Вика Варлей - Роман с вампиром (Новая редакция)

Следующим утром Вика будто бы случайно заглянула к Мухину. На ее счастье, там оказался и Вадим. Она поздоровалась и решительно сообщила:

— Я вчера разговаривала с Ириной. Она и не думала плакать! Наоборот! Сказала, что вы ее сами отругали!

Мухин смутился, опустил глаза в пол. Ворон тут же стрельнул взглядом в сторону грузной фигуры Мухина, съежившейся за маленьким компьютером. Затем лукаво улыбнулся, выпустив наружу клубы сигаретного дыма и мужского обаяния, и проговорил:

— Это же было вчера! До того, как вы помирились и всё выяснили! Мухин так больше не будет! Правда, Мухин?

Недовольное бурчание младшей дочери Вики о том, что Лиза ходит как королева, а ей совсем нечего носить, мать оставляла без внимания, приговаривая: «У меня на одну-то сил еле хватает, тебя я уже не потяну. Подождешь». И Вика ждала, сидя дома. Она мучительно переживала свой подростковый период, жутко стесняясь слишком худых рук, ног, груди без какого-либо намека на рост. Постоянное сидение за столом привело к искривлению позвоночника, за что Вика получила неутешительную оценку от отца: «Тощая, еще и кривая». Эти слова больно врезались в ее сознание и на долгое время поселились там.

Вика любила отца, уважала его, но находиться с ним долгое время вместе не могла. Отец очень тяжело воспринимал жизнь. Часто давил на домашних, упрекал, доводя предполагаемое развитие ситуации до абсурда. В его упорядоченной, размеренной жизни не было самого главного — радости. Несмотря на свой небольшой возраст, Вика понимала это. Свинцовой тяжестью ложилось на нее миропонимание отца, очень похожее на бабушкино: «это не для нас, мы себе позволить это не можем», «деньги зарабатывать — тяжело», «нужно работать… вы что сюда, отдыхать приехали?». Часто казалось, что вся отцовская забота проявлялась только для того, чтобы люди про него говорили, что он хороший отец. Возможно, если бы отец так не боялся осуждения со стороны, его отношение к детям было бы еще хуже. Лучшие куски в их доме почему-то доставались всегда гостям. Родители не учили своих детей ни защищать себя, ни ценить, ни любить. Редкие попытки самозащиты воспринимались с усмешкой. Жалобы на плохое самочувствие или усталость вызывали раздражение. Вика пролила немало слез от бессилия, когда кто-нибудь в школе начинал ее дразнить или бить, зная, что она не может за себя постоять. Рассказывать родителям о своих бедах она не торопилась, опасаясь вместо помощи получить очередную порцию упреков и сравнений не в свою пользу. У старшей сестры защиты Вика не искала, но прекрасно понимала желание Лизы поскорее стать взрослой. Жизнь казалась болотом. Один день напоминал другой, пока не произошли события, коренным образом поменявшие весь внутренний уклад семьи Колесниковых.

Было уже около восьми вечера. Устало потерев покрасневшие от компьютера глаза, Колесникова огляделась: в комнате никого уже не было. Даже Строгой, которая почему-то считала своей обязанностью присматривать не только за работой, но и за личной жизнью сотрудников. Решив взбодриться, Вика направилась на кухню налить себе чашку кофе. Не без удивления встретив там заведующую хозяйством Асю, Вика спросила:

— И вы еще здесь?!

— И вы? — рассмеялась та в ответ.

— Мне не привыкать, — махнула рукой Колесникова. — Хотя, честно говоря, уже подташнивает…

— А меня Вадим Сергеевич попросил задержаться. Чай, кофе налить.

При упоминании знакомого имени Вика немного напряглась.

— Понятно. Я думала, что он уже уехал…

— Сидит там с каким-то кудрявым, — усмехнулась Ася.

В коридоре раздался шум хлопнувшей двери, чей-то мужской голос негромко произнес: «Она уже ушла!»

— Не вас ищут? — хмыкнула Ася.

Вика неопределенно пожала плечами и выглянула в коридор. Там стоял Ворон.

— Вы кого ищете?

— Тебя! — рявкнул мужчина. — Пойдем! И цифры захвати!

Вскоре она сидела в кабинете шефа и слушала разговор Вадима с чехом. Ворон, как всегда, был многословен. И вся речь была о нем самом. Заметив ее отсутствующий взгляд, чех, сидящий рядом, с легким акцентом обратился к девушке:

— Вы, наверно, не хотите здесь находиться?

— Я здесь по служебной надобности, — пожала плечами Вика, удивившись проницательности иностранного гостя.

— О своем молодом человеке задумалась! — ревниво вставил Вадим. — Что, так любишь его?

Колесникова смутилась.

— Каждый кого-то любит! Разве нет? — пришел ей на выручку чех.

Теперь Вадим смущенно отвел глаза.

— Вы устали? — участливо посмотрел на Вику чех и перевел взгляд на Вадима. — Может, ей вызвать такси?

— Спасибо, — девушка благодарно тронула иностранца за плечо. Гость же от ее прикосновения шарахнулся как ужаленный. Уголок рта Вики пополз вниз.

— Я сам всех развезу, — поднялся со стула хозяин. — В следующий раз по деньгам договорим.

Вадим сердито пошарил в ящике стола в поисках ключей от машины. Вскоре все трое покинули кабинет.

На заднем сиденье укачивало. Ворон, лихо сорвавшись с места, не глядя на красные сигналы светофора, мчался по дороге. Чех всем телом вжался в обивку сиденья.

— Так же нельзя! Вы нарушаете закон! — наконец не выдержал он.

— Бог не выдаст, свинья не съест, — грубо ответил хозяин и еще сильнее нажал на педаль газа.

Машина остановилась возле гостиницы. Коротко попрощавшись, иностранец неуверенными движениями выбрался из салона и заковылял к входу.

— Пересаживайся вперед, — предложил, обернувшись к девушке, Вадим.

Очутившись на улице, Вика посмотрела вслед удаляющемуся чеху. Словно что-то почувствовав, он повернулся. Увидев вышедшую из машины девушку, мужчина остановился и расплылся в улыбке, показав ряд ровных искусственных зубов. Колесникова непонимающе уставилась на него. Но тут из машины показался мощный увесистый кулак Ворона, демонстрируемый гостю. Вика хихикнула и, сев вперед, громко хлопнула дверцей. Чех двинулся дальше, а машина, взвизгнув, развернулась и выехала на проезжую часть.

— Урод! Решил, что ты за ним побежала… — буркнул Вадим и бросил внимательный взгляд на девушку, — та молчала, глядя на дорогу.

Наступила долгая пауза. Вадим несколько раз поворачивался к Вике, явно желая что-то спросить. Наконец решился:

— А у тебя долго не было мужчины, ну, пока мы…

Вика задумалась, подсчитывая в уме, потом ответила:

— Год точно…

Вадим присвистнул, потом недоверчиво посмотрел на нее.

— А мне совсем не то про тебя рассказывали… Что каждый день на новой машине вечерами приезжала…

Колесникова на секунду похолодела. Потом пояснила:

— Приезжала на машине поздно ночью. Это правда. Только с работы и это таксисты были. Откуда вообще такая ценная информация? Случайно не от соседа по подъезду?

«И зачем оправдываюсь? Не пошли бы вы все…» — промелькнуло в ее голове.

— А почему Сашку не дождалась? Что у тебя с ним на самом деле? — настойчиво продолжал Вадим.

Вика внимательно посмотрела на мужчину.

— Сама не знаю. Мы уже год практически не общаемся…

Вика замолчала, задетая за живое глупыми сплетнями.

— Хочешь поехать со мной во Францию? — через несколько секунд чуть тише спросил Вадим.

Вика мотнула головой.

На повороте к ее дому машина резко затормозила. Ворон повернулся к ней. Развязно протянул:

— Хочешь? Поехали сейчас на дебаркадер?

Вика растерянно смотрела на него, не зная, как помягче отказать.

— Чего ты хочешь? — вдруг заревел он. — Может, тебе денег дать? Я могу дать много…

— Спасибо, не надо, — сухо ответила Вика. — А ты-то сам чего хочешь?

— Чтобы ты зашла ко мне в кабинет, сама заперла дверь и сказала: «Я тебя хочу».

— Хорошо. И что потом? Что будет дальше?

Вадим вдруг улыбнулся, с желанием посмотрел на ее полуоткрытые губы, потянулся к ней… Не дожидаясь продолжения, Вика выскочила наружу, словно за ней гнались. За спиной раздался звук сорвавшегося с места автомобиля.

Прихватив безумно счастливого Мухина, Ворон уехал в Париж. В офисе наступила тишина, покой, мягким скучным покрывалом накрыв всех с головой. Как-то само собой обозначилось главенство Нины Константиновны. Открыто она ничем не демонстрировала своей власти, лишь намеками, полутонами давая понять, кто тут главный. Время от времени она делала всем замечания, создавая впечатление, что успевает присматривать за всеми всегда и везде. Вике все чаще казалось, что сама работа не приносила Строгой столько удовлетворения, сколько эта скрытая возможность ткнуть каждого носом. Колесникова подстраивалась под характер Строгой, понимая, что деваться ей, собственно, некуда.

— Я думала раньше, что вы встречаетесь с Мухиным, — заявила ей Нина Константиновна как-то за обедом.

— С кем?!

— С Михаилом Федотовичем, — заметив изумление, приняла невинное выражение лица начальница. — А что вы так удивляетесь? Вы ведь несколько раз с ним вместе приезжали к нам на завод.

— И поэтому у меня с ним роман?!

— Романы на работе — вещь обыденная. Теперь-то я понимаю, что вы его терпеть не можете. Интересно, почему?

Нина Константиновна изящно поднесла вилку ко рту и аккуратно положила содержимое в рот.

— А вы почему его терпеть не можете? — заговорщицки подмигнула женщине Вика, смягчая вопрос очаровательной улыбкой. Строгая сдержанно улыбнулась в ответ.

— Он мне как-то сразу не понравился. Глаза у него, знаете, такие неприятные — я по глазам сразу всех вижу. Много что могу рассказать.

— Мы с самого начала почему-то не поладили. Я уже не раз уходить хотела.

— Отчего? Сомневались в деловых способностях Вадима?