Б. Истон - Рыцарь

Я подняла перо, поцеловала его, смаргивая сладко-горькие слезы, и прошептала в его пушистые веточки:

– Посмотри на своих мишек…

Поднырнув под желтую ленту, я подошла к водокачке, туда, где была площадка. Поглаживая себя пером по подбородку, я вспомнила наш с Рыцарем разговор тут, много месяцев назад. О том, почему его машина и карманы полны сувениров времен Второй мировой. Может быть, ему будет хорошо в морском десанте. Это даст ему цель в жизни. Продуктивный выход всей его ярости. Ну, по крайней мере, я на это надеялась.

Еще я подумала о том, что сказал Ланс про них с Рыцарем. Может, он сказал это нарочно, чтобы отвлечь меня от того, что я узнала про него с Августом? А может, он ревновал, что я стала уделять все свое внимание кому-то другому после того, как оно столько лет принадлежало ему. Но, глядя на столб дыма, поднимающегося с места, где я впервые встретила Рыцаря, я поняла, что это вообще неважно. Потому что настоящим было то, что было у нас с Рыцарем.

Со мной Рыцарь позволил себе быть уязвимым. Только со мной. Он впустил меня, показал мне то, что было сломано, и смотрел, как я порхала вокруг, не особенно пытаясь это чинить. Он пришел ко мне сломанным и ушел сломанным, и я тогда поклялась себе, что больше такого не случится.

Впервые в жизни у меня появилась цель.

Я решила стать психологом.

Я уже двигалась в сторону окончания школы экстерном, но не особо старалась, потому что не хотела расставаться со своими друзьями. Больше этой проблемы у меня не было. Все мои друзья стали призраками. Даже те, кто был еще жив. Никто из них не вернется на будущий год в Старшую Персиковую. И тогда я решила – я тоже не вернусь.

Я слабо улыбнулась, глядя вниз, в дымящийся кратер, на место, где случилось столько плохого, и мне стало легко.

– Я никогда туда не вернусь, – прошептала я своему перу.

Я была свободна.

Со своими отметками я могу записаться на первый курс в городской колледж, вместо того чтобы учиться в обычной школе, и если я буду рвать жопу, то смогу одновременно сдать экзамены за старший школьный класс. К тому моменту, как мне исполнится семнадцать, я смогу подать документы в университет, имея за плечами несколько курсов колледжа.

Я расслабилась.

Закурила.

Погладила себя по подбородку ангельским пером.

И мы с Августом вместе стали смотреть, как горит старая жизнь.

Все мои друзья стали призраками, но я?

Я была еще живее, чем раньше.

Я уже не верила, что это случится, но тем летом мне наконец исполнилось шестнадцать чертовых лет. Мне все еще не хватало денег на машину, но мама согласилась одолжить мне недостающее. Я была девушкой со страстью к мощным машинам и бюджетом на крошку-мини, но я умудрилась найти себе «Мустанг»-пикап 1993 года с пятилитровым двигателем и, к своему ужасу, с ручной коробкой передач, но довольно дешево. Он не был совсем уж древним, и, по крайней мере, мне не придется никого просить, чтобы меня подвезли.

На свой день рождения в этом году я хотела всевозможные причиндалы для «Мустанга». У меня был брелок с пони, и коврики с вышивкой пони, и блестящая обложка на права с пони. А вишенкой на торте стал набор из пяти новехоньких колес с пони, которые мне подарили родители на замену тому дерьму, что шло вместе с машиной.

Понятно, что A&J АВТО был самым дешевым гаражом в городе – и не без причин. Место было мрачным, и его, казалось, декорировал слепец где-то в 70-х годах. Низенький, лохматый, похожий на тролля мужик поприветствовал меня глухим фырканьем, взял у меня ключи и исчез, оставив меня у стойки.

Не зная, чем заняться, я прошла в дверь, которая, как я думала, вела в прокуренную комнату ожидания, но вместо этого обнаружила, что попала в основной гараж. Я тут же развернулась бы и ушла, но машина, стоящая на ближайшем подъемнике, приковала мое внимание.

Это была любовь с первого взгляда. «Мустанг» конца 60-х, с гоночным корпусом, матово-черного цвета, затемненными окнами и большим окном на крыше. Он выглядел так, словно попал сюда прямо из кино.

– Я могу вам помочь?

Обернувшись, я встретила заинтересованный взгляд широкоплечего, голубоглазого механика с детским лицом. Его светло-русые волосы были связаны сзади в большой пучок. Руки выше локтя покрыты густой сетью татуировок. В нижней губе было колечко. А на рабочей майке с эмблемой гаража, обтягивающей мощную грудь, было вышито его имя.

«Приве-е-е-ет, Харли».

– Простите, – начала запинаться я. – Я знаю, что мне, наверное, сюда нельзя, но я… – Я обернулась на зверюгу, стоящую на подъемнике, и мою грудь стиснула тоска. – Я не могла от нее уйти.

Харли – если это вообще было его имя – хихикнул и сказал:

– Так вам нравятся девочки?

– Что? Нет! – воскликнула я.

– Хорошо, – улыбнулся механик, и лукавый блеск в его глазах напомнил мне, как мне нравились мальчики.

Стараясь вернуться от обсуждения моей сексуальной ориентации к машинам, я огляделась и указала на свой выцветший черный пикап на дальнем подъемнике.

– Я вожу детскую версию вот этой.

Харли глянул на мое самое ценное имущество и одобрительно кивнул:

– Пятерка? Неплохо. Ручник или автомат?

– Ручник, – простонала я.

– Че, правда? Твой парень научил тебя водить эту штуку?

– Нет, – сказала я, приоткрыв рот в притворной обиде.

– А-а, – кивнул Харли. – Ты встретила его уже после покупки машины.

– У меня вообще нет парня, – сказала я, закатив глаза.

Он был симпатичным. У него было лицо как у Джеймса Дина, а тело как у Дина Кейна. И этот выговор. На юге южный выговор слышен на каждом шагу, но у Харли он был настолько легким, что это было ужасно мило. Мило, мило, мило.

Ухмыльнувшись, Харли спросил:

– Значит, это твой старик разбирается в тачках?

– Угадал, – улыбнулась я. – Я с детства смотрела все его журналы про старые машины. И всегда вырезала картинки с «Мустангами» и вешала на стенки, но скотч их портил, и тогда мама купила мне такую прозрачную занавеску для душа с кармашками, и я…

Харли поднял руку, чтобы я замолчала.

– Я должен остановить тебя, – просиял он. – Потому что сейчас не могу думать ни о чем другом, кроме как о тебе в душе, и поэтому все равно не воспринимаю ни единого твоего слова.

Боже мой!

Я почувствовала, как у меня краснеет шея. Я прикусила изнутри обе щеки, чтобы мое лицо не расплывалось в улыбке до ушей, которую вызвал этот небольшой, но секси-комплимент. Этому парню, Харли, должно быть, лет двадцать с небольшим, он кле-е-е-евый, и он со мной кокетничает.

Не имея представления, что ответить, я снова попыталась сменить тему:

– Ну, а ты что водишь?

– Хм-м-м-м. – Харли склонил голову набок и улыбнулся. – Попробуй угадать.

О, так он играет в эти игры… Ла-а-адно…

Я побарабанила пальцами по губам и смерила его взглядом.

– Ты кажешься мне… парнем с «Фольксваген»-«жук».

Харли рассмеялся, но потом скорчил гримасу, изображая обиду.

– Что, нет? О, я знаю. «Крайслер PT Крузер».

Харли поджал пухлые губы, усиливая гримасу.

– «Пинто» с деревянной панелью?

Он в ужасе сморщил нос.

– Знаю, знаю! Это был вопрос на засыпку! У тебя мотороллер!

Фырканье.

У меня кончились идеи, я огляделась вокруг и увидела «Импалу» 1964 года с откидным верхом.

– О-о-о, я нашла. Вот она, тут, – сказала я, указывая на нее. – И такая клевая золотая каемочка. И можно поставить гидравлический подъемник.

Харли больше не мог удерживать смех. Он оказался низким и хрипловатым, и у меня все сжалось внутри.

– Уже теплее, – сказал Харли. – И в ней есть гидравлика. – Подняв испачканный машинным маслом палец, Харли указал на черную секс-машину возле меня.

– Нет! – завизжала я, хлопая его рукой по груди. – Не может быть!

– Да. Это моя старушка, – просиял Харли.

– Боже мой! Господи! Она твоя! Вот прямо твоя? И ты на ней ездишь? Черт возьми! Какой это год? 69-й? А какой там мотор? Она вся родная?

Харли склонил голову набок и сказал:

– Говоришь, ты девушка мощных машин? Вот сама и скажи.

– Черт! – Я потерла руки, принимая вызов. – Так, посмотрим… Если это 69-й, а я думаю, это он, тогда это должна быть GT, «мач» или «босс». Или Е, но они страшно редкие. У GT слегка другой капот, и я уверена, что «мач» делали с другими спицами на колесах. Значит, это «босс», да? Но это «босс 302» или «босс 429»? Фух!

Харли тихо присвистнул и несколько раз хлопнул перемазанными ладонями.

– Черт, девочка. Если б ты не была такой молодой, я б на тебе женился.

Внешне я рассмеялась, но внутренне не могла понять, в чем тут подвох. Владелец такой машины, с таким лицом и таким телом флиртовал со мной!

Не в силах сдержаться, я сказала:

– А знаешь, в шестнадцать лет в штате Джорджия можно жениться, если у тебя есть разрешение от родителей.

Рассмеявшись, Харли ответил:

– Ни фига себе. Знаешь, я лучше пойду прикуплю кольцо, потому что мне не хочется тебя потерять.

Мой желудок сделал двойное сальто с переворотом и приземлился обратно.

Я снова решила сменить тему с нашей предстоящей помолвки обратно к машинам, хотя бы для того, чтобы прийти в себя.

– Так это 302 или 429? – спросила я, кивая на матово-черный оргазм на колесах позади нас.

– Думаю, тебе придется подождать, пока ты не выяснишь это сама.

– Ну-у, – заныла я. – Это сколько ж придется ждать?

– До вечера. – Харли ухмыльнулся, словно сам дьявол, собирающийся завлечь очередную грешницу. – Я приглашаю вас на трек, леди!

Продолжение истории Рыцаря, Харли и Биби – в следующей книге.

Эта книга едва не убила меня. Я перестала спать. Перестала есть. Я не мылась. Не выходила из дома и уже подумывала, не начать ли снова курить, потому что мои герои считали это чертовски крутым. Я питалась яростью на завтрак, похотью – на обед и лишениями – на ужин, перемежая их крепким чаем и вином. Я сама превратилась в урода с глазами зомби, но есть люди, которые любят меня и такой.