Настоящая Аркадия работа началась с того, как друг за другом на ковер к Оксане приходили юридические, финансовые, операционные отделы, за ними целый поток арендаторов, волнующиеся за перемены; Оксана разговаривала и с директором кинотеатра.

— Я все понимаю… Обычно ремонтные работы в центрах проходят ночью, — произнес, узнав, что она планировала временное закрытие третьего этажа.

— Представь покупателя, поднимающегося на твой этаж и видящий выключенный предыдущий. Как будто на свалку попадаешь. Чем быстрее мы выполним работу, тем быстрей заработаем во всю силу. И ночью, не забывай, тарифы выше, — экономила на деталях.

Объявление тендеров, поездки к молодежи, десятки часов обсуждения, советов и моделирования с отделами, переговоры с иностранными компаниями. Москва не давала расслабиться никому.

Глава 5

Когда у Аркадия было свободное время… а его было много во время очередных приступах депрессии, то он садился смотреть сериалы, что в прошлой жизни было редким, почти нереальным событием — зрелищем грандиозным, как те же Олимпийские игры. И частенько ему попадались истории про директоров, могущественных дядек, владельцев фирм и их семьи, любовниц — все состояло из скандалов, интриг. Людей застреливали, поджигали, соблазняли и редко, кто оставался среди этого хаоса денег и разврата человеком. Везде все было одним и тем же, только менялись локации, ну и актеры. Тонкости бизнеса никто не показывал, выкидывал за чем-то неинтересным, оставляя лишь для атмосферы. Режиссеры не заботились даже об обустройстве офиса, что говорить о гардеробе, внешности, походке!

Да, порой это была муть мутью; такие произведения не учили ничему, кроме как “нужно бежать от оборзевшего супруга с топором в руках”, что “бизнес строится на захвате власти, заделкой ребенка или управление крутой мандой”, но все это рядом не стояло с тем, что он увидел на новом месте работы. То, что он видел в реальности, в разрушающем торговом-развлекательном центре, напоминало апокалипсис из жутких хоррор-фильмов. Безрукий директор с фантастичными планами, вечным пропеллером в заднице, агрессивной политикой и умением быть в нескольких местах одновременно, как работ пахал изо для в день, следил за каждой мелочью, за каждым рублем, чтобы ни дай бог ему не приписали откаты, приватизации чужих средств.

Никогда еще Аркадий так не уставал. Он просыпался в пять, быстро собирался и ехал или в «Молли», или на новую фабрику, записывал все за Оксаной и представителями других фирм, затем оказывался за своим столом и перепечатывал все на компьютер, при этом женщина все записывала на диктофон и также приказывала переносить в текстовой формат для удобства работы. Ему поручили делать презентации, открывать крышки с едой, порой, даже кошелек босса. Человек никогда не думал, что станет под сорок лет чьими-то руками. Был не просто сотрудником, а руками, у которого нет ни своего мнения, ни желаний, лишь имел право на обед. Но мог ли он жаловаться на зверский характер Оксаны, пашущей гораздо больше, чем все взятые на ТРЦ, успевая искать инвестиции, рекламодателей и выпиливая качественные проекты, что день назад казались фантастической сказкой?

Когда он отработал тридцать дней на Оксану, когда объявили, что центр закроют на неделю, во все дни внезапно свалившего отдыха в полупьяном угаре искал новую вакансию. Но, к счастью, опасения его были напрасны. На восьмой день, изрядно побритый, надушенный, в свежей рубашке, вошел в «Молли» через главный и остолбенел. Это была не та «Молли», что он знал, чахлая, трясущаяся, пугающая пустотами и зомби-продавцами.

По холлу раздавалась приятная музыка, сменявшаяся записанными голосовыми объявлениями; новые сотрудники и владельцев торговых местечек снимали защитные пленки, отчищали с пола известку и сметали деревянные опилки. Новые ароматы, новые декорации, новые секции. Яркие краски сменялись на пастельные, шедшие по торговым волнообразным рядам, пока ни доходили до молодежных зон. У главного входа сразу встречалось полукруглое ограждения, место у которого должны будут занять корнеры — маленькие торговые точки, которые могли быть установлены прямиком в широком коридоре, около лавочек.

За ограждением в два метра высоты, закрывавшее одну треть пространства, находилась та самая сцена с фортепьяно на главном месте; перед сценой обустроили места для сидения со столиками, а поодаль возвышался шикарный бар, в котором можно было заказывать различные напитки и закуски, от свежевыжатого сока до сладострастных коктейлей без алкоголя. Эта стена не только отделяла пространство, но и являлось площадкой для интерактивных рекламных щитов, на котором высвечивалась афиша, реклама новых брендов. Все начинало сиять с самого утра, срывалось опустение легкой радостью под семенивших уборщиц, поливающие живые цветы в клумбах и натирающие полы до блеска. Мужчина предчувствовал некоторый духовных подъем, ведь совсем скоро «Молли-Центр» отпразднует свое второе рождение.

Рекламой и продвижением занимались определенные отделы, буквально живущие в социальных сетях. Аркадий сходил с ума от новомодных словечек, от слов «таргет», «Инстраграм», «бренд» — все напоминало жуткую карусель. Кстати, о карусели. Над ней работали специалисты уже как несколько недель, обещали ввести в эксплуатацию в середине весны, а потому на месте, где должна была установиться мечта детей и порой взрослых, были поставлены ограждения с рекламными надписями. Места было полно. Места заполнялись, пустовал лишь пятый этаж, на который просто не хватило денег. Его доделать планировали позже.

Мужчина с удовольствием прошелся по холлу, вдохнул аромат зернового кофе и, улыбаясь, пошел в административную часть, чтобы по служебному лифту подняться в свой кабинет. На удивление, босса не было на месте, она не писала ему и вообще никто не знал, где она и что с ней. С ее проблемами могло много, чего произойти.

В легком напряжении он ждал час за часом, перебирая документы, в которых нужно было поставить подписи. Да, сегодня не было собраний и даже совещаний, она могла уйти по своим делам или же… И на другой день не было женщины.

— Да, это номер Оксаны Викторовны, — прозвучало на другом конце провода.

— Можно ее к телефону?

— К сожалению, она не может сейчас ответить, — ответил ему незнакомый мужской голос, серьезный и полный усталости, которая бывает только у врачей.

— Почему же? — ему стоило позвонить раньше.

Глава 6

На всех порах сотрудник на должности "правая рука" несся в больницу. По словам врача, начальница просто где-то шла, упала и не могла встать: запасы энергии полностью истощились. Добрые люди позвонили в скорую, но та не смогла откачать ее нашатырем. Срочно привезли в больницу, но ни документов, ни кошелька не было, только бумажная купюра да заблокированный на несколько паролей телефон, до которого не добраться, только если взламывать. Оксану выгрузили и положили в палату с горем пополам. В предсмертном состоянии находилась двое суток, пока ни открыла глаза и ни закричала.

Сейчас женщина лежала грубым обездвиженным мешком на постели и слезно просила вколоть ей обезболивающее. Витаминные капельниц, поставленных, чтобы хоть немного сгладить истощение организма, не хватало. Образ сильной и властной женщины, не подпускающей никого к себе, рассыпался на глазах мужчины. Слабейшая из женщин проливала слезы, хватаясь здоровой рукой за больную, пытаясь совладать с резью, от кончиков пальцев до плеча.

— Что это с ней? — вытягивался от ужаса Аркадий, подписывая документы вместо опекуна. Родных и близких, тем более друзей, у начальницы не оказалось.

— Фантомные боли. Мы сделали МРТ, а также рентген — она полностью здорова, но у нее фантомные боли на нефункционирующей руке, — ответил миловидный женщина-врач, после того, как нашел данные о пациенте через внутреннюю сеть.

Быть так долго сильной, думать лишь о работе, чтобы после свалиться от усталости — не такой жизни желал себе Аркадий. Он позвонил в центр, оповестил, что директор берет больничный, а сам пошел пить чай на первый этаж и думать, что делать дальше, если работдательница скопытиться раньше времени.

Еще два дня посещал больницу как доблестный и верный сотрудник, видел постепенно приходящую в себя женщину, ненавидящую собственную руку. Она была одинока, как и он, а потому никто из близких ее не посещал. В эти дни мужчина думал о сыне, который, наверно, не помнил его уже и не вспоминал. Весь вечер провел в больнице, вспоминая Максимку, храброго, но хладнокровного сына, свою раздолбанную жизнь, пока ни очнулся от легкого прикосновения чуть теплой ладошки. Эта была его начальница, растрепанная, со спутанными жирными клоками волос; ее лицо разбухло от нервов и усталости, а тело оставалось ватным. Никогда его бывшие не выглядели так неопрятно, что даже слегка возмутило его, но после ему захотелось себя прибить из-за дурных мыслей. И он был не таким красавцем, чтобы требовать соблюдения красоты от каждой…

Она села подле него вздохнула и начала говорить пустынным точным голоском:

— Спасибо, что был здесь, но не стоило.

— Я ваша правая рука.

— Это твое желание, за такую переработку платить не стану. Мог бы отдохнуть, выспаться, знаю, тебе было сложно.

— Ха, — печально усмехнулся Аркадия и посмотрел на мягкое лицо начальницы. — Как ваша рука?

— Уже все нормально.

— Как давно и как часто?

— Во второй раз. Первый случился в Японии, но я смогла перетерпеть.

— Вы должны беречь себя. «Молли» без вас пропадет.

— Иногда нужно оставлять позицию босса, чтобы системе научилась работать сама, — на что ответила женщина и попросила сбегать за кофе. Завтра она планировала вернуться на работу. — Да, — ответила на чей-то звонок. — Вы приедете ко мне к восьми?.. Да…Должна была. Я была без сознания несколько дней, поэтому не могла позвонить вам.

Кофе как второе связующее звено скрепляло подчиненного и босса. Симпатичный мужчина и хорошенькая женщина попивали напиток из пластиковых стаканчиков, погрязая в собственные проблемы и не желая исповедоваться из-за ненадобности. Вскоре Оксана ушла на процедуры, а ее помощник столкнулся с лечащем врачом начальницы.