Разумеется, никакого стороннего наблюдателя не было. Увы!

Мы ленивы и нелюбопытны. Даже обидно!

Между тем там, наверху, в небесной лаборатории, наверняка, возникла легкая паника. Древняя машина причинно-следственных связей «Витта» уже многократно по заданной программе посылала направленные импульсы на эту парочку. Если перевести эти импульсы на человеческий язык, получилось бы: «Стоп! Стоп! Перерыв!».

Никакого эффекта! Парочка на скамейке у пруда, никак не реагировала ни на какие импульсы.

Они ничего не видели, не слышали, не ощущали…. Ощущали и осязали только друг друга…

Ситуация явно выходила из-под контроля.

Наверняка, в этот момент тревожно мигали лампочки, выходили из строя предохранители, угрожающе гудели реле, искрились и вспыхивали ярким светом всевозможные контакты…. Скорее всего, именно так складывалась ситуация там, наверху….

Можно предположить, была объявлена мобилизация и подключен какой-нибудь дополнительный генератор. Или направленный активизатор. Или еще какая-нибудь мощная штуковина. Во всяком случае, сложа руки, они там явно не сидели.

И не без трудностей, но овладели ситуацией.

Наконец Сергей и Надя оторвались друг от друга.

Надя положила ему руки на плечи и долго-долго смотрела в глаза.

Оба не испытывали ничего, кроме бесконечного желания касаться друг друга, осязать, дышать одним воздухом. Потом она осторожно пересела с колен Сергея на скамейку и, выпучив глаза, помотала головой.

— Со мной такого никогда не было! — шепотом сказала она.

— Я старался! — гордо заявил Сергей.

— Ах, ты…. — возмутилась Надя.

Она схватила плетеную сумку и стукнула его по голове. Собралась крепко настучать ему по черепушке, но он успел схватить ее за руки. Осторожно отобрал сумку, положил рядом с собой.

— Я этого не люблю! — суровым, даже грозным голосом сказал Сергей. — С первого класса все девицы норовят стукнуть по голове.

— Бедненький мой! — жалостливым голосом сказала Надя. — За что они тебя?

— По всей вероятности, я им очень нравился, — категорично заявил Сергей. — По всей вероятности, очень-очень! В каждом классе кого-нибудь провожал после школы. Естественно, пытался поцеловать. Вот они и били, неблагодарные…. Ранцами, портфелями, мешочками со сменной обувью…. Что под руку подворачивалось!

— Давай я тебя пожалею!

— Давай! — согласился Сергей.

Надя начала гладить его по волосам.

— Мерзавки…. Негодяйки…. Садистки…. Больше никому не дам тебя в обиду! Теперь я буду твоим охранником!

— Согласен! — великодушно кивнул Сергей.

— С этой минуты ты под моей защитой!

Потом они долго сидели рядом, касаясь плечами и положив ноги на низкое ограждение перед прудом, кормили одинокого лебедя. По очереди отщипывали от булки, кидали кусочки в воду.

Справа от лебедя, слева…. Справа… слева…

Молчали. Только поглядывали друг на друга.

— А я просто мозги вывихнул, куда тебя приглашать? — неожиданно усмехнулся Сергей. — В дискоклуб, в какой-нибудь ночной бар…

Надя вздохнула, слегка поморщилась.

— Сереженька! Во-первых, сам знаешь, вечерами я напрополую занята. Во-вторых, нахлебалась я этих дискоклубов, во!.. — она провела ладонью по горлу, — На всю оставшуюся жизнь. Выше крыши. Вспоминать, и то тошно. Эти ковбойские утехи для лимиты. Из которой, кстати, я сама только-только выкарабкалась. Если тебе хочется…

— Я этого не говорил! — ответил Сергей. — Думал, это тебя тянет в какое-нибудь ночное казино «Лунный берег». Сыгрануть в рулетку. По мне, так лучше на тахте с книгой. Или в гараже под машиной.

— Извини, Сереженька! Пока еще ты… не наш! — с ударением сказала Надя и недовольно мотнула головой.

— Не ваш, — согласился Сергей. — Не ихний и ничеинский! Я вообще сам по себе!

— Ты только не злись!

— И не думал!

— Я же вижу! По глазам вижу!

— Что ты видишь?

— Пойми, ты просто зритель. Тебе все в новинку, в диковинку. А для нас это работа. Ничего больше. Зарабатываем на жизнь.

— Когда поешь на сцене, ты о деньгах думаешь?

Надя нахмурилась, раздраженно передернула плечами.

— Когда пою, я ни о чем не думаю! Давай сменим тему. Кажется, мы уже начинаем ссорится.

Некоторое время они молчали. Лебедя больше не кормили. Нечем было. Булка кончилась. Тот далеко не отплывал, держался поблизости.

— Слушай! Твоя костюмерша Наталья. Она сумасшедшая?

— С чего ты взял? — изумилась Надя. — Нормальнее нас с тобой.

— Видел, как она на концерте за тобой все повторяет. Стоит за задником и один в один повторяет.

Надя напряглась, медленно повернулась к Сергею и долго сверлила его испытующим взглядом.

В ее взгляде было удивление, и страх, и еще что-то, чего Сергей понять не мог. Но сразу почувствовал, он ступил на опасную территорию, в запретную зону.

Тогда он равнодушно пожал плечами. Мол, вообще-то, мне все равно, пока я не ваш, рядовой зритель, и все такое.

— Ты не понял, — медленно произнесла Надя, изменившимся голосом. — Она не повторяет. Все гораздо сложнее.

— Не такой уж я тупой.

— Сереженька! — поспешно добавила Надя каким-то просительным тоном. — Лучше будет, если ты просто забудешь то, что видел! Было, — не было! Придет время, все расскажу сама. Пока, забудь! Хорошо? Это совсем не то, о чем ты подумал.

— Откуда ты знаешь, о чем я подумал?

— Не надо об этом. Я тебя очень прошу.

— Как скажешь.

Надя достала из сумочки зеркало, расческу. Несколько раз быстро провела по волосам.

— Это не повлияет на наши отношения? — спросила она.

— Так точно! То есть, никак нет.

— Я не поняла.

— Ну, если поцелуешь…

— Скажи лебедю, чтоб отвернулся.

— Здрасте, я ваша тетя! Спохватилась! Он и не смотрит вовсе.

— Смотрит, смотрит.

— Наплевать ему на нас. Он только о жратве думает. Абсолютно бездуховное создание.

«Бездуховное создание», медленно выпрямил свою длинную шею и горделиво, и даже, как бы, торжественно отплыл на середину пруда. Только звуков из балета Чайковского не хватало.

— Видишь! — торжествующе сказала Надя. — Он все слышал, все понял и оскорбился!

— Скажите, какие мы обидчивые! Мог бы и спасибо сказать. Целую булку слопал. А она денег стоит. Халявщик!

— Юмор у тебя… — поморщилась Надя.

— Та-ак! — оживился Сергей. — Что тебя еще во мне не устраивает? Хочешь об этом поговорить?

Надя мгновенно обвила его шею руками и начала целовать. Единственный сторонний наблюдатель, «бездуховное создание», белый лебедь с середины пруда косил глазом на парочку, сидящую на скамейке и…. Впрочем, о чем он думал, никому знать не дано. До межвидовых контактов нам еще плыть и плыть…


Наталья прогуливалась возле памятника Юрию Никулину. Она очень любила этот памятник. Какой-то свой, домашний, понятный любому и каждому. Без помпезности и вычурности. Великий Клоун выходит из открытой машины и идет на службу. Вся его жизнь только там, на арене цирка.

Дети влезали в машину, садились за руль. Взрослые без устали щелкали фотоаппаратами. Потом взрослые по очереди вставали рядом с Никулиным, пытались положить руку на плечо, войти в историю хотя бы таким способом. Не очень получалось.

Фигура Юрия Никулина была выполнена в движении, в динамике. И ростом скульптура значительно выше среднего. Такому руку на плечо не очень-то положишь.

— Натали-и!

Наталья обернулась к проезжей части. Игорь остановил «Ауди» точно на том же месте, где и всегда. Он нетерпеливо махнул ей рукой и посмотрел на часы. Лицо у него было озабоченным и хмурым.

Наталья шла к машине, но не чувствовала, чтобы хоть кто-то смотрел ей вслед. Что неудивительно. Она была совсем не в том настроении. Так и не смогла избавиться от дикого раздражения, навалившегося на нее с самого утра. Даже раньше, чем с утра.

Проехали чуть вперед по Цветному бульвару. Как только въехали на Неглинную, Игорь справа припарковал машину у ресторана «Белое солнце». К машине тут же подскочил молодой парнишка, наряженный в форму красноармейца Сухова.

— Восточную кухню желаете? Восток — дело тонкое…

«Бедняжка-а!» — подумала Наталья. «В такое пекло!?».

Место выбрали в саду. В тени у небольшого фонтанчика. Посетителей не было вовсе. Только уселись на низкие табуреты, подплыла какая-то девица, закутанная в самую натуральную чадру.

— Меня зовут, Гюльчатай! Что будете? Плов, блинчики, шашлык.

— Покажи личико! — мрачно сказал Дергун.

— Нам не положено. Я на службе! — пропищала Гюльчатай.

Гюльчатай поставила на низкий стол целое блюдо салата и большой кувшин холодного напитка, сильно отдающего компотом из сухофруктов. Дергун приказал принести себе еще холодную телятину. И побольше хлеба. Аппетит он не терял ни в каких ситуациях.

— Будет исполнено, господин! — пропищала Гюльчатай. И исчезла за занавеской, ведущей на кухню.

Через секунду вернулась с двумя блюдами в руках. На одной лежали куски телятины с зеленью, на другой ломти темного хлеба.

Наталья глотала сладкий холодный напиток и курила, курила, курила…. Игорь с аппетитом поедал салат.

— Чего ты хочешь? — спросил он, не поднимая головы от блюда.

— Тишины! — резко ответила Наталья. — Понимаешь, тишины! Хочется заложить под зрительный зал бомбу и нажать на кнопку! Чтоб все эти тупые сытые рожи разом улетели на небеса! И все вы вместе с ними! А здесь бы наступила тишина-а.

Игорь на секунду поднял голову, быстро взглянул на нее. Не переставая жевать, отломил руками большой кусок хлеба, сунул в рот.

— А ты тоже… сумасшедшая.