Лина Филимонова - Ромашка с шипами

И он, и Артур, и все их родственницы навсегда исчезнут из моей жизни.

Мы с Никитой вышли на улицу. Подошли к его машине. Он бросился открывать мне дверь, хотя раньше такой предупредительностью не отличался.

Хочешь, чтобы парень был как шелковый — расстанься с ним!

Никита открыл мою дверь, пошел к своей…

Но я не успела сесть в машину. Потому что внезапно рядом со мной, как из под-земли, появился Артур.

И не просто появился — схватил меня за руку куда-то поволок.

Даже не поздоровавшись!

— Ты что… Ты куда… Отпусти меня! — вопила я.

— Мы едем домой, — выдал Артур.

И, наконец, посмотрел на меня.

Точно, лев. Рассерженный, но сдержанный и благородный.

Но мне плевать! Хоть лев, хоть тигр, хоть дракон. Никто не смеет тащить меня куда-то, не спросив, хочу ли я этого!

— Никуда я с тобой не поеду, — выпалила я, глядя на Артура.

И силой вырвала свою руку.

— Ева едет со мной, — выдал подоспевший Никита.

— Вали отсюда по-хорошему, — грозно рыкнула на него Артур.

Это было неожиданно. Я никогда не видела, чтобы он так рычал на своего племянника.

— Опять хочешь по башке? — взбрыкнул оскорбленный Никита. — Сам вали отсюда!

— Не нарывайся, — это снова Артур. — Ева едет со мной.

— Да пошли вы оба! Я ни с кем никуда не еду!

Я повернулась к ним спиной и зашагала прочь.

Ева

Конечно, они от меня не отстали!

Догнали, перегородили дорогу. Стоят, смотрят… Никита — умоляюще. Артур — строго. Как учитель на провинившуюся ученицу.

Того гляди в угол поставит. Или отшлепает… От последней мысли мне почему-то стало жарко.

— Ева, успокойся, — произносит Артур.

— Ты мне говоришь: “успокойся”? — возмущаюсь я. — На себя посмотри! Это тебе надо укол от бешенства сделать и в смирительную рубашку упаковать!

На его лице вдруг мелькает улыбка.

— Обожаю твой острый язычок, — выдает он.

— Не подлизывайся!

— Ева, поехали домой, — повторяет он.

— А моего мнения спросить не хочешь? Тебе не интересно, что я думаю по поводу всей этой ситуации?

— Мне очень интересно. Мы поедем домой и там поговорим.

— Ты считаешь нормальным хватать меня за руку, тащить куда-то, давать указания…

Чем больше я говорила, тем сильнее злилась.

Когда Артур только появился, я была скорее растеряна. Когда он поволок меня к своей машине, я почувствовала возмущение. А сейчас во мне нарастает злость.

Почему-то вспоминаются все обиды, нанесенные мне Артуром за последние полтора месяца. И очень хочется набросится на него с кулаками. Дубасить его, пока ледяной комок обиды в сердце не растает…

Но я буду вести себя цивилизованно.

— Пойдем, я тебя отвезу, как договаривались, — произносит Никита.

— Спасибо, не надо. Я сама доберусь.

— Но я…

— Тебе сказали — вали отсюда! — снова не выдерживает Артур. — Иначе пожалеешь.

— Угрожаешь? — злобным ежиком фырчит Никита.

— Угрожаю, — грозным львом рычит Артур.

— Может, ты ему лучше тачку предложишь? — зло выпаливаю я. — Думаю, теперь он согласится.

— Я не… — начинает Никита.

— Что, жалеешь, что выбрал не машину? Еще не поздно все исправить.

Никита открывает рот, чтобы возразить, но не находит слов.

Конечно, он жалеет!

— Ева, перестань, — говорит Артур.

— Ты привык, что все можно купить, да? — набрасываюсь я на него.

— Ева…

— Привык, что все всегда по-твоему?

— Давай поговорим спокойно.

— Ты относишься к людям, как к вещам! Давишь, манипулируешь… Насмехаешься!

Это я вспомнила его фразу: “Выходи за меня”. Он тогда точно издевался. И наслаждался этим.

— Я не такой уж плохой, — произносит Артур.

— Я не хочу с тобой разговаривать!

— Ладно. Не хочешь — не надо. Просто поехали домой.

— Мой дом теперь в другом месте. И ты мне больше не надзиратель.

Я огибаю Артура с Никитой.

Иду по тротуару, не оглядываясь. Чувствую одновременно и облегчение, и тупую боль где-то в груди.

Ничего, боль пройдет.

И довольно быстро. Потому что мне некогда будет обо всем этом думать. С сегодняшнего дня у меня начинается новая жизнь.

* * *

Что вообще на меня нашло? Это был какой-то морок.

Когда я ехала в столицу, то мечтала о самостоятельности. Об учебе, работе, друзьях и бурлящей столичной жизни.

Я ехала сюда, чтобы получить профессию мечты!

А не чтобы крутить хвостом направо и налево. У меня вообще не должно быть времени на личную жизнь. У меня сейчас совсем другие задачи.

Это точно был морок! Потому что на меня все это совершенно не похоже.

Я вспомнила, как липла к Артуру, когда приехала. Как открыто предлагала ему себя… И меня залила жгучая волна стыда.

Как я могла так себя вести?

Навязываться одному мужчине, хотя он ясно дал понять, что я ему не нужна. Обманывать другого, называть себя его девушкой, давая ложные надежды. Да еще и позориться перед их родственниками…

Все! На этом морок закончился.

Сегодня я переезжаю к Веронике. Погружаюсь с головой в учебу. И активно ищу подработку, желательно, в сфере, приближенной к кинопроизводству.

Я знаю, о чем хотел поговорить со мной Артур.

Он все еще считает себя ответственным за меня. Ему неудобно перед моими родителями за то, что я от него сбежала.

Ничего. С родителями я объяснюсь.

Мне больше не нужен надзиратель!

Тем более такой…

Артур

Коза не захотела разговаривать.

И это понятно. Обстановка не располагала. Рядом был Никита. Да и я, признаться, начал не с того.

Но я был не в состоянии делать реверансы! Мне хотелось втащить Никите, а козу закинуть на плечо и просто уволочь в пещеру.

Но коза оказалась упрямой. В пещеру не пожелала.

Зато я узнал от Никиты, что она его отшила. И моя душа воспарила в небеса.

Нет, добровольно он бы не признался. Но я его расколол. Все-таки он еще желторотый юнец…

А я великовозрастный идиот.

Не могу справиться с мелкой строптивой козой!

Не знаю, как заставить ее меня выслушать. А, главное — поверить в мои чувства.

Еще вчера у меня мелькнула идея.

А сегодня я лишь утвердился в том, что она правильная.

Да, с этого надо начать. Я куплю билет на самолет и слетаю к Сан Санычу.

Пришло время ему узнать, что мы скоро породнимся.

Артур

Я умею быть терпеливым.

Я могу годами оттачивать нужный навык. Могу месяцами ждать подходящего момента. Могу сутками делать скучную монотонную работу — если это необходимо.

Но, боже, как мне трудно быть терпеливым сейчас!

При этом я знаю — надо. Только терпение может мне помочь.

Ева сейчас в раздрае. Ей нужно это пережить. Успокоиться. Отпустить ситуацию.

И тогда она сможет меня выслушать.

Вчера я предпринял еще одну попытку с ней объясниться — такую же безуспешную, как до этого. Только еще и позорную.

Подкараулил ее у института — потому что не знаю, где еще ее ловить. Вышел ей навстречу….

А она просто прошла мимо. Болтая с однокурсниками и игнорируя мое присутствие.

— Ева! — окликнул я ее.

Она сделала вид, что не слышит.

Но все ее друзья, естественно, повернули головы в мою сторону.

Кто-то толкнул ее в бок.

— Кажется, это тебя.

— Нет, не меня. Я этого дяденьку не знаю.

И ушла.

Ее однокурсники чуть шеи не свернули, оглядываясь на меня.

А я стоял, сжав кулаки в карманах, и чувствовал себя абсолютно беспомощным. Не силой же ее волочь в пещеру, в самом деле!

Хотя, чувствую, может дойти и до этого.

Мое терпение не бесконечно!

Вчера у меня ничего не вышло. Но сегодня я облажаться не должен. Просто не имею права!

Я прилетел в свой родной город. Откуда уехал почти пятнадцать лет назад и с тех пор бывал лишь наездами.

Здесь многое изменилось. Аэропорт стал в два раза больше, появились новые микрорайоны. И я с трудом узнаю некоторые улицы — настолько они преобразились.

Но все равно, оказываясь здесь, я снова чувствую себя нескладным пацаном…

Сегодня это чувство усиливается из-за того, что я еду к своему профессору. И совершенно точно получу от него по шее.

Но чем все это закончится — зависит от меня.

Я попросил таксиста остановить метров за двести до дома Сан Саныча. Немного прошелся пешком, чтобы размяться и морально подготовиться.

Увидев табачный ларек внезапно почувствовал невыносимое желание закурить.

Я вообще не курю! Предпочитаю не забивать легкие всяким дерьмом. Но пару месяцев назад сорвался — перед очень рискованной и очень крупной сделкой. И вот теперь опять готов…

Коза плохо на меня влияет! Я приобретаю вредные привычки.

Я все же удержался. Но не потому, что у меня стальная сила воли. А потому что подумал: от меня будет вонять табаком, Сан Санычу это не понравится. И тем более — Марии Петровне, маме Евы.

С ней я тоже буду сегодня говорить. И даже не знаю, перед кем мне страшнее открыть душу — перед строгим профессором или перед его мягкой, всегда улыбчивой и дружелюбной женой.

Я чувствую себя школьником, которого завуч за шкирку тащит к директору…

Ладно. Хватит трястись.