Август быстро-быстро закивал, но продолжал смотреть на свои ногти, которые уже начинали кровоточить.

О-о-о-о-о-о-о не-е-е-е-ет.

Я опоздала.

– Ланс, я понимаю, что это фиговая идея, когда ты в таком виде, но вам надо идти. Вам с Августом надо уйти отсюда.

– Бу-у! – сказал Ланс, выпятив нижнюю губу, как младенец, и привлек меня к себе. Мне хотелось залезть на него, как на дерево, и втянуть эту губу себе в рот. Я хотела этого кайфового, классного, крутого, непобедимого Ланса даже больше, чем хотела обычного Ланса, что само по себе казалось невозможным. Я хотела, чтобы он снова засунул мне в рот этот желтый кристалл и чтобы я пошла за ним в какую угодно страну волшебных тайн, покрытых безумным зефиром, туда, где он явно находился сейчас.

Но тогда Рыцарь его убьет.

А это убьет меня.

А это, в свою очередь, убьет Августа.

Так что, как бы ни было больно отправлять их, особенно в таком состоянии и особенно пешком, им надо было уйти. К счастью, трейлер Августа был всего в паре километров отсюда. Я открыла входную дверь и указала им на выход.

Август вышел первым, возможно, желая уйти отсюда как можно скорее, и я крепко обняла его.

– Иди прямо домой, хорошо?

Август кивнул, немного быстрее, чем нужно, и спустился по шатким ступеням во двор.

Ланс подхватил меня, повесил на плечо и покружил, а потом, прежде чем отпустить, хлопнул по заднице.

– Иди прямо к Августу, ладно? – взмолилась я.

Ланс расплылся в перекошенной улыбке.

– Эй, детка! – завопил он мне в лицо.

– Ну что, Ланс?

– Ты бобер?

– Нет, Лан…

– Потому что ты плотна!

Я расхохоталась, и Ланс – все его метр девяносто пять – соскочил с крыльца и приземлился на бетон возле ступенек.

Едва приземлившись, он заорал: «Бли-и-ин!» – и схватился за низ живота, отчего Август подпрыгнул и залился нервным смехом. Этот идиот опять напоролся на пряжку собственного ремня.

Когда я закрыла за ними дверь, мне стало получше. Ланс с Августом будут в порядке, если только их не сшибет какая-нибудь машина по пути домой.

Никогда не думала, что скажу это, но спасибо Боженьке за крэк.

А что теперь?

Теперь тут остались только я и этот псих, который, судя по звукам, снова взялся за кувалду.

Черт побери.

Я оглядела комнату и все разрушения, которые устроили тут эти дебилы, и моя злость на Рыцаря вернулась. Плевать, сколько он подарил мне курток или пирсингов – все равно он чертово чудовище. Мне надо было просто уйти с Августом и Лансом. Почему я еще тут?

Я схватила то, что еще осталось от моего пива, и выглянула в кухонное окно. Рыцарь перестал долбить и стоял на террасе ко мне спиной, глядя вниз на ступеньки, вернее, на то, что от них осталось, стоял без рубашки. Черные линии татуировки его доспехов составляли яркий контраст с белой кожей, которая, казалось, светилась под полуденным солнцем. Красные подтяжки свисали с талии, а мышцы были напряжены и блестели от пота. Я подавилась пивом.

Я могла злиться на него, и он мог быть полным психом, но мои ноги повели феромоны и любопытство, а не логика.

Услышав, как открывается дверь, он обернулся и буквально пронзил меня своим лазерным взглядом.

Стиснув дверную раму, я спросила:

– А зачем ты развалил Пег лестницу?

– Построю будку, – ответил Рыцарь. Его голос был резким. Расстроенным. – Для Шепа.

Услыхав свое имя, Шеп, престарелая немецкая овчарка Пег, прихромал к Рыцарю из тенистой ямки под террасой и прижался головой к его ноге. Рыцарь нагнулся и почесал его за ухом.

Неужели это тот же самый человек, который только что вырубил в гостиной двухметрового придурка с ирокезом?

Я смотрела на Рыцаря – сквозь его суровые бесцветные глаза, сквозь грубую оболочку – и видела там, внутри, человека с самым странным набором душевных качеств. С животными он был внимателен и ласков, но, когда дело доходило до людей, мне казалось, он искренне хотел поубивать их всех.

Кроме меня.

Ну, я надеюсь.

– Это… очень мило с твоей стороны, – сказала я.

– Ни хрена это не мило. Просто это надо сделать. – Рыцарь повысил голос и ткнул пальцем в сторону двора. – Нельзя же его просто оставлять тут одного на весь день. Они думают, если у него есть зубы и когти и он может убивать, значит, может позаботиться и о себе. А он не может!

Указывая на кучу потертого меха с торчащими ребрами у себя под ногами, Рыцарь заорал:

– Ты погляди на него! Ты только погляди! Что он, по-твоему, в порядке?

Нет, он не был в порядке. Если честно, Шеп выглядел так, как будто вот-вот сдохнет. Раньше я как-то этого не замечала.

Отвернувшись от меня, Рыцарь сжал кулаки и прижал их к обеим сторонам головы.

– Нельзя оставлять кого-то на весь день одного и думать, что он в порядке! Он ни хрена не в порядке!

Мы говорили не о Шепе. Мы вообще говорили не о животных.

Даже не думая, я подошла к Рыцарю и изо всех сил обхватила его руками вокруг туловища. Его сердце гулко стучало мне в ухо. Его грудь была горячей и влажной от пота, но от него все равно пахло корицей.

– Прости, – прошептала я куда-то туда.

Рыцарь приподнял руки, как будто не понимал, что с ними делать. Как будто мое поведение его смутило.

И как будто его никогда раньше не обнимали.

От такой реакции у меня сжалось сердце.

– Мне так жаль, – снова прошептала я, и по грудным мышцам Рыцаря покатилась черная слеза. Мне даже не нужно было знать, что с ним произошло, я и так понимала достаточно. Я понимала, что на него всем было наплевать и что я сама обращалась с ним ничуть не лучше. Я видела его клыки и когти и тоже бросала его одного.

Рыцарь ничего не говорил, но, по крайней мере, через минуту он опустил руки. И обхватил меня ими, сперва свободно. Его тело оставалось напряженным, но я слышала, что сердце под моей щекой и черным пятном от туши бьется уже спокойней. Постепенно его руки на моих плечах обняли меня в ответ, наконец набравшись смелости, чтобы принять мое утешение, а еще через несколько минут и все тело Рыцаря расслабилось рядом с моим.

Он прижался щекой к моей макушке и обнял меня, как будто я держала его на плаву. Я не думала, но это было здорово. Меня никогда никто так не обнимал. Никто. Так, словно я была нужна ради жизни.

Спустя несколько минут Рыцарь спросил:

– С ним все нормально?

С кем? Ах да… Ланс…

– Ага, – сказала я. – Он в порядке. Все будет в порядке.

Все, все вранье.

21

На следующий день Ланса и Рыцаря снова не было на церковной парковке. Джульет тоже не пришла, сказав, что это «плохо для ребенка». Для ребенка. Может быть, она все-таки оставит его?

Разговаривать было не с кем, и я сидела на ограде и ворошила гравий. Я не видела ни Ланса, ни Рыцаря и на первой перемене и уже начинала волноваться. Ладно, я просто психовала. Что с Лансом? Родители увидели его и вызвали полицию? Рыцаря забрали в тюрьму?

Я затушила сигарету и зарыла окурок в кучку гравия. Идя по парковке обратно, я получила ответ на один из своих вопросов. Я увидела, как Ланс несется из-за угла школы, словно за ним гонятся силы ада. Он бежал в ту же сторону, откуда они вышли вчера, и бежал так быстро, словно за ним действительно гнались.

Ланс не стал бы убегать просто так, даже от Рональда МакНайта. Единственным, что могло бы заставить его так бежать, был медведь гризли, псих с пистолетом, ну и, может, полиция.

– Ланс! – заорала я, пускаясь за ним. – Ланс! Погоди!

Но он не погодил. Он промчался по парковке, лавируя между машинами, и исчез за деревьями. Добравшись до края парковки, я поняла, что он убежал по тропе, о существовании которой я даже не подозревала. Я побежала по ней и обнаружила Ланса, который ждал меня на том конце, в чьем-то дворе. Мы были в жилом районе.

Задыхаясь, я наклонилась и уперлась руками в колени.

– Что (выдох) случилось? Куда (выдох) ты так несся?

Ланс с капюшоном на голове ходил взад-вперед. Я не видела всех разрушений на его лице, которые нанес Рыцарь, но точно знала, что правый глаз здорово заплыл.

– Кто-то настучал на меня!

– Что?

Ланс замер и обернулся ко мне:

– Помощник директора вызвала меня с первого урока и сказала, что они получили анонимный сигнал о том, что у меня наркотики. Я сказал, что они не могут обыскивать меня без ордера, и эта сука пошла звонить в полицию. Я рванул оттуда, как только она ушла!

– Черт. Ланс, что же ты будешь делать?

– Я знаю, что я не буду делать! Я не буду сидеть там и ждать, пока меня арестуют! – Повернувшись, Ланс кинулся через двор к дому.

– Кто тут живет? – не понимая, что он делает, спросила я вслед.

– Блин, я тут живу! – проорал он в ответ.

– Погоди. Что?

Я заставила себя пойти за ним в сторону дома, но голова у меня шла кругом.

Ланс живет тут? Вот тут? В двухстах метрах от школы? И все это время, когда я искала, где побыть после школы, и… и он ни разу даже не сказал. Почему? Почему он меня не позвал? Почему даже не сказал, что он тут живет, когда мы все курили на церковной парковке? Это же прямо тут!

«Потому что он не хотел, чтобы ты знала, – произнес тоненький злобный голосок у меня в голове. – Потому что он не хотел тебя».

Когда мой внутренний диалог завершился, я обнаружила, что стою в спальне Ланса. Стены от пола до потолка были завешаны плакатами, флагами и украденными дорожными знаками. Все это было разукрашено и усыпано, как и он сам, но в отличие от него комната была крохотной. Ланс едва мог в ней повернуться. Я решила, что он был вынужден оставлять свою масштабную личность за дверью.

Я смотрела с порога, как он вытряхнул свой рюкзак на пол и стал набивать его одеждой. Потом Ланс распахнул шкаф, вытащил дорожную сумку, швырнул на незастеленную постель и начал набивать и ее. Он явно паковался не на выходные – он собирался надолго.