Он действительно поцеловал ее? Действительно поцеловал? Она едва улыбнулась, чувствуя, как сердце колотилось в груди. Камилла прижала к ней мятую шапку, пытаясь успокоиться. Одно касание, один волшебный момент. Такой удивительный и волнующий. Но почему Роман это сделал? Неужели она могла понравиться такому парню? Или сделал это шутки ради, из-за ее слов у остановки? Наверняка так и есть. Завтра и не вспомнит об этом…

Камилла достала свой телефон, и отыскала последние пересланные Морозовым фотографии. Те самые, что сделал в кафе. Мобильник снова подал сигнал о том, что батарея почти разряжена, и девушка вздохнула.

— Не смей глупо фантазировать, Тихонова, — прошептала она, проведя пальцами по экрану и отключая телефон, — таких чудес не бывает. И деда Мороза — нет.

Сегодняшний вечер был прекрасен, и она сохранит его в памяти. Каждый момент. Как нежданный подарок, больший, чем она мечтала. А завтра наступит новый день, стирая все краски.

ГЛАВА 13

Подходя к дому, Роман поднял голову, глядя на окна. Тепло становилось на душе, видя, как в них горел свет, а в Тонькиной комнате переливались криво приклеенные к раме огоньки.

— Дом, милый дом…

Вздрогнув от холода, Морозов оглядел заснеженный двор. Его белая машина, оставленная на полупустой стоянке Красовским, уже укрывалась слоем свежего снега. Вот это уже никуда не годилось. Так утром и с лопатой не отыщет. Вздыхая, Роман отправился к своему «коню», собираясь воспользоваться гаражом. Замок на нем мать так и не сменила, поэтому подойдет ключ, врученный отцом перед отъездом.

Садясь за руль, Роман снова задумался, возвращаясь мыслями к отцу. Выводя машину на дорогу, он глубоко вздохнул, затем качая мокрой головой. Снег на волосах таял, и пряди вымокли. Немного согреваясь в салоне, Морозов все гадал, как скоро отец заметит оставленную им папку с документами в прихожей.

— Ты хоть поесть не забываешь? Опять до ночи в офисе сидел и не заметил, когда вернулся? — проворчал он.

Глупый и немного наивный план, или детская мечта, из которой он так и не вырос. Да, но ведь ничем не рисковал, решив попробовать. Если и сегодня до ночи отец не свяжется с ним по поводу брошенных документов, то придется разыграть драму самому. Если как следует, бессовестно надавить на жалость родителя, то обязательно поспешит привезти контракт. Ему придется прийти на порог родного дома. Отцу и матери просто необходим этот шанс. Один, всего лишь один. Или он был великовозрастным эгоистом, и сам нуждался в этом шансе?

Где-то в груди заныло, и Роман крепче сжал руль. Как сейчас вспомнил себя стоящим перед городской елкой, с одним из огромных красных шаров в руках. Сдирая дешевую яркую краску с блестящей игрушки, он нацарапал свое наивное послание самому деду Морозу. С чего взял, что так «письмо» скорее дойдет? Роман горько усмехнулся и снова покачал головой. Тогда он не просил, он почти требовал наколдовать, чтоб родители снова были вместе. Но бородатый старик явно не оценил стараний мальчишки, портившего казенное имущество на площади.

— Неужели это так сложно, а, дед? Приходится все делать самому… — вздохнул Роман, останавливая машину перед выкрашенными голубой краской воротами гаража.

Открывая их и заходя внутрь, он огляделся, с тоской замечая давно знакомые отцовские вещи. Казалось, что тот ушел вчера, казалось, что они двое совсем недавно были здесь. Мать наотрез отказалась сдавать на права, и машину тогда отец забрал с собой. Из гаража он не взял практически ничего, будто оставлял причину вернуться.

Роман еще немного задержался, затем вернулся на улицу, под тихо шедший снег. Теперь стоило прибавить шагу, и вернуться к дому, благо совсем недалеко. Хотя, стоило себе признаться, летом это «недалеко» ощущалось куда ближе. Снова продрогнув, он добрался до своего подъезда, затем на лифте поднимаясь к нужному этажу. Еще немного и он наконец согреется…

Мать во вторую смену на работе, поэтому дома встретила только Тонька. Точнее, повернула голову, сидя на диване в гостиной, и махнула ему пультом от телевизора.

— Не околел? Наконец-то вернулся, — проворчала сестра, скрывая тревогу.

Смыв с себя мрачную косметику, сейчас казалась простой взъерошенной девчонкой. Морозов улыбнулся, снимая пальто, разуваясь и проходя в теплую комнату.

— Раз так беспокоилась, то почему не позвонила? — он опустился на диван, в наглую устраивая голову на коленях сестры.

— Эй! Ты что делаешь? — замерла Тоня, глядя на него сверху вниз.

— Греюсь, — довольно отозвался в ответ Роман, умостившись удобнее и сложив руки на груди.

Ноги пришлось устроить на мягком кожаном подлокотнике, поскольку диван оказался бессовестно мал для его роста. Морозов пошевелил пальцами ног в белоснежных носках, и посмотрел на телевизор.

— Что смотришь?

— Ты мне скажи, как Мила домой добралась? — вопросом на вопрос ответила Тоня, — она почему-то не позвонила и ее телефон недоступен.

— Когда звонил ей, то заверила, что уже дома. Но телефон разрядился, — пояснил Роман.

— Вот как? Зараза. А зарядить не додумалась, так и бросила? — возмутилась Тоня, сама не замечая, как начала перебирать светлые пряди волос брата, — сказала же, чтоб позвонила мне. Как могла забыть? Или снова случилось что-то? Мм? Что-нибудь произошло, пока ты ее провожал?

— Нет, — задумчивая улыбка тронула губы Романа.

Он согревался под неловкой лаской сестры, в этот момент ощущая себя потерявшимся на многие годы псом, который наконец добрел до дома.

— Чего светишься? — настороженно спросила Тоня.

Девушка остановила руку над головой Романа, когда до нее дошло, что все это время гладила его по подсыхавшим волосам. Вот черт. Сейчас навоображает себе неизвестно чего…

— Люблю тебя, — подтверждая ее опасения, и заставляя сердце глухо стучать в груди, отозвался брат.

— С ума сошел? — Тоня поняла, что уподобилась своей подружке, краснея от неловкости.

— Сегодня я всех люблю, Тонь, — довольно вздохнул Роман.

— И что же такого особенного в этом «сегодня»? — рискнула спросить сестра, не зная куда теперь деть руки.

Она принялась крутить пульт от телевизора, поглядывая на Романа.

— В универе что-то намечается в ближайшие дни? — он отобрал пульт, делая звук немного тише.

— Да, — хмыкнула Воробьева, — какой-то унылый «бал». Притянуться все, кому новыми шмотками похвастаться захочется. Или новым парнем. Или посчитают, что накажут, если не явятся. Ну и с нашей группы, как первый курс, вроде как почти все обещались прийти. Но что-то мне в это с трудом верится.


— Со школы ничего не меняется, — пробормотал Роман.

— Точно.

— Ты идешь туда?

— Это ты сейчас пытаешься выяснить, потянется туда Мила или нет? — сощурилась Тоня.

— Тебе нужно идти в следователи, — удобнее лег Морозов.

— Ты мне все ноги отдавил! — возмутилась сестра, но он и не думал подыматься с дивана, — почему интересуешься Милой?

— А тут много вариантов?

— Только не говори, что запал на нее! — резко поднялась Тоня, и Роман едва успел сесть, чтоб удержать равновесие.

— Хорошо, не скажу, — он пригладил взъерошенные волосы.

— Нет! — ткнула в него пальцем девушка, — не смей! Понял? Она моя единственная подруга!

— И? Я не прослеживаю связи, — Роман устало поднялся с дивана, поправляя перетянувшийся свитер, — или недостоин твоей подруги?

— Вот уж глупости, — поворчала Тоня, — просто, если вы начнете встречаться, то потом обязательно поссоритесь и расстанетесь. Это так часто происходит. А потом вы не сможете нормально общаться и находиться рядом. Понимаешь? Она не сможет приходить сюда, нам будет тяжело видеться и…

— Какой ободряющий, однако, прогноз, — усмехнулся Морозов, — а если бы твой Денис Сергеевич внезапно моим другом оказался? Если бы я попросил тебя оставить его или наоборот?

Тоня поджала губы, ища, чем еще могла возразить.

— Но почему именно Тихонова?

Черт, если Мила слишком увлечется, а потом что-нибудь случится, то и в универ откажется ходить! Если от одной выходки Тополева столько переживала, то теперь вконец отчается.

— А почему Денис Сергеевич? — тем же тоном спросил Роман, подходя к взволнованной сестре.

— Потому! — кинула она в ответ.

— Отличное объяснение. Пожалуй, возьму на вооружение.

— Ром, ты же знаешь, что Мила, она — бедовая…

— Она обычная, нормальная, и при этом очень милая девушка, — поправил ее Морозов.

— Я не говорю, что моя подруга — ненормальная, — обиделась Тоня, — я говорю, что с нею постоянно что-то приключается, и она очень переживает из-за этого.

— Во впечатлительности тоже есть свое очарование, дорогая сестричка. Взять к примеру тебя, — не отступал Роман.

— Что ты хочешь этим сказать? — ахнула Тоня.

— То, что ты очень милая и впечатлительная. А еще — паникерша. Как и в детстве. Ничего не изменилось с тех пор. Разве что ростом больше стала.

— Это не правда! — сжала она кулаки, а дыхание возмущенно сбилось, — я невозмутима и тверда. Да я сама…

Роман коротко поцеловал ее в переносицу и, засунув руки в карманы брюк, побрел на кухню.

— Эй! — окликнула его сестра, немедленно догоняя.

— Есть хочу.

— И?!

— Покормишь? — очаровательно улыбнулся он, поворачивая к девушке голову.

— Сил моих нет… — сдаваясь, Тоня прошла вперед его на кухню, включая свет и подходя к холодильнику, — Миле только семнадцать. Поэтому руки свои так в карманах и держи. Ты понял меня?

— Да, мой генерал, — Морозов присел на один из стульев, стоявших рядом с кухонным столом, наблюдая за тем, как сестра хлопотала над плитой, разогревая ужин.