Джонелл Лоусон - Розы для богатых

– Думаю, будет лучше, если Отэм сама причешется. И держись подальше от бутылки. От тебя несет, как от самогонного аппарата!

– Кому и знать, как не вам. – Прежде чем уйти, Дэйзи наклонилась и прошептала: – Ни полслова о том, что я рассказала. А то этот старый говнюк убьет меня, если узнает, что я сплетничала.

Отэм кивнула, взяла щетку и начала причесываться.

– Буду готова буквально через секунду.

Дуглас встретился с ней глазами в зеркале.

– Я хочу, чтобы сегодня ты была хорошей девочкой. Здесь не Сан-Франциско, и ты не в баре. Ты миссис Дуглас Осборн, хозяйка Дома Осборнов. Я бы не хотел, чтобы ты посылала кого-нибудь к едрене матери только из-за того, что тебе не понравились его слова.

– Кто? Я? Никогда. Между прочим, я пригласила Боба Проктора. Мне хотелось, чтобы кто-нибудь из присутствующих был на моей стороне.

– Ты что, нервничаешь из-за встречи с семьей?

– Что мне нервничать? Сомневаюсь, что ты выгонишь меня, если они не одобрят твой выбор.

– Ты чертовски самоуверенна, женщина. Тебе кажется, что ты меня уже оплела и спеленала по рукам и ногам, не так ли?

Она улыбнулась его отражению в зеркале.

– А разве не так?

Он усмехнулся и достал из нагрудного кармана серую бархатную коробочку.

– Мне бы хотелось, чтобы сегодня ты надела это. Семейное наследие. Я не могу его тебе отдать, но пользоваться – пользуйся. Этот кулон носили жены всех Осборнов. Когда-нибудь его будет носить жена Брайана – если парень остепенится и найдет себе жену.

Дуглас вынул из футляра рубин размером с перепелиное яйцо и надел ей на шею. Камень лег в ложбинку на ее груди – сгусток темно-красного вина на светлой коже.

Отэм дотронулась до драгоценности пальцем.

– Какой красивый, – прошептала она искренно.

Дуглас осмотрел ее, и в глазах у него читалось одобрение.

– Ты высокая, Отэм, у тебя гордая осанка. Этот камень на тебе хорошо смотрится. Эдит была маленькой. На ней рубин выглядел смешно. – Он взял Отэм за руку и повел к двери. – Пошли, а то опоздаем на свой собственный прием.

– Пожалуй, – сказала она, усмехнувшись. – Мне не терпится познакомиться с твоей семьей. Я так много слышала о них, что просто сгораю от любопытства.

– Так, – произнес Дуглас и поднял бровь. – И что же это должно значить?

Она улыбнулась:

– Только то, что они очень интересные люди, весьма и весьма многогранные.

«Четыре горошины в стручке», – подумала Отэм, увидев братьев Осборнов. Все четверо мужчин были высокими, голубоглазыми, с седеющими светлыми волосами. Однако очень скоро она поняла, что между ними были и глубокие различия.

Джордж не переставая играл на публику; будучи отъявленным хвастуном, он походил на политика гораздо больше, нежели Хомер. У Джорджа было румяное лицо, нервный, какой-то хрипловатый смех, полнеющая талия. Его взгляд все время тянулся к рубину, а может, к ее груди.

Хомер, напротив, был подтянут; слегка закрученные усы выделяли его среди братьев. У него была быстрая легкая улыбка, но при этом неуловимый взгляд и неестественно спокойная манера говорить и двигаться. Он наводил Отэм на мысль о закипающем чайнике, который в любой момент может оглушительно засвистеть.

Внешне все вели себя по отношению к ней вполне дружелюбно, однако на протяжении вечера Отэм начала ощущать неодобрение со стороны членов семьи, пожалуй лишь за исключением круглолицей и розовощекой Би. И открытую враждебность со стороны жены Джорджа. У Харриет была скользящая походка и привычка постоянно наматывать на палец прядь крашеных волос, что делало ее похожей на вредную девчонку. Она говорила быстро и громко, временами вмешиваясь в чужую беседу, и ее темные глаза при этом поблескивали. Разговаривая, она жестикулировала, и на пальцах полыхали бриллианты.

Отэм понимала, почему Харриет привлекла Дугласа. Без сомнения, некогда она была красавицей. К несчастью, ее кожа и черты лица были того типа, который не может противостоять времени. Годы, а может, и жизнь с одним из Осборнов превратили ее в лишенную всякого очарования женщину средних лет.

Всего на приеме присутствовало тридцать пять гостей, но Отэм интересовали только братья. После обеда она стояла с бокалом в руке подле Дугласа, наблюдая, как Осборны передвигались по залу, переходя от одной группы к другой. Иногда Дэйл замечал, что она следит за ним, и слабо улыбался ей. Он был самым младшим из четырех братьев, со спокойными манерами и мягким голосом и держался как бы с края, словно пришел сюда только потому, что того требовали приличия. В Дэйле Отэм почувствовала силу характера, какой не было ни в Джордже, ни в Хомере. Если то, что рассказала Дэйзи, было правдой, то Дэйлу действительно нужно было обладать немалой силой, чтобы выжить в таком городке, как Эдисонвилл.

Наблюдая, как Дэйл понемногу отхлебывает из своего бокала, Отэм положила ладонь на руку Дугласу и сказала:

– Кажется, мне пора пойти немного пообщаться.

Он кивнул, и Отэм повернулась, чтобы отойти, но в этот момент к ним подплыла Харриет.

Со странной улыбкой, не касавшейся ее глаз, она похлопала Отэм по щеке, как иногда похлопывают детей.

– Дуглас, она так молода. Ты не чувствуешь себя совершенно древним рядом с такой юной женой?

– Напротив, – ответил он, – я никогда еще не ощущал себя таким молодым.

– Какая прелесть, – сухо промолвила Харриет, взяла рубин и приподняла его с груди Отэм. – Как тебе удалось выкрасть его у Дугласа, моя дорогая? Я однажды попросила поносить этот кулон, так он мне чуть голову не оторвал.

Отэм улыбнулась и похлопала Харриет по щеке.

– Есть способы, моя дорогая. – Она повернулась к Дугласу: – Сейчас мне уже точно пора пообщаться с гостями.

Он улыбнулся в ответ:

– Конечно. Определенно пора.

Оставив Дугласа с Харриет, Отэм прошла через зал в тихий уголок, где сидел Дэйл.

Самым примечательным в Дэйле были его уши. Они были как будто чуть велики для его головы. Он рассеянно улыбнулся, когда Отэм присела в кресло, стоявшее рядом с ним.

– Глупая женщина, – сказал он.

Отэм склонила голову набок:

– Я глупая?

– Ты приехала в этот город и вышла замуж за моего брата. Очень глупо. Ты сама увидишь, что деньги того не стоят.

– Ты думаешь, что я вышла за Дугласа ради его денег?

– Не думаю, что ты вышла за него, очарованная его кротким нравом. Так что остаются деньги.

– И поэтому я тебе не нравлюсь?

– Не мне. А другим не нравишься. Джорджу, потому что сам хотел бы иметь тебя, да не может. Хомеру, потому что боится, что ты что-нибудь у него отнимешь. Харриет, потому что ты молодая, а она нет. И потому что ты заняла ее место.

– Заняла ее место? Как это?

– После смерти Эдит она стала королевой. Она была миссис Осборн. Теперь она всего лишь миссис Джордж Осборн. Харриет не любит быть на втором месте. Она превратит твою жизнь в кошмар. – Дэйл наклонился к Отэм, глаза его сузились. – Мой тебе совет: беги, и беги как можно быстрее. Дуй со всех ног из этого города и от моего братца, покуда он и Эдисонвилл не сожрали тебя с потрохами.

– Похоже, ты ненавидишь и город, и своего брата.

– Нет, я не ненавижу их, а что я ненавижу – так это их заскорузлое, допотопное мышление.

Отэм почувствовала, что, вполне вероятно, Дэйзи рассказывала ей правду. В Дэйле была какая-то мягкость, однако, с другой стороны, ей известны мужчины с женскими чертами характера, о которых тем не менее говорили, что в постели они просто гиганты. А в Сан-Франциско она встречала людей с очень мужественной внешностью, которые были гомосексуалистами. Существовал только один способ убедиться, и Отэм пристально посмотрела на Дэйла:

– Когда ты впервые понял, что голубой?

Он на секунду смешался и кинул взгляд на Дугласа.

– Странно, что он тебе об этом рассказал. Дуглас делает вид, будто меня вообще не существует.

– Дуглас ничего не рассказывал мне, я сама догадалась. Я знала нескольких гомосексуалистов в Сан-Франциско. Со временем начинаешь подмечать определенные отличия. Почему бы тебе не уехать из этого города и не жить там, где тебя будут воспринимать нормально?

Он грустно улыбнулся:

– На тот случай, если тебе об этом еще не рассказывали: Дэйл не умеет ничего делать. Когда шахту еще не закрыли, у меня была работа и собственные доходы, офис с моим именем на двери и большим письменным столом красного дерева, даже секретарша была. Когда «Черный алмаз» закрыли, Дуг отправил меня на пенсию. Отэм, мне сорок четыре. Я слишком стар, чтобы все начинать сначала.

– Деньги? – спросила она. – Тебя здесь держат деньги?

– Деньги и страх. Я похож на женщину, которую всю жизнь оберегал муж. Она придет в ужас от мысли, что ей предстоит уехать и жить одной. И она этого не сделает, если ее не вынудить. – Дэйл помолчал и сделал глоток из бокала. – Если мой собственный брат не дает мне работы, то кто вообще даст? – Он поставил бокал на столик и поднялся с кресла. – Пожалуй, пойду-ка я домой. – Он повернулся и направился к выходу, но внезапно остановился и посмотрел на нее. – В колледже. Я узнал об этом на первом курсе колледжа.

Отэм несколько минут посидела, наблюдая, как избранное общество Эдисонвилла слоняется по залу. Она краем уха слушала их болтовню, до нее долетало звяканье льдинок в их хрустальных стаканах. Ее приятно удивило, что Дэйл так открыто говорил с ней, как будто то, что она знала правду, сняло с него огромную тяжесть. Он был первым человеком в семье, который отнесся к ней дружелюбно, не считая Би. Сразу после того как они вернулись из своей недолгой поездки в Рино, Би примчалась к ним со своим знаменитым яблочным пирогом «Бетти».

В кругленькой, розовощекой Би было что-то очень милое. Поговорив с Би самую малость, Отэм поняла, что Хомер для Би был луной, солнцем и звездами; ее второй любовью были церковь и эдисонвиллский детский приют. С самой первой встречи Би все приставала к Отэм помочь ей с детьми.