Мы с Тони обменялись взглядами, но никто не сказал ни слова. Засунув рюкзак на заднее сиденье, я забралась туда сама.

Выехав с парковки, Тони свернул налево, а не направо, пробормотав что-то насчет «быстро заехать» по дороге домой. Я решила, что ему надо заправиться или что-то в этом роде, но через несколько минут он остановился на парковке возле дешевого многоквартирного дома на обочине шоссе. Я видела его миллион раз, но никогда не знала, кто там живет.

Я хотела сказать, что подожду в машине, но даже сейчас, в сентябре, стояла июльская жара, и я решила, что лучше пойти с ними.

Джульет шла рядом с Тони, как будто знала, куда идет, рассеянно дергая себя за то, что еще оставалось от ее бровей. Этим она напомнила мне Августа. У них обоих была эта привычка. Но Август дергал себя, когда волновался и боялся чего-то, а Джульет – нет. Джульет ничего не боялась. Ей просто нравилась боль.

Тони постучал три раза. Я уже начала думать, что это такой условный код: «Тук-тук, пришел ваш наркодилер».

На парне, который открыл нам дверь, не было рубашки. Зато на его мясистой груди было тату со словами «Ни о чем не жалею», частично скрытое несколькими золотыми цепями. Трусы сантиметров на тридцать торчали из джинсов, висящих на бедрах. И на голове у него была лиловая бандана.

Ну, офигеть.

– Ай! Ололо! – Парень обхватил Тони за шею и тот почти утонул в его энергичных объятиях. Обернувшись к кому-то в глубине квартиры, парень заорал: – Э-э-э-эй! Тони-мешок пришел!

Раздавшиеся в ответ радостные мужские возгласы дали мне понять, что: а) Тони был популярен в этой банде лиловых бандан и б) вся банда лиловых бандан была тут, в квартире.

Нервно взглянув на Джульет, я зашла вслед за Тони в раздвижную стеклянную дверь. И точно, там было как минимум двенадцать парней, которые выглядели так, что прямо сейчас могли участвовать в массовке любого кино про тюремную жизнь. Загорелые тела, золотые цепи, лиловые повязки. Все поверхности были покрыты полусвернутыми косяками и пустыми пивными бутылками, а на каждом сидячем месте в гостиной и крошечной кухоньке сидел бандит.

И все их двадцать четыре глаза смотрели на нас с Джульет.

– О, мешок, ты привел нам развлекуху? – спросил тот, что открывал нам дверь, указывая на нас с Джульет.

Прежде чем Тони успел ответить, женский голос сказал: «Привет, сучки!» Мы поглядели и за холодильником увидели Энджел Альварез, новенькую, которая сказала мне, что ее брат с приятелями могут вломить за меня Рыцарю. Она с улыбкой двинулась к нам.

Очевидно, что брат Энджел и его друзья состояли в какой-то из бандитских группировок восточной части Атланты, с которыми я не хотела иметь ничего общего. Я решила, что Тони был их поставщиком, но, учитывая, сколько травы валялось тут на виду, дело могло обстоять наоборот, и это они поставляли ему товар.

На Энджел были отвислые джинсы и свободная трикотажная майка, но это тело не могли скрыть никакие на свете тряпки. Мне стало завидно. У нее давным-давно были сиськи, ее пучок казался таким небрежным, и она была даже не накрашена.

Подойдя, Энджел небрежно обняла каждую из нас.

– Как дела-а-а, девули? – Ее голос был хрипловатым. И это тоже было секси.

Тони скрылся где-то в гостиной с парнем, который открывал дверь, – наверное, это и был брат Энджел, – а мы втроем остались на кухне.

Энджел дала Джульет маленькую стеклянную плошку и зажигалку, которые та с готовностью взяла, и что-то пробормотала насчет того, что я у нее в гостях и это странно. Я не хотела травы, и находиться в бандитской хате мне тоже не нравилось, так что я просто улыбнулась и осталась на месте, даже не стараясь скрыть свой дискомфорт.

Музыка в гостиной, которую я сперва даже не замечала, вдруг стала громче, и кто-то крикнул Энджел, что пошла ее песня. Энджел схватила Джульет за руку и побежала в гостиную.

Я заглянула за стену, разделяющую помещения, и увидела, что задница Энджел дергается почти возле самого пола в ритм музыке. Когда она начала подниматься, Джульет, так же извиваясь, стала опускаться.

Когда эти двое нашли время так насобачиться в хореографии и тверке? Я вообще даже не знала, что они знакомы. Наверное, если ходить в школу только по пятницам, появляется куча времени для новых увлечений. И друзей.

Не желая накуриваться и\или плясать для взрослых бандитов, которые наверняка все уже отсидели по сроку за убийство, я на цыпочках вышла из задней двери и закурила во дворике. Я уже думала позвонить маме и попросить забрать меня – и к черту ночевку у Джульет, – когда услышала, что дверь позади меня открылась.

Я напряглась, но тут же расслабилась, увидев, что это Тони. Долбанувшись при выходе плечом о дверь, он тоже закурил, прислонился к стене, очевидно, стараясь казаться крутым, что с его козлиной бородкой было невозможно, и сказал:

– Эй, Би.

– Эй, Тони, – ответила я, стараясь не состроить гримасу.

– Думаю, после ремонта моей машины ты осталась совсем на мели, а?

Офигеть. И мы теперь это обсуждаем.

– Ага. Это почти все, что у меня было. Я рада, что тебе хватило. Извини, что так получилось. Я даже не помню, что там произошло.

Вот и все. И больше обсуждать нечего.

Тони глубоко затянулся и фальшиво улыбнулся:

– Знаешь, если тебе понадобятся деньги, мои братишки могут легко тебя подцепить. Дадут сколько надо.

– Что значит – подцепить?

Тони швырнул наполовину выкуренную сигарету на парковку позади меня.

– Ну как? Они тебе заплатят.

– За что? – Вся эта игра в двадцать вопросов начала мне надоедать, но любопытство требовало, чтобы я все же докопалась, какую херню он имеет в виду.

– За то, что ты делаешь. Что тебе нравится делать. Ты же любишь танцевать, да? И веселиться?

Я смотрела на него, нахмурив брови. Он что, хочет сказать, что эти парни будут платить мне за танцы? Как Энджел с Джульет? Они поэтому там танцуют? Им что, кто-то собирается за это платить? Это не имело смысла. Никто за такое не платит.

Тони оттолкнулся от стены и сделал несколько неуверенных шагов в мою сторону. Я попятилась, пока не уперлась задом в шаткие металлические перила, и вцепилась в них.

– А я мог бы достать тебе еще того желтого, которое тебе так нравится. – Его набрякшие глаза шарили по моему телу. – Детка, да ты можешь купаться в желтом и зеленом…

Всего секунду назад Тони приближался ко мне, и вдруг он куда-то улетел. Я несколько раз моргнула, пытаясь понять, как это Тони вдруг оказался на другом конце дворика. И почему он ко мне спиной. И почему он внезапно стал похож на Рыцаря.

– Хочешь снова ее накачать, сраный насильник? Я слышал, что ты сказал! Не получил своего в ту пятницу, так снова явился?

Черт. Это и был Рыцарь. С моего места казалось, что он говорит со стеной, пока я не разглядела лишнюю пару рук, болтающихся по обеим его сторонам.

Я так и сяк вытягивалась, пока не увидела, что Рыцарь прижимает Тони за глотку к стене, которая, по чистой случайности, является единственной преградой, отделяющей нас от дюжины пьяных и обкуренных членов бандитской группировки внутри квартиры.

Черт. Черт. Черт.

Тони боролся – вернее, пытался, – извиваясь и пиная щиколотку в черной коже, которая отражала все его усилия. Не отрывая левой руки от глотки, Рыцарь наступил на его кроссовки своим левым ботинком, пригвоздив обе ноги Тони, и заехал ему правой рукой по ребрам. И в живот. И снова. И снова.

Мне инстинктивно захотелось съежиться в комок и закрыть голову руками, пока все это не кончится. В последний раз, когда Рыцарь такое устроил, у меня был Ланс, за которым можно было спрятаться. А сейчас я была сама по себе и так близко, что могла видеть, как лопались сосуды у Тони в глазах. Это было так ужасно – звук трещащих костей, шорох ног, пытающихся вырваться, стоны и глотки воздуха. Но, как бы я ни боялась злобного скинхеда, голыми руками убивающего парня моей лучшей подруги, еще больше я боялась бандитов внутри.

Надо было что-то делать.

– Рыцарь, – прошептала я как можно громче. – Рыцарь!

Но он меня не слышал. Глаза Тони вылезали из орбит на покрасневшем, как свекла, лице, а когда Рыцарь ударил его слева в низ живота, Тони издал такой же нутряной звук, как и тот скейтер. Я думаю, это было своего рода сигналом отступления, потому что, услышав его, Рыцарь прекратил избиение. Он схватил Тони за лицо, вонзил в него пальцы и придавил его голову к стене здания.

– Рыцарь, тебе надо уходить, – подошла я поближе к нему. – Там внутри целая банда. Если они тебя тут увидят…

Но Рыцарь не обратил на меня внимания. Он наклонился вперед, теснее сдавил горло своей жертвы и сквозь сжатые зубы выговорил Тони прямо в лицо:

– Ты за этим прислал Джульет в школу? Чтобы выманить мою девушку и привезти сюда?

Вау. Его девушку?

Тони попытался что-то сказать, но его голос заглушался рукой Рыцаря, а горло было сдавлено локтем практически напрочь. Рыцарь потянул лицо Тони вперед и снова впечатал его затылком в стену. Тони от боли зажмурил глаза.

– Так что там? Говори, ублюдок!

Я подошла еще на шаг.

– Рыцарь, – прошептала я, стараясь придать голосу успокоительный оттенок. – Рыцарь. Отпусти его, а? Пусть идет. Если те парни внутри тебя услышат…

Рыцарь не взглянул на меня, но, думаю, услышал, потому что его плечи слегка расслабились.

И он снова впечатал голову Тони в стену.

Зацепив средним и указательным пальцами кожу прямо у Тони под глазами, рыцарь оттянул вниз его веки, обнажив розовую слизистую и залитые кровью склеры глаз.

– Она никогда больше с тобой никуда не пойдет. Ты понял? Если я узнаю, что ты опять суешь ей наркотики или куда-то на хрен подвозишь, я вырву твои сраные глаза. – По скулежу Тони я поняла, что Рыцарь сдавил его еще сильнее. – И засуну их в твою сраную глотку.

Рыцарь выглядел так, словно собирался сделать это прямо здесь и сейчас, так что я подошла еще ближе и тихонько похлопала его по напряженной руке.