Может дело в своенравном характере? Но мне попадались и более своенравные… Те, кто зубами были готовы вырвать свободу… Те, кого нужно было очень долго обуздать. Как свободолюбивых кобылиц, что не поддавались воле хозяина, даже со сбруями с шипами.

В чем же дело?

Может все дело в нашей схожести… В разного цвета глазах.

Ах, Софья, запала ты мне в сердце. Сам не пойму почему…

Потянув свою самую сладкую наложницу к себе, сунул руку под юбку ее одеяния. Нащупав тонкую лодыжку, облизнулся. Ее стройные ножки и женственная точенная фигурка с тонкой талией и сексапильными округлостями сводили с ума. В ее присутствии мне постоянно нужно заставлять себя мыслить рационально. А ведь почему-то сильно дурею. Хочу показать ей весь мир, одарить подарками и сделать все, что пожелает.

Но она та, для кого главный подарок, это свобода. Свобода это единственное, что я не могу ей дать. Да ей она и не нужна. Зачем? Со мной же гораздо лучше. Это я и должен ей показать. Не будет сопротивляться, примет подаренный ей Аллахом дар, поймет, как повезло. И эта дурь выветрится из ее головы, она наконец поймет свое истинное предназначение.

Она откинулась на кресло, с благодарностью принимая ласки. Подняв щекотливо руку выше, щупал ее упругие бедра, а потом потянулся к сокровенному местечку. Закусив губу, провел пальцем по рельефу ее промежности. Пах сразу же вздыбился, как готовый бежать галопом конь.

Но не буду же я пробовать свою наложницу здесь… В машине… Или все же буду? Никогда не делал ЭТО в таких неприспособленных для того условиях… Может все же стоит попробовать.

Нащупав крошечный бугорок, скрытый за тугим бельем, начал гладить чуть сильнее. Стон вырвался из ее сладких губ. Наблюдая за ней, горел огнем. Во мне бушевал ураган. Одной рукой хотелось держать за голову, другой – крепко впиться в ее прелести между ног. Умело ласкать пальцами то, чем одарила ее природа.

Чтобы познала не только мою щедрость и доброту, но и непревзойдённые мужские качества. Стон снова вырвался из ее груди, когда мои ласки стали более уверенными. Двигая рукой в полной гармонии с ее физиологией, смотрел на лицо млеющей красавицы, фиксируя каждую эмоцию.

Ухватив правой рукой ее волосы, накрутил их на ладонь и, не спуская хватку левой, страстно поцеловал. Она была в полной моей власти и ее счастью не было предела. Я видел это в её глазах. они лучились блаженством и искрометным восторгом. Как вдруг она разразилась волнами экстаза.

Стон приятно ласкал мой слух, но я не останавливался, я продолжал ее покорение. Блаженные конвульсии Софии длился около полутора минут, а потом она словно испустила последний дух Нирваны и попыталась вырваться. Я ее уже не держал. Хватит. Пока хватит.

Все еще лежа в полуобморочном состоянии, вдруг посмотрела на меня в беззвучной благодарности. Не в первый раз я ублажаю женщину руками. Мне всегда нравилось доставлять удовольствие. Но сегодня я и сам испытал какой-то неведомый ранее первобытный восторг. Она моя. Моя собственность. И этого не изменить.

Девчонка уже и сама это приняла. Только из принципа, наверное, иногда брыкается. Она уже вкусила, насколько это классно быть собственностью шейха. Тебе больше ни о чем не нужно думать, не надо беспокоиться, как заработать деньги, обо всем позаботится твой хозяин.

Я дал команду водителю выдвигаться. Через два часа мне нужно быть на заседании Правительства. Сам поздней ночи буду осуждать важные для эмиратов вопросы, а ее пусть охрана закинет в мой отель.

Подумав, как им это удастся незаметно, представил, что вся моя многочисленная семья, которая иногда останавливается в гостинице, начнет задавать вопросы. С женщинами вопрос короткий. А вот мужчины, особенно те, кого не радует перспектива всю жизнь быть на вторых, третьих или даже четвертых ролях, могут закручивать гайки.

С другой стороны, длинный язык некоторых родственников меня совершенно не останавливал. В мешок, гирю на ноги и в Персидский залив. На крайний случай пуля в лоб и вопрос решен.

А уж если заткнуть рот нужно не родственнику, тут еще проще. Для меня честь семьи, моего эмирата, страны превыше всего. Для этого я готов на многое!

Взять хотя бы того парня, который организовал побег Софии. Если бы им действительно удалось сбежать, был бы международный скандал. А теперь именно сегодня его ждет расплата. Сначала его лишат мужского достоинства, а потом и вовсе вздернут. На международной арене Эмираты должны блистать! Развитие туризма стоит на первом месте. И из-за какого-то выродка поток туристов может иссякнуть. Этому не бывать. Для это не пожалею ничего. Ни денег, ни жестокости.

Хорошо, что в каждом посольстве у меня есть свои люди. Они всегда решают вопрос в мою пользу, если это потребуется. Побег Софьи обошелся мне в полтора миллиона долларов. Не так уж и много, но пока ни в одну девушка я не вкладывал столько средств. Знала бы она, на что я пошел ради нее, быть может была более благосклонна…

* * *

– Тебе удалось решить проблему? – президент страны посмотрел исподлобья.

– Да, решил, – ответил равнодушно.

– Ты стал премьером. Сам понимаешь, скандалы на таком высоком уровне не нужны. Придержи своего дружка в штанах! Истории с наложницами портят репутацию страны! – великовозрастный старец терял терпение.

Не мне с ним спорить и объяснять, что действительно портит репутацию страны. Его «истории» с убийствами неугодных легко всплывали в мировых СМИ… Когда я стану президентом, такого точно не повториться. Я буду более осторожен…

Глава 11

Выйдя из его кабинета, хотел скорее оказаться в номере моего отеля, где меня ждала Софья. Ее теплые объятия и обещания удовольствия грели душу. Она моя… Моя собственность и, кажется, смирилась с этим. Только разговор с президентом немного разозлил. Кем он себя возомнил? Тем, кто не совершает ошибок?

Смешно!

Из-за него раздулся международный скандал в отношении более 20 пропавших, среди которых трое близкие родственники. Несколько женщин попросили политического убежища. А двоих, кто сбежал, грохнули уже в границах других стран.

И это он мне говорит о том, чтобы я был аккуратен со своими наложницами? Не ему меня учить! Отец давно говорил, что столицу нужно перенести из Абу-Даби в Дубай. Быть может сейчас самое время… Нужно поднять вопрос на завтрашнем заседании комитета по международным отношениях.

Хотя может стоило сказать об этом сегодня? На заседании Правительства… Струхнул? Может… Нет у меня такой поддержки в остальных эмиратах, как у него. Вероятно, пока еще не время… Не время двигать его с места.

Усевшись в машину, сказал водителю ехать в отель. Там меня ждала Софья, сочная и аппетитная. Наконец мы с ней сможем уединиться и полностью насладиться друг другом. Телефон в кармане завибрировал. Достав, нахмурился.

Сегодня по приезду в Абу-Даби я отправил своего человека в лабораторию ДНК. И сейчас, по всей видимости, пришел результат…

Нажав на кнопку «Открыть сообщение», стал внимательно вчитываться в письмо.

«Предоставлены два образца ДНК в виде волос с луковицами для сравнения родства обладателей. Предварительный тест показал результат: 99 % вероятности родства»…

Прочитав короткое сообщение снова, сидел в машине, задумавшись. Огни города освещали вечерний Абу-Даби, палящая жара заметно спала. Я же все не мог осознать прочитанное. Что это значит? Что я… сын Амины?

Растирая виски, вспомнил ту сцену после разговора с ней.

* * *

– Дай свой волос! – смотрел на нее, чувствуя невнятное.

То ли злость, то ли… радость. Если она моя мать, то у меня наконец появился шанс с ней поговорить. Обнять свою родную мать… Ведь этого я был лишен с детства. Мне говорили, что моя мама умерла в родах. Ее Королевское высочество, первая жена шейха Дубая Халифы аль-Мактуна. Я был знаком с матерью только по фото. Я не знал материнской любви и теплого прикосновения. Этого я был лишен из-за злого рока, из-за бессердечной судьбы, которая не позволила ей легко родить.

Чувствуя горечь, не знал, что и делать. Сколько раз в детстве я рыдал о матушке. А сейчас если Амина все же она, то не слишком ли я груб? Мне бы упасть ей в ноги и молить о прощении. Прощении меня, отца и всего сурового Востока… Только в этот миг я понял, что у нас все же довольно жестокое отношение к женщинам. К матерям… К женам… К наложницам…

Но беспокоили меня сейчас не жены и наложницы. Меня беспокоила всего одна женщина. Женщина, которая, возможно, является моей матерью… Но она не только мать… Она была наложницей для моего отца. Все мы играем разные роли. Я шейх для населения своего эмирата. Я муж и отец. Я властелин. Для почившего отца – сын.

Амина подошла ко мне впритык, нас разделяли всего несколько сантиметров. Она посмотрела пристально, да так, что у меня поджилки затряслись. И только сейчас я увидел цвет и глубину ее голубых глаз. Раньше мне казалось, что она кареглазая. От ее нетипичного для арабской женщины облика поежился.

Как вдруг она дернула прядь своих волос и вручила ее мне.

– Проверяй, сынок! – произнесла с усмешкой, развернулась и вышла из комнаты.

* * *

Мысли разбегались. Сколько лет я горевал по женщине, которая и не была моей матерью. Сколько лет смотрел на ее фото с обожание и благоговением. Но она для меня никто. Она даже не растила меня.

В голове произошел диссонанс. Моя официальная мать и та, кого гнобили. Две женщины приблизительно одного возраста, а насколько разная судьба… Одна умерла в родах. По всей видимости, с ней погиб и младенец. А вторая родила, но из-за того, что она для страны никто, ей заткнули рот.

Растирая виски, впервые в жизни захотел плакать от несправедливости… к женщинам. Как? Почему в моей голове вообще возникли такие мысли? Я ведь шейх, глава эмирата Дубай… Для меня априори не должно быть это странным. Так я воспитан, так велели мои предки и Великий Аллах.