

– Мы оба знаем, что ты никуда не уйдешь.

– Посмотрим.

Я делаю крупный глоток и отворачиваюсь к столу, стараюсь унять бесконтрольную дрожь в теле. Терпкая жидкость обжигает горло. Я делаю еще несколько глотков.

– У меня есть некоторые накопления. Личные. На первое время этого хватит. А после я устроюсь на работу. Я знаю французский и английский. Это уже неплохое начало. Я не стану слишком сильно высовываться, скроюсь в тени. Буду официанткой. Или наймусь уборщицей.

Горячее дыхание обдает шею.

– Дразнишь?

Пальцы Черткова поглаживают мою талию.

Я содрогаюсь изнутри. Я не понимаю, как он подбирается настолько близко. Когда? Он движется бесшумно. И проникает вглубь. Как в масло.

Может он и правда Черт? Явился взыскать долги. Явился по мою душу. Проклятую, черную, казалось бы никому не нужную.

– Если бы ты хотела сбежать, ты бы не стала мне об этом сообщать.

– Вот и проверим.

– Рискнешь поиграть со мной в прятки?

– Ты сказал, что дашь мне время. Я сама выберу сколько.

– Ты больше ничего не выбираешь.

– Кто сказал?

– Я.

– Звучит не слишком убедительно.

– С кем ты предпочтешь иметь дело – с тем, кто сомневается и даже вроде как раскаивается в своем решении, или с тем, кто настолько зол, что уже ничего не соображает от ярости?

Я оборачиваюсь, обхватываю его лицо ладонями, заглядываю в стремительно мрачнеющие глаза.

– Не лги мне, – бросаю с горечью. – Ты не сомневаешься и не раскаиваешься. Ни капли, ничуть. Ты не можешь простить меня.

– Как и ты, – хмыкает он, и прежде чем я успеваю возразить, добавляет: – Моего брата.

– Достаточно трудно простить того, кто сломал твою жизнь.

– Мне не надо пояснять. Я и сам знаю.

– Но я бы смогла… наверное… со временем.

– Раньше ты говорила совсем иначе.

– И что? Все может измениться.

– Разумеется, может. Когда над твоей шеей нависает меч.

Он сжимает мое горло, заставляя запрокинуть голову назад, вглядывается в мои глаза. Я не знаю, что он видит там, но это что-то явно ему не нравится.

– Хотя кто знает? – усмехается. – Пожалуй, и я бы мог простить.

– Лжешь, – сдавленно выдыхаю я.

– Нет. С чего бы вдруг? Жизнь за жизнь.

– Не… понимаю.

– Знаешь, ты права. Нельзя зацикливаться на прошлом, нужно двигаться дальше. Мы можем быть счастливы. Но только при одном условии.

– При каком?

– Я хочу кое-что взамен.

– Что?

– Жизнь.

– Моя жизнь и так… – я пытаюсь сглотнуть, однако у меня не выходит, Чертков чересчур крепко сжимает мое горло. – Ты и так держишь мою жизнь.

Он вдруг начинает хохотать.

Резко, раскатисто.

Меня знобит.

– Нет, – говорит он. – Это было бы очень просто.

– А как… как тогда?

– Я хочу другую жизнь, – он широко ухмыляется и чеканит: – Жизнь. Твоего. Брата.

– Не смей.

– Почему?

– Нет.

– Не хочешь спастись? Не хочешь дать нам шанс?

– Не так.

– Твой брат убийца. Прирожденный. И действует он мастерски. Я оценил. Честно. Уверен, он погубил гораздо больше людей, чем Андрей. И не всегда эти люди были виновны в преступлениях.

– Ты не…

– Я изучил его послужной список.

– Нет… я…

– Я собрал достаточно доказательств. Я готов показать. Хоть сейчас.

– Он не издевался над женщинами. Я точно знаю. Он бы никогда руку на женщину не поднял.

– Но мужчин покалечил достаточно. И за этими мужчинами были женщины. В их семьях. За их спиной. И дети там тоже были.

– Он… выполнял свою работу.

– Он наслаждался.

– Я все равно… я.

– Моя мать умерла. Не справилась. Не смогла пережить смерть Андрея.

– Мне жаль.

– Тебе плевать.

– Ошибаешься.

– Тебе плевать на то, что делал твой брат. Он по-прежнему остается твоим братом. И не важно, сколько дерьма он натворил. Ты за него. Нутром. Он твоя плоть и кровь.

– Но ты… ты тоже моя плоть и кровь.

– Докажи.

– Чем?

– Отдай его мне.

Я пытаюсь мотнуть головой, но это достаточно трудно сделать, когда Чертков мертвой хваткой держит за горло.

Я закрываю глаза и тихо озвучиваю единственный возможный ответ:

– Нет.

– Что и требовалось доказать.

– Нет… нет.

– Мы слишком сильно похожи.

– Ты не можешь сравнивать, ты… это же совсем разные истории!

– Верно. Своего брата я бы казнил. За тебя.

– Выходит, себе бы ты такое простил? Ты понимаешь, что сейчас говоришь? Ты намерен наказать меня за то, что лишился возможности лично казнить родного брата?

– Это мог сделать только я. Только я имел это право.

– Безумие.

– Я бы смог с этим жить.

– Ты просто псих.

– Я не отрицаю.

Он целует меня в лоб. Отпускает. Отходит на несколько шагов назад.

– Думай.

– Думать? – переспрашиваю ошарашенно.

– Время у тебя есть. Решай. Я не стану убивать его при тебе. Я даже пытать его не стану. Это будет быстро. И вполне милосердно.

– Хочешь, чтобы я предала собственного брата?

– Это не предательство, а правосудие.

– Он же выполнял приказ.

– Не без удовольствия.

– Я его заставила.

– Серьезно?

– Он не хотел.

– Но сделал.

– Есть другой путь.

– Для меня – только этот.

– Жизнь за жизнь?

– Точно.

– И как ты себе это представляешь? Как ты видишь наше будущее после такого…

Я замолкаю.

Проклятье, вот чего он добивается.

У нас нет и не может быть никакого будущего. Никогда.

Каждый из нас прав. По-своему. И каждый ошибается. Между нами слишком много боли и крови, слишком много гниющих, незаживающих ран.

Мы не пара.

– Хорошо, – медленно говорю я. – Если я все-таки совершу это. Если приведу к тебе своего брата. Что потом?

– Все, что захочешь.

– Где гарантии? – криво усмехаюсь.

– Боишься, одна жертва не утолит мой голод?

– Я привыкла учитывать риски.

– Ну, так посмотри в мои глаза, принцесса.

Я смотрю и вижу только смертный приговор.


– – -


Чертков уезжает, и я остаюсь наедине со своими противоречивыми мыслями.

Конечно, я не сомневаюсь в том, что никогда, ни при каких условиях не выдам своего брата. Такой вариант я просто не рассматриваю. Кем бы он ни был и что бы ни совершал, я его не предам. Но сдаваться без боя тоже нельзя.

Я пытаюсь выстроить в голове определенный план действий, разобраться, однако получается с трудом.

Звуковое оповещение о новом сообщении отвлекает меня от размышлений. Я тянусь за мобильным телефоном, нажимаю «открыть» и застываю, буквально леденею внутри. Я превращаюсь в камень, не в силах пошевелиться.

Я вижу фотографию, от которой у меня кровь в жилах стынет.

Я хочу закрыть глаза, только не выходит. Все вокруг застилает багровая пелена. Все вокруг становится красным.

Я сжимаю телефон настолько сильно, что корпус трещит. Я пробую разглядеть детали, фон, понять, где именно сделана эта фотография, найти хоть какую-то связующую нить, но взгляд постоянно возвращается к самому центру.

Мой брат прикован цепями к бетонному столбу. Его глаза прикрыты, лицо искажено гримасой боли. Рубашка разодрана в клочья, грудь и живот залиты кровью.

Мне страшно на это смотреть, но не смотреть не получается.

Жив ли он? Дышит? По фото не понять.

Вопросы сотрясают мое сознание.

Мой брат в плену? Кто сумел такое провернуть? Как?! Разве это вообще возможно, чтобы мой брат попался? Просто невероятно, нереально. И сколько он находится в заточении? Как долго это длится? Сколько у меня времени, чтобы его вызволить?

Я не сразу замечаю, что в сообщении также написан адрес. Место на отшибе города. Там когда-то был завод, а сейчас ничего, обычные развалины.

Я тупо смотрю на лаконичную надпись. Потом снова бросаю взгляд на фото. Меня трясет от гремучей смеси ужаса и ненависти.

Кто посмел?!

Я отдаю себе отчет в том, что это может быть блеф. Мой брат не из тех, кто сдается в плен. Я готовлюсь к худшему.

Возможно, он уже мертв. Возможно, меня просто пытаются заманить в ловушку. Вариантов множество.

Сообщение отправлено с неопределившегося номера. Отображается как «неизвестный отправитель». Но я уже подозреваю чья личность скрывается за всем этим.

Друг. Тот проклятый мнимый Друг. Больше некому.

Он ведь пригрозил мне, обещал сюрприз. Он притворялся, будто пишет по указке моего брата изначально. Других версий попросту не существует.

Я опять изучаю фото, стараюсь мыслить трезво, включить свой ледяной рассудок.

Может это обман? Графическая иллюзия? Может там не мой брат?

Но слишком много совпадений. Он исчез, не дает о себе знать. Если бы он был на свободе, не оставил бы меня одну с Чертковым, защитил бы.