— Триша, действительно, давно не виделись, — проговорил парень совсем другим тоном, отправляя свои верхние конечности подальше от моего носа прямиком в карманы своей куртки.

— Решил заняться риторикой? — спросила та.

— Ага, точнее, за меня решили, — с досадой произнес он. — Этот придурок Хьюз звонил моим опекунам и сказал, что мне не дадут диплом из-за его гребаного предмета, если я пропущу ещё хотя бы раз!

Услышав слово «придурок» в непосредственной близости от фамилии отчима, я с трудом усидела на месте, чтобы не вскочить и не звездануть по смазливой мордахе этого заносчивого типа чем-нибудь тяжеленьким. Пусть Рик меня саму изрядно подбешивал, но я имела на то все законные основания. А какого хрена позволяет себе этот… как его? Кажется, Зита – Триша назвала его Лондоном. И что за странная тенденция давать детям такие вычурные имена? Это все равно, что меня бы назвали Москвой или Пензой. Красиво, конечно, звучит: «Пенза Дмитриевна Чеснокова». Хотя, нет, скорее, как-то по-дебильному.

Тут прозвенел звонок и через несколько мгновений в класс вошёл Рик. Никто и задницей не пошевелил, чтобы встать и поприветствовать учителя. Ну и я решила не выделяться. Единственным, кто не сидел, был этот Лондон. Скрестив руки на груди, он оперся мягким местом о парту какой-то щупленькой девчонки с короткий стрижкой и с вызовом смотрел на Рика. Хотя прямо передо мной зияла пустотой никем не занятая парта.

— Надо же! Какая неожиданность! — воскликнул Рик, перебирая какие-то бумажки. — Сам Ной Вудс почтил нас своим присутствием! Чем обязаны? — и, оторвавшись от бумажек, уставился прямиком на Лондона.

А я пыталась сообразить, при чем тут какой-то Ной Вудс, если он смотрит на этого парня.

— Можно подумать, вы не знаете, — недовольно пробурчал Лондон.

— Ну вот и отлично! — бодренько так проговорил Рик. — Раз мы все выяснили, Вудс, занимай свое место.

— Мое место уже заняли, — упрямо сказал парень, ещё и пальцем ткнул в мою сторону. Неандерталец недобитый!

— Если это настолько принципиально, я пересяду, — проговорила я, вставая, и ухватив тетрадь и ручку, потянулась к рюкзаку и добавила, уже по-русски: Даже не представляла, насколько тут у вас чувствительный народец!

Рик улыбнулся в зажатый у носа кулак и заявил:

— Отлично, Кэтрин! Хорошая мысль! Сейчас самое время, чтобы представиться ребятам!

*Допустим, там есть такая газета.

** Дворец правосудия.

Предпосылки международного скандала

Отступать было некуда. Все, кто имел уши, услышал слова Рика и теперь таращился на меня, включая того дрыща из коридора и этого недоделанного собственника с явными признаками раздвоения личности, который не оставлял надежды вернуть своё законное место.

Перетащив пожитки на парту вперёд, я взглянула на Рика, пытаясь донести до него посредством телепатии все, что думала о нем в это мгновение.

У меня и так стресс! А что делает он? Заставляет толкать речь перед всеми этими незнакомцами!

О’кей, мистер Хьюз!

Провокация на провокацию? Знаем, умеем, практикуем. Да и когда я боялась выступать на публике? Мне, между прочим, первого сентября в родной школе завуч доверила линейку проводить. А это вам не в туалете лампочку поменять.

В очередной раз разгладив подол юбки, я с независимым видом прошествовала к доске и, развернувшись, оперлась ладонью о преподавательский стол. Студенты продолжали меня разглядывать: одни – с интересом, как та девчонка, на парте которой чуть ранее грел свой зад Лондон (он, кстати, тоже с любопытством смотрел на меня, развалившись на стуле); другие – равнодушно, как Зита, например; а иные, как тот тощий очкарик за первым столом, и вовсе как-то подобострастно.

– Привет, народ, – выдавила я, натянуто улыбаясь.

Оставалось надеяться, что моя гримаса выглядела дружелюбной, ну или, по крайней мере, хотелось верить, что сейчас я не выглядела, как серийный убийца на допросе. Хотя, скорее всего, так оно и было, потому что этот Лондон как-то странно скривился, стоило мне только начать свой приветственный спич. Либо я произнесла это «Хай, пипл» не с той интонацией, и все решили, что я сморозила что-то типа: «Приветствую Вас, земляне!»

Рик кивнул и ободряюще так улыбнулся, чем стал бесить ещё сильнее.

– Меня зовут Кейт, я приехала из России, – продолжила свой монолог, заметив, как дрыщ поправил очки и подался вперёд, до жути напоминая сейчас Мишку Петренко. Ох уж эти любопытные ботаны! Все вы одинаковые! – Россия – это такая страна, — зачем-то решила уточнить я, — в Евразии. Самая большая в мире, между прочим, — с гордостью добавила.

А потом меня просто переклинило и понеслось:

— Но она могла бы быть еще больше, если бы не вы! — заявила я ни в чем не повинным старшеклассникам, но тут же подкорректировала свой наезд, — ну не вы лично. Вас тогда еще и в планах не было. Но ваши предки неплохо обработали нашего царя Александра Второго и оттяпали у нас Аляску, — выдала я, причем «оттяпали» было сказано на русском.

На этой фразе Рик нервно хмыкнул, псевдо – Петренко едва на стул не залез, изображая крайнюю степень любопытства, девчонка с короткой стрижкой тихо хихикнула, а Лондон изобразил что-то типа улыбки, ехидной такой. Прочие в замешательстве стабильно пялились. Одна Зита осталась равнодушной к моим словам, возможно, она просто понятия не имела, о чем я говорю со своим гавайским акцентом. Возможно, она даже не знала, что такое Аляска. Поэтому я была просто обязана ввести ее в курс дела. Даром, что ли, писала реферат по истории, чтобы исправить тройку за первую четверть?

— Аляска – это самый большой штат Америки, столица – Анкоридж, население… ну это неважно… Так вот. Вернёмся на полтора века назад… В договоре между вашими и нашими была указана сумма в семь миллионов двести тысяч долларов золотой монетой. Буквально! — повысив голос, сакцентировала внимание на способе оплаты. — А вместо золота нам был передан чек на эту сумму, что является прямым нарушением договора! — торжествующе проговорила я.

Но Рик, стоящий по другую сторону стола, шагнул вперёд и перебил меня на этом моменте:

— Спасибо, Кэтрин. Блистательная речь! Но… позволь тебе напомнить, что мы в школе, а не в Страсбургском суде, — проговорил он снисходительным тоном, потирая ладони, и совсем не походил в этот миг на адвоката, которым обещал стать для нас с мамой какие-то двадцать минут назад. — В нашей школе не допускается любая дискриминация и разжигание межнациональной вражды, — добавил Рик, чем немало удивил меня.

— Вражды?! — спросила его. — Да вы что, мистер Хьюз? Я, в принципе, пацифист. Миру – мир, ребятки! — заявила я и, состряпав из пальцев жест в форме латинской буквы «V», означающий победу и мир, зашагала к своему месту, заметив, как коротковолосая, изогнув бровь, широко улыбалась мне.

Но Рик, видимо, решил сегодня окончательно достать меня, потому что, стоило мне только приземлиться на стул, как он снова ко мне обратился:

— Кэтрин, я вот о чем подумал, — начал он, и этот тон мне сразу не понравился. — Раз у тебя так здорово выходит с публичными выступлениями, то не могла бы ты помочь тем, кто испытывает некоторые затруднения по моему предмету? Для тебя это будет хорошая возможность познакомиться со всеми и быстрее адаптироваться? Что скажешь? — и глазками так хлоп-хлоп.

— Я уже минут пять, как адаптировалась, — попыталась отмазаться и покрутила головой в ожидании поддержки со стороны. Но всем было наплевать.

— Кэтрин, репетиторство – одна из старейших традиций нашей школы, — продолжал меня прессовать Рик. — Более сильные ученики помогают отстающим. Это же так объединяет! Командный дух, чувство локтя, — и снова выжидающе на меня уставился.

Да он, блин, точно издевается! Закадрил мою маму, заставил меня все бросить на родине и вынести этот жуткий перелет, так ещё и пытается меня втянуть во что-то? Пожалуй, вот теперь точно попахивает межнациональной враждой!

— Не уверена, что смогу быть хоть кому-то полезной, мистер Хьюз, — промямлила я, пожимая плечами.

— Ты не узнаешь наверняка, если не попробуешь, — проговорил Рик, хлопнув в ладони, словно давал этим понять, что разговор окончен, а затем подошёл к доске и вывел черным маркером на белой доске слово «взаимовыручка». — Итак, предлагаю вам разбиться на пары и в течение десяти минут обсудить это понятие, как часто вы сталкиваетесь с этим в своей жизни. Время пошло.

Пока я вертела головой, народ, как по команде, зашевелился и начал хаотично перемещаться по кабинету, напоминая молекулы газообразного вещества. Девчонки подсаживались к девчонкам, парни – к парням. Одна Зита, решив забить на стереотипы, перетащила свой стул поближе к Лондону. Через считанные секунды в гордом одиночестве остались сидеть только я, ботан с первой парты и мелкая девчонка с короткими темными волосами. Несколько мгновений мы втроём пялились друг на друга. Ботан смотрел на меня нерешительно, но с надеждой, девчонка – озорно, но доброжелательно. Понятия не имею, как выглядела я, лишь снова надеясь на то, что моя физиономия выдавала что-то отличное от безумного взгляда маньяка. Лично я не собиралась никуда и ни к кому подсаживаться. Не барское это дело! И, видимо, двойник Петренко понял это по моему независимому виду. Медленно встав с места, он ухватил свой стул и уже было поднял его…

— Привет, я Олли, — резко выдохнула коротковолосая, плюхаясь на стул, который поставила рядом с моим. — Ты круто выступила, — улыбнулась она такой искренней улыбкой, что я не смогла не ответить ей тем же.

— Спасибо. Я долго готовилась.

— Я правда половину не поняла. У тебя смешной акцент.

— Не ты первая, кто мне это говорит, — покачала я головой.

— Знаешь, Кэти, я как-то общалась с одним русским парнем, но он говорил совсем по-другому. Сначала я решила, что он вообще немец. А ты так мило подсюсюкиваешь, — добавила девушка, разглядывая меня серо-зелеными глазами и добродушно улыбаясь.