— Показать.

— Да, бля. Именно. Я ей устрою весёлую жизнь, подлюке.

Мы подъехали к дому Красавы, и друг вышел из машины.

— Если что — звони, позже смогу подтянуться.

— Спасибо, Ден. Я справлюсь.

До «Дикаря» мчал, превышая скорость — боялся не успеть предотвратить катастрофу. Поэтому время старался не тратить: забежал на ресепшн, взял ключ, кинул сумку в домике, умылся с дороги, надел чистую футболку и отправился в клуб, мысленно готовясь к скандалу.

Ну и не ошибся. Подошёл к стойке и, пробежав по залу взглядом — благо танцующих пар не было, и обзор они не закрывали — уткнулся в открытую кабину, где сидела замечательная компания, состоящая из наших с Лизкой предков, их прихлебателей, звездени собственной персоной и выслушивающей что-то от Звездецкой-старшей напряжённой Ромашки. Пересекал зал решительным шагом и достиг кабинки как раз вовремя.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


— … и ещё раз повторюсь, милочка, вам надо об учёбе думать, а не о мужчинах, — вещала Лизкина мать менторским тоном, наставив палец на краснеющую Стасю.

— Добрый вечер, — поздоровался я и, ухватив Ромашку за руку, рывком поднял с дивана. — Стась, нам пора…

На меня уставилось множество пар изумлённых глаз, но первой отмерла Звездецкая-младшая.

— Вот, дядь Вась, полюбуйтесь, — заверещала Лиза, обращаясь к моему отцу, — вот с кем он предпочитает общаться вместо меня.

Лицо отца потемнело, и он сдвинул брови.

— Лёва, сделай что-нибудь! — вторила дочери мать, взывая к своему мужу.

— Разберёмся, Аня. Имя и фамилию мне быстро! — рявкнул тот на Стаську.

— Лев Иванович, не волнуйтесь, я займусь девочкой, — выразил инициативу Гена — шестёрка Звездецкого, и ухватил Ромашку за другую руку, потянув на себя.

Пришлось съездить ему в торец, и, не ожидающий от меня нападения Генчик, рухнул обратно схватившись за нос. Ромашку трясло, обе звезды визжали, отец рычал, и только я внезапно успокоился, угнетающая меня в последние несколько дней нервозность рядом с Ромашкой прошла. На смену ей пришла уверенность: теперь всё будет хорошо. Я смогу её защитить. Я всё делаю правильно.

— Тимур, как ты смеешь?! — рявкнул отец, и я ухмыльнулся.

— Легко! — кинул небрежно, развернулся и потащил Стаську через зал как на буксире.

Сначала поцелую, потом трахну, а потом отругаю за то, что верит всяким про меня бредням.

Глава 25

Звезда меня позорила и подставляла очень планомерно. С каждой минутой я всё сильнее и сильнее уверялась в том, что в «Дикаре» оказалась неслучайно, а ещё поняла одну элементарную вещь: если бы у них с Терневым всё было так хорошо, как она пыталась мне внушить, Лиза не стала бы так заморачиваться. Теперь самые невероятные теории заговора не казались мне такими уж фантастическими: возможно, она каким-то образом добралась до телефона Тимура…

— Ох, Лиза, надеюсь, ты не дружишь с ней? — уточнила взрослая копия звезды у дочери, смерив меня высокомерным осуждающим взглядом.

— Ну ты чего, мам?! Это даже смешно! Где она и где я!

— Радует, что ты это понимаешь, но моральный облик университета, конечно, из-за таких очень страдает.

То, что они меня обсуждали, как будто я тут не присутствую — фигня, это бы я стерпела. Но, к сожалению, периодически обращались и ко мне.

Убедившись, что дочь — «хорошая девочка», неприятная дамочка принялась за меня всерьёз, пытаясь наставить на путь истинный и таким образом сделать универ пристанищем добродетели. Очень смешно. Нервный смех так и рвался из груди.

— Милочка, я бы на вашем месте уже со стыда сгорела и бежала с турбазы. Это невиданная наглость — продолжать сидеть за столом с приличными людьми!

Я промолчала, не зная, что делать: молча уйти или извиниться? Вопросительно глянула на Нутеллу, и та шепнула одними губами: «Сиди». Понятия не имела зачем? Может, за оскорбления тут платят двойной тариф?

Спутница предполагаемого отца Тернева посмотрела на меня, как показалось, сочувственно и попыталась разрядить обстановку, пустившись в воспоминания о своих студенческих годах, но обсуждать меня леди Звездецким было интереснее, и на эту тему они не переключились. Всё равно спасибо ей за попытку.

Главы семейств в беседе не участвовали. Похожий на Тимура мужчина лишь мазнул по мне брезгливым взглядом, отец Лизы вообще не заинтересовался, а вот Геннадий оживился.

— Так как тебя зовут на самом деле, детка? — спросил он, положив руку мне на колено.

— Разве это важно? — поинтересовалась я, убрав его руку и очень стараясь держать лицо.

— Важно, но можешь сейчас мне его не говорить, вот познакомимся поближе…

— Гена! Как тебе не стыдно? Это же проститутка! — решила побороться и за моральный облик Геннадия мать звезды.

— Аня, не пыли, — шикнул на жену папаша Звездецкий, — ты прекрасно знаешь, как устроен развлекательный бизнес на нашей турбазе.

А-а-а! Так это ещё и их турбаза?! Просто ужас какой-то! Пора бежать.

Я попыталась встать, но Геннадий меня удержал.

— Всё нормально, Романа, Анна шутит.

Нет. Анна не шутила ни разу. Она принялась планомерно выедать мне мозг чайной ложкой. В какой-то момент не выдержала даже Нутелла.

— Так, продержись ещё немного, я сейчас придумаю, как тебя отсюда вытащить, — поднимаясь из-за стола и наклонившись ко мне, тихонько скомандовала она.

Коллега покинула кабинку, а я принялась про себя отсчитывать время, стараясь не вслушиваться ни в речи моралистки, ни в ехидные фразы её дочери, периодически подливавшей масла в затухающий огонь, ни в жаркий шёпот Геннадия, предлагавшего сбежать к нему в номер прямо сейчас, снять мне квартиру — в понедельник и купить много побрякушек — в будущем.

В висок билась лишь одна мысль: отсюда надо линять как можно скорее, и, возможно, стоит по дороге на Северный полюс позвонить Терневу. Рассказать, что произошло, и пусть приструнит свою невесту… или кто там она ему. Нет, общаться дальше я с ним не стану. Слишком уж это опасно. С такими врагами мне не справиться, но вот на его помощь теперь я рассчитывать вправе.

Вот только всё опять пошло не по плану.

Нутеллу я не дождалась. В кабинку ворвался разъяренный Тим и устроил скандалище с дракой. Только наблюдала я всё это как будто со стороны — так меня шокировало его внезапное появление. Сердце билось, словно готовое выпрыгнуть из груди. От осознания, что Тёрн примчался ради меня из Москвы, в кровь хлынуло столько адреналина и других гормонов, что я была близка к обмороку и в какой-то момент вообще перестала соображать.

Я не понимала, куда он меня притащил, где это случилось. Подсобка? Его комната? Моя комната? Да и важно ли? Мозг отключился. Я злилась на него, я скучала, я ждала, и он пришёл. Спас меня, вытащил из западни и накинулся с такими желанными поцелуями, едва опасность миновала, что я под этим диким напором просто отключилась, перестала соображать, и вышло, что вышло.

— Нет, нет, Тим, нельзя! Нам нельзя, — поначалу ещё шептала я, задыхаясь, в его рот. Где-то на подкорке, тихонечко умирая, стучал молоточек здравого смысла.

Я знаю. Стоило проявить решительность, оттолкнуть его руку — и я попыталась, но она уже преодолела резинку моих трусиков и уверенно скользнула глубже. Стало невозможно хорошо, я всхлипнула от его прикосновений — горячих, кайфовых, таких желанных…

— Почему? Ромашка моя, — пальцами раздвинул складочки, принялся хозяйничать уверенно и умело, как будто имел право, доводя меня до беспамятства. — Что мне помешает?

Ничего ему не помешает. Ни-че-го! Он делал это не впервые. Ему вообще ничего никогда не мешает. И именно понимание этого факта заставило меня на миг очнуться.

— Провалитесь вы пропадом все вместе! — чужим чувственным голосом выдохнула я, — не хочу иметь с вашей шайкой дела…

— Ты за этим явилась в «Дикаря»? Потому что не хочешь иметь ни с кем дела? Отвечай мне!

Нет, не за этим, но…

— М-м-м, — выдала вместо ответа, потому что в этот момент он нажал на слишком чувствительную точку.

— Нет, так не пойдёт. Скажи, зачем ты здесь? Скажи, что нуждаешься в моей помощи немедленно! — прозвучало как приказ.

Вот тут мой разум отчалил, дальше действовало исключительно тело. Просто его голос звучал так властно, что пробирал до мурашек.

— Прошу, помоги мне, Тим, мне без тебя никак… — язык тоже меня предал, и честно говоря, я не знала, о чём именно предатель просил: закрыть мой долг перед Звездецкой или трахнуть меня по полной программе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Тим рыкнул коротко, победоносно. Жёсткие мужские губы разошлись в довольной улыбке. Видимо, он всё понял по-своему.

— Да, радость моя, наконец-то. Всё для тебя, — сказал и заменил пальцы членом.

Он вошёл на всю длину одним махом, я даже вскрикнула от неожиданности и невероятно крутого чувства наполненности. Пока я ещё не сумела к этому привыкнуть, ведь он был во мне давно и не так уж много раз.

Короткий дискомфорт опять отрезвил и нахлынул стыд: за то, что наслаждаюсь не своим мужчиной, за моё абсолютно легкомысленное поведение и за удовольствие, затопившее до краёв. Я кайфовала от сладкого принуждения, развратных поз и осознания — я давно смирилась, что хочу только Тима … Ощущения смешались, подарив мне улётный оргазм. Я выгнулась дугой в руках любовника и закричала… Наверное, закричала… Громкий крик исчез во рту Тимура.

— Моя… Моя! Слышишь? Ты только моя, Ромашка, — хрипел он мне в шею, кончая, и от этих звуков я готова была унестись в небеса снова. Даже не от процесса — от его слов, голоса… Второй оргазм оказался ярче, сильнее. По телу прокатилась мощная волна дрожащего удовольствия, и я опять закричала, срывая горло. Тима это завело. Ой, как его завело! Он стал двигаться ещё жёстче, продлевая свой финал, рычал на всю турбазу, вколачиваясь в меня, обещая, что теперь не оставит в покое. Как будто до этого оставлял. Его победный рык, кажется, слышала вся округа…