Рейчел Хокинс - Royals

– И ты ничего не сказала! – восклицает Иза.

Я колеблюсь. Может, объяснить ей, что мы с Майлзом притворяемся? Что всё это из-за того вечера, когда она отправилась с Себом в клуб?

Очень хочется излить душу, но я не желаю волновать Изабель, и, честно говоря, мне неловко. Я провела в Шотландии всего две недели – и вот уже изображаю влюбленность, чтобы умилостивить королевскую семью. Это выставляет меня не в лучшем свете.

Я пожимаю плечами:

– Ничего серьезного, просто летний флирт.

И спрашиваю, чтобы сменить тему:

– Как там Бен?

– Не хочу о нем говорить, – со стоном отвечает Изабель.

Рано или поздно мы, конечно, это обсудим, но прямо сейчас есть другие дела.

– Слушай, если ты не против слазать в интернет, окажи мне услугу, пожалуйста.

– О-о, произвести разведку? – спрашивает Изабель, округляя темные глаза. – Запросто.

Я понижаю голос:

– Здесь принцесса Флора. И она… не в восторге от нас с Элли. Я не хочу, чтобы меня застукали за поисками инфы про нее, так что не могла бы ты…

– Выяснить, что она за человек, и сообщить тебе по проверенному каналу? – договаривает Изабель.

Я смеюсь:

– Успокойся, агент 007. Просто… узнай, что сможешь, и напиши. Мне нужна твоя точка зрения, а не просто куча ссылок.

Иза салютует.

– Так точно, – отвечает она. – Когда я закончу, ты будешь готова на все сто.

Я смеюсь, и мы расстаемся. Я принимаюсь разбирать вещи. И, разумеется, через полчаса Иза выдает подробный отчет о том, что представляет собой Флора.

В общем, примерно так я и думала. Как и брат, она порой слетает с катушек, но, в отличие от Себа, слабости принцессы известны газетам. Оказывается, Флору недавно выгнали из школы – может быть, этим объясняется ее нынешнее поведение. Еще в Сети нашелся внушительный список бывших парней Флоры.

Последняя строка письма Изы гласит: «Знаешь, Дэз, кто один из ее бывших? Майлз».

Флора попадается на глаза публике реже, чем ее знаменитые братья, но о шотландской принцессе, посещающей элитную женскую школу на острове Скай, говорят ничуть не меньше. Если верить источникам, Флора настоящая сорвиголова, но, сидя в кофейне неподалеку от квартиры, которую она снимает в Эдинбурге, и отвечая на наши вопросы, она со смехом отмахивается от этого «титула». Принцесса приехала на каникулы из школы (по требованию королевской семьи мы не станем разглашать ее название) и сейчас с нетерпением ждет возможности провести лето «с друзьями, где-нибудь в тихом месте». Флора говорит, что привыкла к уединению на острове Скай – по ее словам, это «настоящая живая вода для души».

Да, девушка, которую мы привыкли видеть среди сливок общества в Милане, Нью-Йорке и Париже (а также в Монако, Марракеше и Цюрихе), становится домоседкой!

– Я даже научилась вязать! – смеется она, блестя своими необыкновенными светло-карими, даже можно сказать золотистыми глазами, унаследованными от знаменитого дедушки.

Флора не говорит лишь об одном: о помолвке своего старшего брата Александра и мисс Элеоноры Винтерс из Флориды.

– Я мало что могу сказать, – признается она в ответ на мои расспросы. – Я видела Элеонору лишь пару раз. Не сомневаюсь, она принесет Алексу счастье.

Добрые слова. Но невольно задумаешься, что, возможно, правдивы слухи, которые гласят, что Флора не в восторге от американки – будущей невесты Александра.

Явно в отличном настроении принцесса Флора выходит из кафе. Ее сопровождают телохранители. Легкий летний дождичек стучит по зонтику в цветах клана Бэрдов (а как же иначе).

Комментарий редакции: Через две недели после этого интервью принцессу Флору спешно забрали из школы на острове Скай по настоянию администрации. Дирекция и королевская семья отказались давать комментарии, утверждая, что это «частная информация», а слухи, в которых идет речь о принцессе, сыне директора школы и пожаре в местной вискарне, назвали «лживыми и безосновательными».

(«Принцесса Флора: с глазу на глаз», май)

Утро перед балом – первый по-настоящему скверный (в смысле погоды) день с тех пор, как я приехала в Шотландию. Небо затянуто облаками, за окнами стеной льет дождь, и гром грохочет каждые полминуты.

Честно говоря, это выглядит как зловещее предзнаменование.

Мы сидим в столовой и завтракаем. Хотя Элли сказала, что это небольшая, неофициальная столовая, она тем не менее огромна, и за столом могут поместиться как минимум пятьдесят человек. Он сделан из массивного дуба и местами исцарапан; я представляю, как шотландские вожди сидели здесь, совещались и тыкали ножами в доски для пущего эффекта. Оленьи головы смотрят на нас стеклянными глазами, и яичница на моей тарелке ничуть не кажется притягательной.

Может быть, потому что рядом с ней лежит нечто похожее на кусок угля.

Я поворачиваю его вилкой, стараясь не морщиться.

– Кровяная колбаса.

Подняв голову, я вижу, что напротив меня сел Майлз. Он раскладывает на коленях салфетку, а я вновь думаю про него и Флору. Я не спрашивала Майлза о его предыдущих романах – это привилегия настоящей девушки, а не поддельной – но, надо признать, мне все-таки… ну, «любопытно» – слишком сильное слово, но я искренне хочу знать, что между ними было.

А вместо этого спрашиваю про колбасу.

– Мне стоит знать, из чего она сделана?

– Нет, – отвечает Майлз, и я со вздохом отодвигаю ее на край тарелки.

– Да ладно, Монтерс, – говорит Гилли, расправляясь со своей порцией. – Не пугай девушку. Колбаса полезна, – продолжает он, подмигнув. – От нее прямо возбуждаешься.

– Спасибо, обойдусь, – отвечаю я, и Гилли смеется.

Рядом с ним сидит Шербет. Спиффи и Дон еще не пришли. Алекс и Элли, во главе стола, разговаривают, наклонившись друг к другу, и не обращают внимания на нас.

– Итак, – говорит Гилли, доев свою колбасу. – Флора.

Майлз, сидя напротив, с подчеркнутым интересом поглощает тост.

– Флора, – повторяет Шербет.

– По крайней мере, здесь теперь будет повеселее, – продолжает Гилли. – С Флорой не соскучишься.

Шербет фыркает:

– В последний раз, когда Флора взялась устраивать веселье, средневековые доспехи оказались в фонтане.

Гилли тяжело вздыхает и устремляет взгляд в пространство.

– Это был один из моих предков. Отец чуть не расплакался.

Майлз по-прежнему поглощен завтраком. Я отрываю корочку у тоста и смотрю на него.

– Кстати, про бал, – говорю я, и он вздыхает, не отрываясь от грибов.

Грибы на завтрак… кто это придумал?

– Бал, – подтверждает он, и я кошусь на Гилли и Шербета, которые продолжают болтать.

Интересно, они знают, что между мной и Майлзом ничего на самом деле нет? Или нам придется притворяться даже перед ними?

Для подстраховки я спрашиваю:

– Ты наденешь килт?

Наконец Майлз смотрит на меня и опускает вилку:

– Да.

Я киваю, жуя тост:

– Можно я буду тебя за это дразнить?

– А разве я в состоянии помешать? – спрашивает Майлз, но в его голосе нет ни злости, ни раздражения.

Он явно чувствует себя в своей тарелке и держится очень уверенно. Кашлянув, Майлз откладывает вилку и сплетает пальцы на скатерти.

– Я немного побеседовал с твоими родителями вчера вечером, когда они приехали, – начинает он, и я напрягаюсь.

Легкий дух товарищества, который я ощутила, испаряется.

Мама и папа прибыли вчера, накануне бала, но я уже легла, когда они появились. Оба, конечно, зашли ко мне поздороваться, но я понятия не имела, что они успели пообщаться с Майлзом.

– Они… очень славные, – продолжает Майлз. Он вновь смотрит в тарелку и нервно ерзает. – И веселые. И…

– Не похожи на людей, которые натравят папарацци на родную дочь? – договариваю я, и Майлз наконец поднимает глаза.

– Да, – признает он, к моему удивлению.

Я думала, что он будет многословно защищаться, всячески стараясь доказать, какие мы на самом деле мерзкие. А что еще должен думать про нас настоящий аристократ?

Но вместо этого Майлз смотрит на меня и говорит:

– Извини. Я ошибся. Очень сильно ошибся.

Я моргаю глазами и чувствую себя так же, как в ту минуту в клубе, когда передо мной вдруг предстал Сексапильный Майлз. Теперь я вижу Кающегося Майлза. Эффект примерно такой же. Я несколько секунд не могу опомниться, а потом невнятно выговариваю:

– Да ладно, всё нормально.

Вздохнув, Майлз берет вилку и снова принимается гонять яичницу по тарелке.

– Нас всех сдал камердинер Себа, который много лет работал во дворце. Его, разумеется, уволили. Но всё равно, мне жаль, – продолжает он. – В тот раз я вел себя как последняя скотина.

– Честно говоря, ты в большинстве случаев ведешь себя как последняя скотина, – замечаю я, и Майлз улыбается, признав кивком мою правоту.

Я смеюсь в ответ.

А потом поднимаю голову и замечаю, что Элли наблюдает за мной, сдвинув брови. Радар старшей сестры, очевидно, включен на полную мощность. Я встаю из-за стола, ссутулившись, так что волосы заслоняют мне обзор. А когда Элли окликает меня – негромко, но настойчиво, – я изображаю внезапный приступ глухоты.

До вечера я почти не выхожу из комнаты и пытаюсь не думать о предстоящем вечере. Днем прибыла королева, и я не горела желанием попасться ей на глаза. Я, конечно, выполнила ее просьбу, но решила, что самая разумная тактика – не напоминать о себе.

К вечеру небо прояснилось. Когда появляется Глиннис, чтобы помочь мне одеться, я стою у окна и любуюсь игрой света на холмах. Он каждую минуту разный. Жаль, что я не художник и не фотограф, иначе я бы попробовала его запечатлеть. Может, мне стоит профессионально этим заняться? Фотографии на телефоне не передавали всей красоты, поэтому я в конце концов просто стала наслаждаться видом.

– Считаешь овец? – спрашивает Глиннис, улыбаясь и ставя сумку на пол.