— Нет-нет, — он мотнул головой, стряхивая снег и сел за руль.

Он скажет ей завтра, перед выходом из дома. Вот вообще бы не предупреждал, для большего эффекта. Но у каждой женщины должно быть священное время, чтоб «прихорошиться». А Роман был уверен, что как бы ни сердилась мать, а захочет это сделать. Отец приедет на поезде, билеты уже купил, как предупредил в сообщении. Будет дома вечером. Дома…

Роман подъехал к гаражу и, оставляя там машину, пешком вернулся к подъезду. Пряча руки в карманы куртки и поднимая голову, он отыскал окна их квартиры. Конечно же они горели ярче всех. И теплее всех. Дома все ярче и теплее. Разве может быть иначе? Вздрогнув, Роман поспешил к крыльцу, поднимаясь затем и на нужный этаж. Стоило войти в прихожую, как окутало теплом, а запах готовящейся еды заставил предположить, что мать была на кухне.

Он снял куртку, разулся и прошел по коридору, замечая переливавшуюся огнями небольшую искусственную елку, стоявшую в гостиной. Мать действительно стояла у плиты, что-то помешивая в небольшой сковороде, а в другой руке держала чашку с чаем.

— Я дома, — предупредил Роман, подходя к ней и обнимая сзади за талию, — я дома, мам.

— Не замерз? Так и бегаешь без шапки? — Елена убрала чашку на столешницу и повернулась к сыну.

— Не замерз, — Роман понял, что совершил ошибку, когда уже целовал мать в щеку.

— Почему такой горячий? — ахнула Елена, тут же приложив ладонь к его лбу, а затем к щекам, вынуждая немного склонить голову, — ты заболел?

— Нет.

— Ты кому врешь? — сердито спросила она.

Ну да. Когда в семье мама — врач, то врать в подобном случае бесполезно.

— Чуть-чуть, — мило улыбнулся сын.

Не подействовало.

— Переодевайся, и приходи есть. Я проверю, что есть в аптечке и принесу градусник, — принялась отдавать распоряжения Елена.

— Мам, — попытался остановить ее Роман.

— Тридцать первое завтра, новый год. Наверняка же собирался с друзьями отметить. Почему не бережешься? Ты же видишь, какая погода!

— Извини, — состроил несчастное лицо Роман, — немножко не рассчитал. Завтра буду как новенький. Клянусь!

Он поднял ладонь, затем медленно опуская руку под скептический взгляд матери.

— Бегом, — велела Елена.

— Понял, — сдался сын, скрываясь в коридоре.

— Только же приехал, горе ты мое… — вздохнула Елена, еще раз проверяя, что ничего не подгорит на плите, и также выходя с кухни.

Придется покопаться в аптечке и откормить ужином, как следует. Что он там ел с отцом-то? Она покачала головой, отправляясь к себе в комнату.

— Отец-то твой хоть что-то толковое ест? Или на пельменях сидит? — проворчала она.

— Совсем не ест! — донеслось из другого края квартиры.

— Нечего подслушивать! — понимая, что немного потеряла бдительность, кинула в ответ Елена.

— Так разве ты не у меня спрашивала, мам? — усмехнулся Роман, приглаживая взъерошенные волосы и закрывая дверь своей комнаты, — или так и не бросила привычку болтать сама с собой?

Не придумав, что ответить, Елена поторопилась достать аптечку и вернуться на кухню. С удовольствием позволяя матери заботиться о нем, Роман не стал спорить или признаваться в том, что завтра с рассвета нужно будет уехать на работу. Перекусив немного, и приняв все «санкционированные» лекарства, он поблагодарил мать и вернулся к себе. Только полдевятого, но стоило прилечь и дать гудящей голове отдых. Как и был, в домашних штанах и футболке, Роман опустился на застеленную постель, позволяя себе немного расслабиться.

Он подцепил пальцами шнурок на шее и поднял перед собой руку, держа медальон. Тот мерно покачивался, поблескивая металлом. Защитный. Ему теперь и пуля не страшна… Роман улыбнулся, вспоминая, как Ромашка вручала ему подарок. За ним тогда сбежала в торговом центре, пока он болтал по телефону? Приятно, черт возьми. Устраиваясь удобнее, он закрыл глаза, опуская руку, но по-прежнему сжимая в ладони украшение. Пусть только попробует не помочь.

Как задремал, и сам не заметил. Проснулся уже от того, что услышал, как кто-то звал по имени. В комнате стало совершенно темно, и хоть что-то разглядеть смог только благодаря едва приоткрытой двери.

— Ром? — снова послышался тихий голос.

Наконец просыпаясь, Роман узнал сестру, заглянувшую к нему.

— Ты спишь, Ром?

— Нет, — он вяло хлопнул ладонью по покрывалу, приглашая Тоню входить, — сколько времени?

— Около одиннадцати, — сестра прошла босиком по ковру, и села рядом на кровать, — ты почему так валяешься? Разве отдохнешь так? Замерзнешь ночью без одеяла.

— Пришла поворчать? — усмехнулся сонно Роман.

— Нет. Мама там гору таблеток насыпала на кухне. Сказала скормить тебе перед сном, а то забудешь.

— А сама она где?

— К тете Вере поднялась. Она над нами живет. Помнишь? Они с мамой в последние пару лет такие подружки стали. Теть Вера уезжала на неделю, а теперь позвонила, попросила зайти. Сам понимаешь, что это быстро не кончится. До ночи болтать будут, — пояснила Тоня, — слушай, тебе обязательно завтра куда-то ехать? А? Скажи своему Красовскому, что весь в соплях, и взбрыкни.

— Не дорос я еще, Тонь, чтоб брыкать, — отозвался брат.

— Неужели никак нельзя отказаться? — возмутилась Тоня, — ненавижу их всех.

— Можно. Но есть очень большая вероятность того, что я потеряю новый контракт. Он еще не подписан.

— И черт с ним, с контрактом!

— Угу. А за учебу мне отца просить платить? Или с матери деньги потребовать? Я не говорю, что готов помереть ради этих съемок, но сейчас это работа, которая меня кормит и дает возможность стать на ноги. Мне нужно свое жилье, Тонь. И девушку свою хочется не в универскую столовку, а в приличное кафе водить. Пока я учусь, буду сниматься. Тут без вариантов.

— Черт… Почему все так сложно? — поворчала сестра, — а после учебы, что собираешься делать? Бросишь своих фанаток?

— Возможно, — усмехнулся Роман, — всю жизнь тратить на это я не собираюсь.

— Сил с тобой нет, — она шутя провела рукой по его волосам, тут же останавливаясь, — эй! Ты весь мокрый. Тебе нужно в душ и переодеться. Видимо температура спала. Давай, поднимай свой зад и тащи в ванную!

Не давая брату сопротивляться, Тоня потянула его с кровати за руку, заставляя встать.

— Я расстелю тебе постель. А таблетки и воду на кухне оставлю. Выпей, чтоб мама не волновалась. Понял?

— Угу, — вздрогнул Роман, теперь чувствуя, как майка, прилипшая к спине, противно остыла.

— Есть хочешь?

— Нет, — он устало повел плечами, и вышел из комнаты.

Тоня поспешила за братом, и пока тот брел в ванную, отправилась на кухню, выполнять обещанное. Оставалось надеяться, что утром он будет чувствовать себя лучше.

— Ты там аккуратнее! — велела она Роману.

— Я не помираю, Тонь! — отозвался он из ванной, — у меня нет на это времени…

* * *

Уже давно стоило бы лечь спать, но сон не шел к ней. Куда там! Создавалось впечатление, что до утра глаз не сомкнет. Но в этот раз она была полна приятных переживаний, а вовсе не тряслась от страха перед завтрашним днем.

— Боже… — Камилла закрыла рот ладонью, пытаясь хоть как-то сдержать улыбку.

Она сидела на краю кровати, болтая ногами и глядя на то, как переливалось нежным серебром шитье на туфлях. Если так пойдет и дальше, то и спать в них будет. И наверное не стоит упоминать тот момент, когда признавалась матери, что платье все же понадобится для завтрашнего вечера. А так же то, что их домашний генерал ничуть не была удивлена, даже не спрашивая, кто составит дочери компанию. Лишь сказала, чтоб Роман вернул ее сокровище в целости и сохранности, и упомянула, уходя, что «досье» на него уже давно собрано.

— Как она догадалась, что это именно Роман? — Камилла опустилась на постель, раскинув руки и глядя на огоньки, переливавшиеся на окне.

Она была безмерно благодарна матери за то, что не устроила допрос с пристрастием. Конечно, она была слишком наивна, полагая, что могла скрыть свою радость, вернувшись домой. И этот румянец, и блеск в глазах, и невозможность перестать улыбаться. Тепло разгоралось в груди, а руки так дрожали, что едва расстегнула куртку, дважды роняя и ее, и рюкзак на пол.

— Скорее бы завтра.

На покрывале тихо отозвался сигналом телефон, и Камилла потянулась за ним, поворачивая к себе экраном. Сообщение. От Романа. Решил написать ей перед сном? Она поднялась, читая смс и неспеша прошлась по комнате. Высокий каблук был так непривычен, но туфли оказались достаточно удобными, чтобы оставить ей надежду, завтра прийти на встречу достойно. «Спокойной ночи, Ромашка», — прочитала она.

— Спокойной ночи, — улыбнулась Камилла, набирая для него ответное сообщение.

Завтра они увидятся снова. Скорее бы завтра…

Глава 28

Восставая утром под сигнал будильника, Роман ярко представил себе, как именно бы корчилась вся сказочная нечисть под перезвоны церковных колоколов.

— Вот черт… — горло пересохло, и он потянулся к прикроватной тумбочке за стаканом воды.

Несколько больших глотков подарили облегчение. Шесть часов утра. На улице темень. Роман вяло взъерошил волосы, и потянулся, радуясь хотя бы тому, что тело не ломило, как вчера. Голова болела, и он ощущал слабость, но нужно просто взбодриться. Поднимаясь с постели, он встал на ковер и обтянул майку, ощущая под нею медальон. Это вызвало улыбку и подняло настроение.

— Сегодня, Морозов. Просто сделай это. Как всегда. Угу… — он несчастно зевнул, тряхнул головой и поплелся к креслу, собираясь надеть штаны.

Теперь нужно в душ и заставить себя хоть что-то съесть перед уходом. Стараясь не шуметь, и не разбудить сестру и мать, Роман прошел по коридору в ванную. Вода действительно сотворила чудо, и он почувствовал себя намного лучше. А вот стоило выйти обратно, как понял, что исчезнуть из дома незаметно не получится. Дорогие мамы… Наверняка у них где-то встроен датчик движения их «чада». Елена уже ожидала сына на кухне, готовя легкий завтрак.