— Я должен идти.

Была суббота.

Мой вечер с Вайолет.

Мы с ней должны были поужинать.

Мы должны были открыть письма из университетов сегодня за ужином.

Вот дерьмо.

Чудовищность всего, что я натворил, внезапно открылась в полном свете перед моими глазами. Я схватил свой мобильный и выбежал из здания. Себастьян что-то бормотал мне в спину, но у меня не было времени ему отвечать.

Я направился к выходу из Линкольнс Иннз, чтобы взять такси и стал просматривать свой телефон по дороге. Проведя пальцем по экрану, увидел три пропущенных сообщения. Мать твою. Я выглядел полным идиотом.

Мы почти полностью подготовились к судебному разбирательству по делу Хамбаг, но сегодня столкнулись с рядом вопросов, на которые затратили больше времени, чем ожидали. Слава Богу, Себастьян помогал мне, иначе мне пришлось бы работать всю ночь. Я не ожидал, что защита по этому делу так долго будет упираться. Я не понял, каким образом прошло столько времени. Я был так погружен в работу, что напрочь забыл о Вайолет. Я застонал и нажал на вызов.

Раздалось два гудка, а потом тишина. Все выглядело не так, словно телефон выключили, переведя в беззвучный режим, или мой звонок был проигнорирован. Нет, Вайолет сбросила звонок.

Господи.

Я не знал, что делать. Мне необходимо объясниться перед ней, сказать, что я потерял счет времени, поэтому так все вышло. А как еще можно это объяснить?

Тупая боль в животе усилилась, когда я остановил такси и отправился в близлежащий Мейфер.

Я уставился на экран своего телефона, мысленно моля, чтобы Вайолет перезвонила мне. У меня было три непрочитанных сообщения.

Первое сообщение, посланное чуть позже пяти — она интересовалась во сколько я вернусь.

Черт. Я должен был прочесть ее смс-ку и ответить. Но в это время я был в самой гуще событий. Хотя это не оправдание. Я пообещал ей держать свои обещания, а получается, что нарушил данное ей слово.

Второе сообщение — она спрашивала, когда я вернусь, оно пришло сразу после семи. И последнее было двадцать минут назад. Она писала, что ложиться спать.

Я поморщился. Обычно мы с Вайолет переписывались днем, чаще в субботу, когда ее не было в офисе. Но сегодняшний день был просто безумным, мы с Себастьяном были после такой работы просто никакими, ошалевшими.

Я напечатал смс-ку:

Прости. Я потерял счет времени. Сейчас еду домой. Работа была сегодня очень напряженной и жесткой.

Она, наверное, уже спит. Но неприятное чувство осело в животе.

Такси подъехало к дому на Хилл-стрит. Я расплатился и выпрыгнул из машины. Свет в окнах не горел, поэтому я пошарил в карманах в поисках ключей, который она дала мне в начале недели. Она же не спит, не так ли?

Я вошел в темный дом и запер за собой дверь. Прошел в гостиную, надеясь, что Вайолет не заснула на диване, огляделся по сторонам, пытаясь найти объяснение своему ужасному ощущению. Положил свою сумку и снял пальто с пиджаком, прошел в столовую, чтобы накинуть их на спинку стула.

И у меня замерло сердце.

Стол был накрыт белой скатертью, стояли хрустальные бокалы, лежали серебряные столовые приборы, а также свечи и белые орхидеи в вазе. Выглядело так прекрасно. Стол был накрыт для меня, для нас, чтобы отпраздновать ее будущее и наше совместное будущее.

А я так и не появился.

И не позвонил.

Я прижал пальцы ко лбу. Мне необходимо все исправить. Повернувшись в сторону, увидел колонку на комоде, с подключенным iPad. Я посмотрел в нем треки.

«Соловей пел на Беркли-сквер».

Черт побери. Я оказался эгоистом, не заслуживающим Вайолет Кинг.

Вайолет

Я открыла глаза, как только входная дверь закрылась со слабым щелчком.

Александр ушел.

Взглянула на часы. Было пять минут девятого. Он задержался сегодня утром. Возможно, надеясь, что я проснусь. Дело в том, что я почти не спала прошлой ночью, а сейчас уже тем более не спала, как только он встал. Я слышала, как он пришел вчера, но притворилась спящей. Я не хотела с ним разговаривать. Не хотела вести разговоры, почему он вчера мне не позвонил. Я знала, что он скажет в ответ. Что он сожалеет, но для меня его извинений было мало.

У меня есть брат, который такой же абсолютный трудоголик, как и Александр, поэтому я знала, что это такое. И в некотором смысле преданность Александра своей работе меня очень устраивала. Я не чувствовала себя задушенной и зажатой его вниманием так, когда встречалась с другими мужчинами, которые желали мне больше уделять времени. Я с нетерпением ждала наших встреч с Александром, при этом имея и свое собственное время на себя. Но вчерашний день заставил меня задуматься. Наш совместный ужин должен был стать чем-то символическим, важным началом нашего совместного будущего. Меня приняли во все три университета, в которые я подавала заявление, и, если бы Александр вернулся вовремя, как и планировал, я бы морально подготовилась к двум годам в Лондоне и будущему с ним.

По крайней мере, сейчас я смогу уехать подавленная и расстроенная, но не окончательно с разбитым сердцем.

Вот почему я не доверяла мужчинам. Почему ни один мужчина со времен Дэвида не продержался больше нескольких недель, я заканчивала наши отношения всегда первой.

Именно поэтому я ни в кого не влюблялась. До сих пор мне удавалось прекращать наши отношения, чтобы в дальнейшем не страдать.

Мне стоило довериться своим инстинктам, которые подсказывали мне с самого первого раза, что между нами ничего не выйдет. Я чувствовала себя нелепо, потому что была так расстроена из-за него, хотя знала заранее, кем он является на самом деле. Я знала, что работа для него всегда будет стоять на первом месте.

Я не хотела быть девушкой, ожидающей своего мужчину. Такая роль меня не захватывала, и она явно не подходила для моего будущего — это вызывало жалость. Я ясно дала ему понять, чтобы он оставался со мной самим собой. Но то, что он не появился, даже не позвонил мне вчера вечером, зная, насколько важен для меня наш ужин, а также зная, что я уезжаю в США во вторник утром, он дал мне понять, что он не тот человек, которого я должна любить. Если Александр не уважает меня настолько, что даже не смог прийти вчера или хотя бы потрудился бы сообщить мне, что задерживается, тогда мне лучше уехать. Если мое будущее и мои чувства к нему, настолько важные для меня, а он так легко забыл, тогда я отказываюсь его любить.

Мне потребуется какое-то временя, чтобы чувства, от которых я столько времени пыталась скрываться, постепенно умерли и сошли на нет. Они умрут. Я об этом позабочусь. Но я не могу оставаться в Лондоне, пытаясь побороть их. Я не хотела выслушивать извинения Александра. Или еще хуже, слышать его оправдания. Я не хотела быть той девушкой, к которой парень не пришел на ужин, когда она должна была определиться со своим будущем, после чего полностью разочаровавшись в нем. Я бы предпочла быть одной. Предпочла бы быть с каким-то безымянным парнем, который не будет прокрадываться ко мне в душу, я не буду ничего от него ожидать чем иметь отношения с таким, как Александр.

Я не хочу озлобиться на мужчин. Стремления и цель жизни Александра вдохновили меня во многих отношениях. Лондон открыл мне глаза на то, какой может стать моя жизнь. Я не собиралась позволить этому опыту превратить меня в полную катастрофу. И я не собиралась позволять ему каким-то образом повлиять на свое будущее.

Я слишком долго позволяла мужчине влиять на свою жизнь. Теперь это время закончилось.

Я села в вертикальное положение и взяла телефон с тумбочки. Мне необходимо было сегодня написать заявление об увольнении и собрать чемодан.

Телефон зажужжал у меня в руке.

Прости за вчерашнее. Я полностью потерял счет времени. Ты поступила? Позвони мне, когда проснешься.

Я ответила — Нет необходимости извиняться. Тебе лучше будет переночевать в отеле. Мне нужно очень многое успеть сделать.

Ответ пришел тут же.

Ты проснулась. Я скучал по тебе прошлой ночью.

Тупая боль распространилась по моему телу. Я тоже по нему скучала. Я и буду скучать по нему. Но я смогу забыть о нем. Лучше сейчас, чем через два года.

Все шло по плану сегодня, в понедельник, в мой последний день в палате, прежде чем я улечу в Штаты с Дарси. Всего через несколько недель после Рождества Крэйг согласился прервать мой контракт с коллегией адвокатов. Я сказала ему, что хочу начать обучение в Колумбийском в январе, если он отпустит меня раньше. И будучи порядочным человеком, он согласился. Мне не нравилось врать, но мой план заключался в том, что вернувшись домой в Штаты, на самом деле, я хотела попытаться начать свое обучение в январе, поэтому я оправдывала этим свое вранье, еще не зная получится у меня или нет.

Я знала, что буду скучать по Александру, пока буду находиться в Коннектикуте на праздники, но, если бы не вчерашние события, мы разлучились бы всего на неделю. Я не ожидала, что уеду навсегда. Вчера он звонил мне несколько раз. В конце концов, я выключила свой телефон. Я не хотела с ним выяснять отношения. В этом не было никакого смысла. Я приняла решение.

Да, я убегала, возможно, трусливо, но я не знала других методов, которыми смогла бы защитить себя.

В течение нескольких блаженных недель я фантазировала, как буду жить в Лондоне постоянно. С Александром и MBA в лондонском университете — блестящей карьерой и красивым, обаятельным мужчиной, который будет со мной. О чем я только думала? Как я уже говорила Скарлетт — моя жизнь не какая-то гребанная сказка.

— Если у тебя возникнут любые вопросы, просто напишите мне, — попросила я Джимми, проходя мимо его стола в последний раз.

Он вскочил со своего места и протянул руки.

— Я буду скучать по тебе. — Он обнял меня. — Заходи к нам, когда будешь в Лондоне.

Я подумала, что следующего раза точно не будет. Было бы слишком больно возвращаться в то место, где у меня были какие-то надежды на будущее, а вышло все по-другому, если бы Александр был другим человеком.