Элли барабанила пальцами по поверхности дерева.

— Наверное, нам придется подождать и посмотреть. И молиться о Рождественском чуде.

— Кстати говоря, об этом, я хочу двигаться по плану с украшением ёлки на следующих выходных. Что думаешь?

Элли кивнула.

— Конечно. Мы ничего не отменяем.

— Отлично. Я отправлю уведомление работникам, и мы с тобой обсудим всё детально, может быть, завтра?

— Звучит здорово. Завтра вечером я планирую остаться допоздна и посмотреть, какие ещё лакомства можно взять к горячему шоколаду.

— Прекрасно, милая. Позвони мне, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо?

Элли кивнула, когда Дениз встала и начала собираться на улицу.

— Я до сих пор не понимаю, почему ты вообще пришла. День почти закончился.

— Ты знаешь, каково это. У меня есть встречи. Я никого не хотела отменять.

Её подруга дважды обернула свой красный шарф вокруг шеи, так что он закрыл рот, её шляпа сидела низко.

— Мир без тебя не прекратит вращаться хотя бы один день, ты знаешь это, Элли.

Ее слова вышли приглушённо, но Элли поняла. Она кивнула и открыла ей дверь. Дениз помахала ей рукой и ушла. Элли закрыла дверь с дрожью и начала свой обычный обход дома, прежде чем засесть в своём маленьком офисе на главном этаже. Это место стало для неё вторым домом, и дети стали для неё расширением её собственной семьи. Ей даже удалось приводить сюда Дани на регулярной основе, и та добровольно помогала, если требовалась дополнительная помощь. Иногда им не хватало персонала на кухне или они нуждались в дополнительной помощи, сортируя различные пожертвования, которые приходили. Это заставило Дани сосредоточиться и не давало возможности ей жалеть себя. Да, их мама накосячила, и оба их отца были неизвестно где с самого рождения, но их жизнь могла быть намного хуже.

Три часа спустя, Элли закончила с одним из новых подростков в доме, и она была довольна тем, как прошла их встреча. Они стояли в коридоре возле её офиса, недалеко от входа. Максу было шестнадцать, и он пришёл сюда жить месяц назад. Он не очень сильно открылся им, но Элли чувствовала, что добилась прогресса.

Он жил со своей матерью, которая была наркоманкой и вербально агрессивной, но она поняла это, только читая между строк. Макс жил на улице около месяца, прежде чем прийти в Хэйвен Хаус. Он был замёрзшим, скованным, голодным и избитым, но его обеспечили чистой одеждой, душем и кроватью, и когда она приходила на следующее утро, чтобы встретиться со своим новым подростком, она искренне ему сочувствовала. Это происходило на регулярной основе. Она всегда помнила, как дети выглядели в первый день, когда они приходят сюда, и чаще всего это было совершенно иначе, чем когда они снова готовы двигаться вперёд самостоятельно.

У приюта была строгая политика трезвости, поэтому дети должны были быть чистыми, чтобы жить здесь. Макс, к счастью, испытывал к этому отвращение из-за своей матери. Он также был чрезвычайно осторожен, что было нормально. Его доверие нужно было заслужить. Привычная атмосфера, крыша над головой и ежедневная еда имеют большое значение в том, чтобы завоевать доверие большинства подростков.

— Увидимся, — сказал он, взмахнув подбородком в её сторону.

Элли улыбнулась ему. Он никогда не называл её по имени. Он не звал никого по имени, но она знала, что это придёт со временем. Имена были вещью очень личной для некоторых детей. Называть людей по имени означало быть хорошо знакомым с кем-то, и он явно не был к этому готов.

— Спокойной ночи, Макс.

Он пожал плечами, его взгляд бросился вниз по коридору.

— Ладно. Эм, эй, я хотел сначала спросить тебя кое о чём.

— Конечно. Хочешь вернуться в мой кабинет?

Он покачал головой.

—– Э-э, мне интересно насчёт Рождества. Что произойдёт? Я имею в виду, например, вы, ребята, будете работать во время каникул? Или нам нужно найти, куда отправиться... в другое место?

В течение первого года своей социальной работы Элли усовершенствовала спокойный взгляд на ее лице. Она никогда не хотела, чтобы кто-то видел ее удивленной. Она хотела, чтобы все чувствовали, что их вопросы не были тревожными или красноречивыми — даже когда её сердце разрывалось. Она точно знала, к чему Макс клонит, и неуверенность в его голосе, в его позе, тронула её.

— Конечно, мы работаем. Хэйвен Хаус никогда не закрывается. Никогда.

Когда она произнесла эти слова, сомнение прокралось в её голову. Как она могла так говорить, учитывая угрозу, нависшую над приютом? Что же, она не сдавалась. Это место всегда будет здесь для них. Должно быть.

Он кивнул и сделал неловкий шаг назад, но не раньше, чем она увидела облегчение на его лице.

— О. Хорошо.

Он начал уходить, поэтому Элли быстро заговорила.

— Знаешь, Рождество — лучшее время здесь. Мы ставим ёлку, украшаем, у нас есть специальное меню на канун и в день Рождества. Подарки.

Она улыбалась, когда говорила, хотя он смотрел вниз на свои ноги. Она знала, что это было для него подавляюще, но она надеялась, что к Рождеству он начнет немного открываться. Это было бы его первое Рождество вдали от матери. Во время их встреч она поняла, что он не хочет говорить о ней. Она знала, что для него было нормально чувствовать гнев по отношению к ней, но было бы вполне нормально, если бы он скучал по ней или волновался за неё. Рождество было праздником семьи, и это было тяжело для детей, у которых её не было, и поэтому они выходили за рамки во время праздников.

Макс посмотрел на дверь, когда она открылась. Итан вошёл в нее, выглядя, словно модель с обложки для журнала GQ. Даже когда он не был на работе, успех и сила обволакивали его так же красиво, как и его костюмы на пошив. Вихрь снега закрутился вокруг него, когда он закрывал дверь, и её сердце затрепетало. Он смахнул снег со своих волос и встретился с ней глазами через весь зал, махнув ей рукой и подарив улыбку, которая могла растопить тысячу снеговиков. Он держал бумажный поднос с двумя красными стаканами внутри.

— Увидимся, — сказал Макс, поглядывая между ними и ушёл.

— Пока, Макс. Увидимся завтра.

Он не обернулся. Она увидела, как Итан кивнул, когда проходил мимо.

— Эй, — сказала она, подходя к нему. — Что ты здесь делаешь?

— Твоя сестра послала мне письмо, спрашивая, могу ли я взять еду на вынос.

Элли застонала, и он засмеялся.


Глава 4


Итан сделал большой глоток своего свежеприготовленного зелёного смузи. Он прислонился к кухонному прилавку и вновь мысленно пробежался по плану, который он придумал, чтобы сделать Элли счастливой и победить брата в маленьком соревновании, которое подкинул отец. Это была блестящая идея.

Конечно, не совсем то, что имела в виду Элли, но, в конце концов, он знал, что она не будет придираться. Ему просто нужно было убедить её, как только у него появятся хоть какие-то детали и планы, чтобы представить ей. С его планом все выиграли бы, кроме Карсона, что было бы идеально. Вот только спустя две минуты он обнаружил, что уже думает о женщине, которая спала в его гостевой спальне, и почувствовал себя несколько виноватым от того, что решил не пытаться спасти её приют.

Каждый день Элли продолжала говорить о том, какой он хороший, но если бы только она знала правду! Ну, а поскольку он не мог допустить того, чтобы она узнала правду, то практически всю неделю он провёл в попытках избежать встреч с ней, что ему неплохо удавалось.

Но теперь, когда его план был полностью продуман, он мог вернуться к нормальной жизни.

— Чувак, сейчас всего шесть часов утра! Мне обязательно просыпаться таким образом?

Итан чуть не подавился от удивления. Дани стояла в дверях, руки расположены на её бёдрах, её обычный хмурый взгляд был ещё страшнее в это время утра.

Было ещё темно, и он закончил бегать на беговой дорожке и приготовил свой ежедневный зеленый смузи в Vitamix. Он опаздывал на полчаса, но впереди у него был целый день. Много времени, чтобы привести некоторые из первых частей его плана «кинуть Карсона» в действие.

По крайней мере, всё это дерьмо означало, что он не думал постоянно о том самом дне. Это произойдёт на следующей неделе, и он ненавидел этот день больше, чем любой другой. Но всё будет хорошо. Он справится с этим, он получит хорошие новости, а затем декабрь наполнится хорошими событиями, и он сможет не отказывать себе ни в чём на протяжении месяца. Ему просто нужно будет пройти через эти несколько дней невредимым, быть в своей лучшей форме и не проявить ни унции уязвимости.

— Эм, привет? — Итан поднял взгляд от своего смузи к Дани. — Разве я тебя разбудил?

— Да ты наверняка разбудил всё чертово здание.

Она поплелась на кухню, её босые ноги шлёпали по деревянному полу, как лапки утки.

Он сделал глоток напитка, прислонившись к стойке.

— Я делаю это каждое утро. Я бы никогда не разбудил тебя или Элли.

— У меня на уме столько всего…. Наверное, это стресс, — проворчала Дани.

— Тебе же вроде как двенадцать.

— Мне шестнадцать.

— То же самое.

Это принесло ему ужасающий взгляд негодования.

— Где кофе?

— Я не приготовил. Обычно я беру его по пути в офис.

– Послушай, — она застонала, — нам СРОЧНО нужно достать кофеин, прежде чем Элли встанет. Утром она просто зверь.

На этот раз он все-таки подавился своим смузи. Он не мог представить Элли какой-то другой, нежели жизнерадостной. Она всегда была собранной. Даже после пожара в её доме женщина справлялась с делами у себя в кабинете с улыбкой. Он поставил свой стакан и вытащил банку молотого кофе. Дани ворчала, шкафы громко хлопали, было много фуканья и пыхтения, пока он делал кофе.

— Тебе действительно нужно запастись нормальной пищей людей, — она распахнула холодильник, скривила лицо, оглядев его содержимое, и закрыла его, — слишком много белка, недостаточно углеводов.

— Жаль, что это первое утро, когда наши пути пересеклись, — он одним глотком допил остаток своего коктейля. — Мне нравится, когда мне шестнадцатилетние указывают, как нужно питаться.