Дарья Калыбекова - Русский шейх

– Я знаю о чём ты думаешь! Ты по поводу той женщины? Той, что говорила тебе глупости? Я человек, который проверяет разные версии и теории, – улыбнулся, как будто бы подыгрывая мне. – Я взял у неё несколько волос после того, как ты ушла. Сделаю тест ДНК, докажу, что она свихнулась. А потом ты извинишься и принесёшь свою участь. Договорились? – посмотрел на меня с вызовом.

Взяв за руку, повел к внедорожнику и усадил на соседнее с водителем кресло.

– Думаю, достаточно ты управляла машиной, я теперь покажу тебе, как это нужно делать, – захлопнул дверь и, обойдя авто, уселся за руль. – Ты ещё поймёшь, как тебе повезло. Быть может я был поначалу очень груб, слишком принципиален, это нужно было. Нужно было донести до твоей головушки, – коснулся указательным пальцем моего лба. – Теперь ты готова, я это вижу. Ты уже почти приняла свою участь наложницы. Это прекрасно! Теперь ты будешь счастлива, потому что это не участь. Это дар! – завел машину и покатил.

Он явно не лукавил и не хвалился, когда говорил, что водит машину по барханам очень неплохо. Это действительно было так. Рашид управлял внедорожником настолько профессионально, что я уже не успевала справляться с эмоциями. Дух захватывало! Но в тоже время, даже с учетом того, что я не была пристегнута, меня не мотыляло по машине.

Ветер хлестал в лицо, палящее солнце ослепило. Оно другое. Совершенно другое в пустыне. Быть может дело в сухом воздухе и высоком атмосферном давлении. Атмосфера не загрязнена водяным паром, на пути солнечных лучей нет никаких препятствий, поэтому они жгут и пекут. Толща песка имела четкие границы, словно пустыня занесена им искусственно. Она как большая песочница, сотворенная по воле цивилизации с высокими технологиями.

– Люблю пустыню! – как будто прочитав мои мысли, заговорил, когда мы выехали на асфальт.

Водитель сразу же подскочил и начал надувать колеса, а шейх Мактум, помогая мне выйти, пересадил сзади и уселся рядом. Держа мою руку нежно, поглаживая кожу, вдруг поцеловал ладошку.

– А ты любишь пустыню? Она сотворена Великим Аллахом.

– То что, она выглядит как будто искусственная, кем-то сделанная, соглашусь! – улыбнулась. – Но не очень-то я верю в божественное сотворение, а вот в высокие технологии, которые возможно были многие века назад, очень даже верю.

Шейх посмотрел на меня, нахмурившись.

– Ты еще поймешь. Поймешь, что Бог един и он создал все. Ты придешь к этому!

Отвернувшись, закатила глаза. Да… Это не лечится. Веришь, ну и верь дальше, мне-то что? Но свой острый язычок я придержала, не хотелось нарываться на конфликт, да и желания доказывать свою правоту тоже не было. Быть может он прав… Я приняла… Приняла тот факт, что стала рабыней. Его сексуальной игрушкой, которую он по своему настроение холит и лелеет, а может и по горбу дать пару ударов хлыстом. На все воля Аллаха. Или его воля. Тут уж на кого он будет ссылаться.

Только мне кажется, что Бог, если он и есть, не будет сторонником насилия в отношении невинных. В мире столько зла, что наличие того, кто сотворил мир, как-то не укладывается в мои представления о добре и зле.

С другой стороны, в детстве я как-то собрала несколько муравьев и создала свой формикарий. Или проще – муравьиную ферму. Взяла стеклянную банку, накидала пенопласта, песка. Подкармливала их едой, сахаром. Они плодились и развивались. Я как бы создала их маленький мирок. И что? Мне это мешало как-то «случайно» проводить разные опыты, в которых гибли безвинные муравьи? Нет…

Поэтому Бог вполне может ставить опыты, если конечно он есть… Мы для него те же муравьи… Потому что фраза, что он справедлив, немного вырвана из контекста. Справедлив он может быть именно по отношению к себе. Или я что-то не так понимаю…

Обсуждать с восточным мужчиной религию – самоубийство. Он религиозен до мозга костей. Так что мне лучше прикусить язык и даже не вякать на эту тему.

Положив руку мне на плечо, подтянул меня к себе. На секунду мне показалось, что свидетелем этого станет водитель, который с легкостью может наблюдать за нами через зеркало заднего вида. Но шейх уже успел нажать какую-то кнопочку, перекрыв специальной ширмой ему обзор. А темные стекла закрывали нас от невольных свидетелей, которые случайно могли увидеть наш тесный контакт.

– Не бойся меня. Я тебя не обижу, – был несравненно мил.

Огонь внутри почему-то вспыхнул. Я сама не понимала, что со мной приходит. Быть может он умелый гипнотизер, но я расслабилась… Сдалась… Рашид нежно поцеловал шею, прокатившись теплым и влажным языком к уху. Я от возбуждения покрылась «мурашками». Но не хотела, чтобы он останавливался. Я мечтала о продолжении…

Захватив затылок своей пятерней, прижался губами к моему рту. Его поцелуй был властный, полностью им контролируемый. Он отличался от поцелуев других мужчин, которым довелось меня целовать. Он повелитель… Повелитель в отведенной ему территории… Это чувствовалось даже по… поцелую.

По ранним его прикосновениям я этого не понимала. Поняла именно сейчас. Возможно я действительно была закрыта к нему. Не хотела слышать, понимать, принимать.

Рашид сказал, что я смирилась… Но разве я смирилась? Разве хочу быть наложницей? Нет! Мне абсолютно претит сама мысль быть невольницей. Только отчего-то именно сейчас все эти ужасы уже не казались такими страшными.

Возможно все дело в его отношении. Говорят же… Правительству нужно сначала отнять имеющиеся блага, а потом после возмущения толпы вернуть часть из того, что было ранее… Вот тогда народ будет счастлив, хотя получит спустя время куда меньше. Это психология… Это закон «Наполеона».

Как-то я читала про эту тактику. Уже очень давно. Чисто в качестве повышения общего уровня грамотности… Вот она загадка и «магия» местных правил по подавлению воли…

Сначала тебя давят, уничтожают, гнобят, лишают воли, ставят на тебе метки… А потом… Потом с тобой мило общаются, дают покататься на машине, показывают красоты, нежно целуют… И ты думаешь… Не так ведь это и страшно быть невольницей… Может не стоит так противиться.

Резко отпрянув от шейха, вжалась в кресло. Он манипулятор! Искусный стратег! Но я не поддамся. Хуже всего то, что я и сама не верила в то, что уже могу выстоять от его очарования.

Забота мужчины о женщине это самое большое вложение, которое он может сделать для их отношений. Будет заботливым, она станет зеркалить. Но сначала ее нужно припугнуть. Эх, Рашид… А я уж поверила, что он мог влюбиться. С чего поверила, вообще непонятно.

Он ясно сказал, что не любит ни одну из своих женщин. А я для него, наверное, даже не женщина. Просто секс-кукла…

– Что такое? – смотрел удивленно.

Наверное, обычно дамочки, что попадались в его капкан, никогда не противились после всей схемы манипулирования.

– Я не могу, – скромно ответила. – Всегда мечтала, что буду заниматься этим… по любви, – отвела глаза.

– Раньше тебя это не останавливало. Ты так откровенно продемонстрировала тот красивый костюм, что я до сих пор вспоминаю, как ты в нем замечательно выглядела…

Ага… Хвалит… Комплименты расточает.

Хитрый лис!

– Я одна из многих женщин… Мне так хочется, чтобы я была единственной.

Вот тут шейх не смог сдержать смех.

– София, ты же понимаешь, у меня есть официальные жены. Я в любом случае не могу быть тебе верным.

Меня удивило то, что мои слова он воспринял за чистую монету. Быть может в этом направлении и стоит играть…

– Но скажу тебе одно. Я никогда не брал с собой в Абу-Даби наложницу. Так что ты можешь мне поверить, что ты для меня особенная.

О… Сильная артиллерия!

– Правда? – захлопала ресницами.

– Да, – потянул меня к себе, вновь страстно целуя.

Тут уже я не в силах была сдержаться. Вихрь внутри живота желал скорее добиться его вторжения…

Не знаю, что со мной. В присутствии этой девчонки я какой-то другой. Она на меня странно влияет. Хочется заботиться о ней, не переходить границы. Я всегда заботился о своих женщинах, но к ней у меня особое отношение. Быть может всё из-за её глаз, настолько очаровательных и многогранных.

Мне почему-то кажется, у нас очень много общего. Я ведь тоже с гетерохромией…

Нравится то, как она податливо себя ведет… Но таково ли ее реальное ко мне отношение? Может это лишь желание мной манипулировать. Способ навязать свое мнение. И ведь удаётся! Она сеет во мне непотребное! Разве мог я подумаю, что заподозрю отца во лжи? Никогда такого не было! Никогда!

Софья заставила меня задуматься об этом, ведь в ее словах есть не только манипулирование фактами, но и логика. Нельзя исключать, что отец мог так поступить. Мы не знаем, как сами можем поступить, не говоря уже о том, чтобы быть уверены в других людях.

Мой отец Великий человек, он поднял регион на новый уровень. Не знаю, смог бы я, с той стартовой установкой, что у него была, добиться столь внушительных результатов… И не мне его судить. Даже если Софья права, даже если я сын Амины… Хотя от одной мысли защемило сердце.

Я ничего не буду менять… Мне нужна эта информация лишь для своего успокоения. Но буду ли я спокоен? Буду ли спокоен, когда вдруг выяснится, что она права? Тогда все мои принципы, всё моё представление, возможно, будет исковеркано. Я молю Всевышнего Аллаха, чтобы это всё было нелепой фантазией женщины, которая какие годы живёт в гареме. Которая от непривычной для нее обстановки просто сошла с ума и поэтому назвалась моей настоящей матерью в разговоре с моей наложницей…

Глядя на Софью, такую податливую в моих объятьях, но в тоже время столь своенравную, изнывал. Маленькая чертовка! Умеет соблазнить мужчину и держать его на коротком поводке, даже такого, у которого нет недостатка в выборе женщин.

Чем она меня так цепляет? Тем, что красива? Я встречал и покрасивее… Взять хотя бы мою вторую жену, что родила мне двух сыновей. Прекрасная женщина, знающая свое истинное место в мире и возле мужа.