Периодами на меня накатывали сомнения, и я задавала своему урагану вопросы.

— Тимур, а ведь у Лизы наверняка осталась та фотография, вдруг она её выложит в сеть?

— Пфф, ну и что? — все мои опасения он развеивал легко и непринуждённо. — Ты там просто потрясающе вышла. Гордиться надо, а не комплексовать.

— Но разве тебе будет приятно, что грудь твоей девушки увидят все желающие?

— Ещё как! Пусть завидуют. Стась, нудисты вон вообще не комплексуют. Что в наше время грудь? Мы же не в девятнадцатом веке живём.

И мне сразу тоже это показалось ерундой. Тим умел убедить.

— А если Лиза всё-таки подаст иск на меня в полицию за разбитый телефон? — я ему ещё раньше в подробностях пересказала нашу с ней сцену и сейчас делилась опасениями.

— Тут даже не парься, Стась. Она не пойдёт. Поверь, всё это было рассчитано только на то, чтобы выставить тебя в моих глазах проституткой и таким образом отвернуть, но здесь звезда сильно облажалась. Она, конечно, ТП, но с полицией связываться не станет. У самой рыльце в пуху.

— Тим, а твой отец? Всё-таки он влиятельный человек, и вообще… — не унималась я.

— Что вообще?

— Чем тебе это грозит? Нам грозит, то есть, — поправилась я под его осуждающим взглядом, точно понимая причину его недовольства. Я быстро училась, что теперь вместо «я» и «ты» существуем «мы».

— Да ничем, Стась. До Москвы его руки не дотянутся, я ведь не сидел без дела, налаживал свои связи. Максимум что он сделает — вычеркнет меня из жизни.

— Но это ужасно, Тимур!

Я знала, о чём говорю. Мама вычеркнула меня из жизни, и это было больно. Я полтора года хорохорилась, старалась об этом не думать, но эта боль никогда меня не оставляла. Родители — якорь, пристань, дом… Очень тяжело мотаться неприкаянным судёнышком по жизненным волнам.

— Ромашка, это его проблемы, не мои. Поверь, ему будет больнее, но он сам виноват, — видимо, Тёрн ещё это не осознал, и я попыталась его вразумить.

— Это жестоко, Тим. Он твой отец.

— А ещё у меня есть мать. Представляешь? — за сарказмом скрывалась боль, и на тон я не обиделась. — Он поступил с нами не менее жестоко. Это всего лишь бумеранг.

— Расскажи, — попросила, прильнув к груди и заглядывая в глаза, показывая, что мне небезразлична его история.

И он мне поведал драму своей семьи. Многое Тимур наверняка не знал — догадывался, но, судя по всему, его отец запретил его матери общаться с сыном под угрозой каких-то ужасных последствий, и мой Тёрн не видел её много лет.

— …Понимаешь, он не дал нам с ней выбора. Сделал по-своему, не спросив ни у неё, ни у меня мнения — я сделаю так же, и ты тут ни при чём. Я планировал это лет с шестнадцати.

— Нельзя на зло отвечать злом, Тим…

— Можно. Я не такой добрый, как ты, Ромашка, и звездени тоже проделки с рук не сойдут.

— Может, не надо? Ну её? — мне, честно, хотелось перелистнуть эту страницу и больше не вспоминать.

— Нет, — тут Тим был кремнём и быстро свернул тему, переключив меня на другое. — Ты точно хочешь продолжать учиться на эколога?

— А есть варианты?

— Масса. Например, можешь пойти на рекламу, как я. Потом, когда открою свой бизнес, он станет нашим, семейным.

Я задумалась. А что? Может, и правда?

— Хочешь и на работе мною командовать?

— Безумно! А то пока получается всё наоборот. Это я твой верный раб.

Всё это мы обсуждали, освобождая мою квартиру — завтра весь день будем принимать в ней будущих квартирантов. Тоже его инициатива: сдать её в аренду, чтобы у меня была своя копеечка. Тим у меня гений, а ещё очень пробивной и расчётливый.

— Давай сегодня уже никуда не поедем?! — взмолилась я под вечер. Поясница и руки отваливались.

— Кровать скрипит…

— У тебя ещё хватает сил думать о сексе? — удивилась я притворно, потому что, вопреки всему, думать о нём и у меня силы остались.

Мы просто очень много в процессе сборов целовались, а ещё Тим снял футболку и искушал меня своим голым торсом… В общем, весь резерв организма сосредоточился на предвкушении близости.

— Ромашка, даже не задавай таких глупых вопросов. Я хочу тебя всегда, и силы мои в твоём полном распоряжении.

— Ну, тогда сделаем это на полу.

— Мне нравится ход твоих мыслей, затейница моя. Уже мечтаю, как мы в Москве будем с тобой экспериментировать… Я куплю много игрушек, — он мечтательно закатил глаза, и я тут же заразилась его энтузиазмом.

— Не сбивай меня с настроя! — кинула в него думкой, и он, поймав её налету, кинул в меня.

Так и работали, время пролетело стремительно, даже не заметила, как наступила ночь.

— Всё, Стась, идём ка на пол — остальное завтра. Что там у тебя ещё по плану?

— Раздать долги. Я для Звездецкой назанимала у девочек, аванс взяла на работе…

— Завтра. Сейчас в душ и на пол, — скомандовал Тернев и потащил меня в ванную.

А на полу то тоже существует жизнь! Половая и очень, как оказалось, увлекательная. Не повезло лишь моим коленям и позвоночнику, которые немного стёрлись об ковёр, но это я ощутила лишь утром, а тогда, когда Тимур сначала поставил меня в коленно-локтевую и страстно оттрахал, а потом перевернул и проделал тоже самое ещё раз в другой позе — я дискомфорта не заметила, мне всё невероятно понравилось, я только и успевала зажимать себе рот рукой, чтобы не взбаламутить соседей.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍


Ещё бы не понравилось! Сначала я почувствовала себя Кхалиси, которую властно берёт Кхал: буквально всемогущей матерью драконов, от которой снесло крышу даже такому пресыщенному женщинами дикарю — Тёрн прекрасно вписывался в его образ и рычал как заправский варвар, вколачиваясь в стоящую на четвереньках меня. Он вообще не давал мне возможности пошевелиться, ухватившись одной рукой за оголённое бедро, а другой накрутив на кулак мои волосы, чтобы обнажить и подставить шею под яростный напор своих губ. Раньше бы я посчитала такой секс унизительным, где-то на грани с насилием, а вот сейчас… Я точно знала, что это совсем не так. Он просто чувствовал мои потребности. Я была растеряна и нуждалась в его давлении, которое, по сути, было лишь катализатором моих скрытых желаний. Подталкивало меня к тому, чего я хотела, но сделать опасалась из-за осторожности.

А ещё мой мужчина, проделывая всё это со мной и чувствуя отклик, срывался с катушек, терял голову и становился полностью зависимым от меня, показывая кто из нас на самом деле главный. Я кайфовала, осознавая свою над ним власть, и подбадривала непроизвольными стонами, а он от них заводился ещё сильнее.

А потом, он положил меня на спину и долго дразнил языком клитор, я ёрзала, стонала и вцеплялась в его волосы, пока он не закинул мои ноги себе на плечи и не довёл до искр перед глазами, найдя членом какую-то точку в моём влагалище и стимулируя её поступательными движениями до тех пор, пока я не потерялась в пространстве. Про то, что нужно закрыть рот, я в тот момент забыла.

Хорошо, что я съезжаю. Перед соседями было неудобно…

А потом меня посетила другая мысль: никогда не думала, что оргазмы бывают такими — не только физическими, но и эмоциональными, когда после разрядки душа поёт и кажется, что весь мир — рай, сделанный для двоих. Мышцы болят, тело не слушается, а душа парит — это какая-то магия.

На скрипучую кровать мы перебирались из последних сил и отрубились, как только укрылись одеялом. Не знаю, как Тим, а я спала как убитая, и утро застало меня врасплох сигналом будильника. Настала пора возвращаться в реальность, дел-то у нас уйма.

Воскресенье тоже получилось суматошным — мы с Тимуром выбирали квартирантов. Это оказалось таким интересным занятием — не передать. Отбор достойных неожиданно нас сблизил ещё сильнее: как-то незаметно сами собой у нас образовались условные знаки, которыми мы подавали друг другу секретные сигналы, и я очень обрадовалась, когда в конце концов наши мнения совпали, остановившись на паре молодожёнов — они нам показались подходящими одновременно. Я сжала его руку, а он погладил её большим пальцем — так и решили.

Потом, выкинув остатки хлама в мусорный контейнер, мы погрузили мой оказавшийся очень скромным скарб в багажник машины, отдали ключи от квартиры новым хозяевам и поехали к Тиму. Было немного страшно и непривычно ощущать себя бомжом, но он крепко держал меня за руку, отгоняя ненужные тревоги.

По дороге мы заехали в «Волну». Там всё прошло прекрасно, мне даже не пришлось ничего говорить. Оказывается, Тимур был с моим бывшим шефом хорошо знаком и не только вернул аванс, безболезненно уволив меня с прежней работы, но ещё и договорился об увольнении Яра. Я, наверное, не очень хорошая, но новости о том, что бывший получит проблемы, порадовалась от души.

Уже лёжа в роскошной кровати, я созвонилась со Светой и договорилась о встрече на вторник в универе, пообещав вернуть долг и всё рассказать. Голос подруги по телефону звучал расстроенно. Она восприняла мои новости как-то отрешённо. А на вопрос: «Что случилось?» буркнула, что при встрече расскажет. Я мгновенно насторожилась и разволновалась, но, как позже оказалось, её проблемы были связаны с Красавским, не со мной. Искренне посочувствовала Светке. Мажоры — тяжкое испытание.

В понедельник у нас выдался относительно свободный день и затишье, мы посветили его разговорам и прогулкам по городу — когда ещё доведётся вернуться? Мы не знали. Сходили к морю, помочили руки, и я даже набрала с собой в качестве сувенира маленькую бутылочку морской воды. Было немного грустно. Я любила море и тепло, но Тима я любила больше, поэтому вопрос выбора не стоял.

— Стась, не грусти, мы обязательно вернёмся. Поверь, я у тебя пробивной, если захочешь — город будет наш, я ведь ради тебя готов горы свернуть, — сцеловав мои слёзы с ресниц, тихонько и очень серьёзно заявил Тим.