— Убью, — одними губами проговорила Тоня, — обоих.

— Ладно, пап, — страдальчески вздохнул Роман, — как-нибудь разберемся. Мне нужно выключать телефон, пара начинается.

— Стой! — велел отец, тихо чертыхнувшись в сторону от микрофона, — я сам привезу эти документы.

— Нет — нет, как я могу заставлять тебя делать это? — деланно возмутился Роман.

— Мне все равно нечего делать тридцать первого, — отозвался Морозов старший, — с утра решу последние вопросы на работе и приеду.

— Я предупрежу маму.

— Не надо! — запротестовал Олег, — я просто отдам папку и не собираюсь задерживаться.

— Конечно, я понял, — покорно согласился Роман, — спасибо, пап. Люблю тебя.

— Предатель! — проворчал довольно отец, отключая телефон.

Затем снова вздохнул, и с его губ сорвалось облачко пара. Олег безвольно опустил руку с телефоном и прислонился боком к усыпанной снегом машине. Он сошел с ума? Действительно сошел, раз заявил такое сыну? Приедет? Решится? Руки дрогнули, и Морозов засунул телефон в карман пальто, боясь, что просто уронит его в сугроб. Он ведь не дурак, ведь прекрасно понимал, что мальчишка разыгрывал его, и не в первый раз. И каждый раз подыгрывал ему, видя, как сын буквально светился от счастья. А сейчас схватился за эту ложь, или она схватила за горло, да так сильно, что сделалось трудно дышать. Ладно… Он просто сделает это. Просто сделает и все.

— Ты же не подросток, Морозов, — он шумно вздохнул, затем упирая кулаки в бока и опуская голову, — черт…

А ведь до сих пор так живо воспоминание о том, как буквально бежал домой с работы, чтоб только оказаться у порога, услышать, увидеть, дотронуться… Как и она — ловила каждую свободную минуту, чтоб позвонить, или спрятать записку. Потом он находил их на работе то в кармане пиджака, то в водительских правах, то еще где, и улыбался, как и сейчас, околевая в расстегнутом пальто на стоянке.

— Чему ты улыбаешься, Морозов? — Олег зажмурился и тряхнул головой.

С волос посыпался снег. Скоро и он превратится в сугроб, как машина. Нужно что-то с этим делать. Они с Еленой в равной степени виноваты в том, что в свое время были слишком импульсивны, чтоб спокойно все решать, и идти на компромисс. Они оба тратили время на бессмысленные споры, принимая усталость за равнодушие, не позволяя друг другу оправдаться, или понять причины происходящего.

Только оказываясь вдали, приходило осознание всего сделанного. С каждым днем все чаще заставляя оглядываться, проверять пустые карманы, по привычке пальцами ища очередной клочок бумаги. Или смотреть на погасший экран телефона, глупо надеясь, что вот — вот, еще мгновение и он зазвонит. Сколько раз он пытался позвонить сам, но слыша знакомый голос, каждый раз сомневался, были ли так же рады, хоть немного, слышать и его. На что надеялся, собираясь прийти к порогу дома? Возможно, прочитать по глазам то, что не мог спросить. Что бы он ни увидел в этом взгляде, он просто придет.

Глава 23

Согреваясь горячим чаем в университетской столовой, Роман посмотрел поверх чашки на сидевшую напротив сестру. Та ответила убийственным взглядом, так и не простив ему недавнего представления.

— Тебе точно жить надоело, — возмутилась Тоня, — что ты задумал? Зачем все это? Зачем вызвал отца сюда и прикидывался доходягой?

— Отец уже давно хотел увидеться с мамой, — охотно пояснил Роман, снова отпивая чай.

— Ты хочешь, чтоб они встретились? — заговорила Камилла, присоединяясь к ним.

— Хочу, — коротко признался он.

Камилла тепло улыбнулась. Она прекрасно была осведомлена об отношениях родителей двойняшек. Тоня делилась с нею своими переживаниями, вспоминая, как те постоянно спорили, ссорясь порой совершенно без причин. Помнила Тоня и то время, когда и души друг в друге не чаяли. Возможно всему виной навалившиеся проблемы на работе отца, и его вынужденное пребывание там до поздней ночи. Олег Морозов пытался сохранить фирму, боясь оставить без средств свое вдвое увеличившееся семейство. Елена Петровна, будучи врачом в больнице, сама возвращалась, падая с ног от усталости. Порой быт, и необходимость быть супергероем, находящимся одновременно в нескольких местах, успевая сто дел за раз, является худшим из врагов для любви. Смогли ли родители Ромы и Тони сохранить ее вопреки последним годам и всему случившемуся? Камилла искренне желала им этого, чувствуя тепло в груди, когда вспоминала о своей семье. Она была счастливой. Да, именно так.

— А если все закончится, как всегда? — нахмурилась Тоня, — если снова поссорятся? Что тогда?

— Они уже не те, кем были несколько лет назад, Тонь, — устало вздохнул Морозов, — я просто дал отцу причину. Решится — чудесно. А если нет, то…

— То что? — упрямо спросила сестра.

— То попробую иначе, — простодушно улыбнулся Роман.

— Я с тобой с ума сойду, — застонала она, принимаясь нервно крутить тарелку с остывавшей резиновой котлетой и подозрительного оттенка картофельным пюре, — как ты вообще все успеваешь? Еще и работать будешь завтра?

— Тебе нельзя так изводить себя, Роман, — с тревогой проговорила Камилла, — тебе и сейчас нужно отлежаться дома, а ты не даешь себе толком выздороветь.

— Ты меня пока плохо знаешь, — усмехнулся он, — я просто не могу ничего не делать и валяться дома, глядя, как надо мною водят хороводы микробы. Мне бесконечно приятна ваша забота, но есть то, что сейчас действительно необходимо сделать.

— Ты ведь не знал об этих съемках, да? По глазам вижу, что сам только сегодня узнал, — возмутилась Тоня, — сколько они продержат тебя там завтра? Новый год ведь!

— Я освобожусь вовремя, — заверил Роман.

— Вовремя для чего? — уточнила сестра.

— Вот уж следователь! — он сердито придвинул к ней тарелку, предлагая есть, пока окончательно не остыло. Затем Морозов довольно посмотрел на Камиллу, — еще одна пара, и мы — свободны.

Замечая при этих словах выражение лица Тони, Камилла нервно улыбнулась. Подруга знала о них с Романом, поэтому так странно и расспрашивала на прошлых парах. А она еще и пыталась врать в ответ!

— Вы, оба! — Тоня поочередно ткнула в них пальцем, — чтобы не смели вляпаться ни во что, пока будете «свободны». Вы меня поняли? Нет, ну как тут можно расслабиться?

— Ты гляди, чтоб Денис Сергеевич особо не расслаблялся, — тем же тоном вернул сестре Роман, — ладно! Доедайте обе, и домучаем эту пару.

Пользуясь тем, что сестра и Камилла отвлеклись на обед, он потер кончиками пальцев висок, снова чувствуя, как побаливала голова. Пока будут в торговом центре, нужно заглянуть в аптеку и прикупить чего-нибудь убойного. Завтра он должен быть в порядке. Поскольку не собирался отказываться от прекрасной возможности первым поздравить Ромашку и с новым годом, и с днем рождения. Причем, стоя лицом к лицу, а не по телефону. Тут дублей не предполагалось, и переиграть момент не удастся. Так что крепись, Морозов!

— Мне сегодня нужно ответить Никонову, — поморщилась Тоня, отрывая брата от мыслей, — иначе зачета не видать.

— Разве ты не оставалась на прошлой неделе, чтобы сдать? — удивилась Камилла.

— Оставалась, — пробормотала подруга, — пытал гад целый час, так и не сдала. Дал еще шанс. Ну не могу я все эти даты и имена запомнить. Ненавижу историю.

— Поэтому до трех ночи свет в комнате горел? — нахмурился Роман, — сказала бы, и я помог.

— Моему склерозу уже ничего не поможет, — вздохнула Тоня, — рискну, мож и повезет в этот раз.

— Конечно повезет. Если бы он не был уверен, то и не назначил еще раз, — постаралась обнадежить ее Камилла.

— Мне б твою уверенность, — Тоня поднялась со стула, — пойду первой, на разведку, так сказать. Хочу глянуть, в каком препод настроении. А вы догоняйте.

Камилла также встала, накидывая лямки рюкзака на плечо. Глядя вслед подруге, она покачала головой.

— И что? У нее действительно проблема? — поинтересовался Роман, предлагая ей идти к выходу из столовой.

— Никонов помучает для профилактики, но он дядька добрый. Поставит зачет. Тоня просто нечаянно его любимый горшок с кактусом разбила, когда он просил жалюзи на окне опустить. Тоня ему новый купила на подарок. В прошлый раз вручила с извинениями.

— И что же? Не простил? — усмехнулся Морозов.

— Так она его по морозу пронесла в универ в одном пакете. Бедный кактус и помер, — пояснила Камилла, идя рядом с Романом по коридору второго этажа, — так что историк вполне имеет моральное право на расстройство.

— В этом вся Тоня, — рассмеялся Роман, — ну что? Пошли, будем в группе поддержки.

Возле открытой двери аудитории пришлось притормозить, слушая становившийся привычным счастливый писк. Восторженная толпа поклонниц буквально окружила Романа. Благо он вовремя успел дать возможность Камилле войти, и остаться в безопасности аудитории. Она взволнованно смотрела на происходящее, отступая на пару шагов для большей уверенности, что ее не сметет волной «восхищения». Никакого личного пространства! Вот обнаглели… Укол ревности заставил поджать губы. Нет, она не собиралась слушать эти вздохи и просьбы расписаться на всем, что под руку попадалось. Роман терпеливо и с неизменной улыбкой отвечал каждой, краем глаз замечая, как Камилла прошла между рядами столов к своему месту.

— И мне!

— Вот здесь, пожалуйста!

— Распишись здесь! Для Инны! — девушка протянула ему плакат с постером фильма.

— Я за тебя голосовала, Ром!

— Я тоже!

— И я!

— Я так рада, что теперь ты учишься со мной! То есть снами! — слышалось где-то сбоку от Романа.

Набираясь терпения и понимая, что пока первая волна не сойдет, его в покое не оставят, он должен был уделить девчушкам немного времени и отблагодарить за поддержку.