Усаживаю непоседу на высокий стул и стягиваю маленькую непослушную копну в кулак, стараясь сильно не тянуть и абсолютно не зная, что делать дальше. Как-то я больше привык трепать женщинам волосы, а никак не завязывать. Грубые руки не привыкли к таким манипуляциям.

— Лия… — растерянно ищу глазами блондиночку и замечаю, как, стоя немного в сторонке, она тихо посмеивается над нами. — Что делать дальше?

— Плести, — прикрывая рот ладошкой и усердно сдерживая хохот, говорит девчонка. — Делишь на три прядки и вот таким вот образом… — показывает странные манипуляции, что мои руки мысленно уже скрутились в узел, и я ни хера не понял, — заплетаешь.

— Издеваешься, да?

— Дядь Алтем… — дрыгает непоседа ногами, умудряясь крутить головой по сторонам. — Ты сделал мне косичку?

— У дяди Артёма руки не из того места растут, мышка.

— Это как? — хлопает пушистыми ресницами дочурка.

— Почему же сразу издеваюсь? — качает головой задира голубоглазая и острым локотком отодвигает меня в сторону. — Наслаждаюсь. Смотри и учись, беда-па… — вовремя прикусывает язык и, испуганно округляя свои невероятные глаза, смотрит на меня. — Кхм… беда-парикмахер.

— Точно… парикмахер.

Понимаю, что хочу слишком много и слишком быстро, но мечтаю услышать не пресловутое "Дядь Артем", а "папа".

Ладно, всему свое время.

— Вот так… — начинает Лия показывать нехитрые действия, но я ее уже не слушаю и косички так и не научусь плести, похоже. Боясь спугнуть девушку, неуверенно кладу руки на ее талию и, сжимая пальцы, притягиваю к себе. Захватывая в плотное кольцо рук и, прижимая к своей груди, слышу нервный выдох и ощущаю, как ее хрупкая фигурка дрожит, а руки, крепко вцепившиеся в непослушные локоны нашей дочурки, путаются и трясутся. Утыкаюсь носом в светлую макушку и блаженно закрываю глаза, вдыхая любимый запах, любимой… именно любимой женщины. Вспоминаю вкус ее губ и нежность рук, закипая и сходя с ума от ее близости и сбившегося дыхания. Меня ведет рядом с ней. Каким же я был тупым придурком, что не понял этого раньше. Меня же просто клинит на ней. С самой первой ночи, с первого взгляда и нашего первого раза, когда я вел себя, как последний скот. Девчонка, которая была влюблена в меня столько лет и желала получить только каплю нежности и ласки от желанного мужчины, получила исключительно грубость. Убить меня мало за это.

— Артём… — хриплым голосом призывает к благоразумию девушка, когда одна ладонь неосознанно ползет под тонкую блузку, касаясь мягкой, нежной кожи, плоского животика, а губы целуют в мочку ушка. "Голод" и почти месяц без секса дают о себе знать мощнейшим стояком и постоянным дискомфортом. Самоудовлетворением заниматься не привык, но, похоже, уже и до такого скачусь, потому что этот огонь по венам от вожделения невыносимо терпеть.

— Муся, а мы новую мозаику будем собилать?

Голос дочурки выдергивает из забытья, возвращает в реальность, и я отстраняюсь. Мы здесь не одни, и Лия до сих пор держит меня на некотором расстоянии от себя. Оно и правильно — заслужил. Не имею права просить сейчас чего-то большего, хоть и вижу, что ее реакция на меня тоже предельно однозначна.

— Извини, не сдержался… — сиплю резко просевшим голосом, уже, кажется, задыхаясь от желания. Отхожу к окну и даю себе пару минут, чтобы прийти в себя. Абсолютно бесцельно пялюсь на заснеженный двор и визжащую детвору на горках. Не люблю зиму, терпеть не могу морозы, но дочь наша любит. Этим точно в Лию пошла.

— Будем, мышка, но сначала ужин…

Пока мать с дочерью тихо переговариваются, мой мобильный дает о себе знать. Серганов. Опять вовремя.

"Тёмыч, здорово! Через послезавтра прилетаем. Рома напился на всю жизнь вперед. Моих не видел? Как они там?"

Димыч словно чует, когда ему нужно появиться в моей жизни. Заботливый отец, дед. Сколько раз уже я задавался вопросом: смогу ли я быть таким же?

Глубоко ухожу в свои мысли, закапываясь в нерадостных воспоминаниях из детства. Прихожу в себя, только когда Лия раз десять зовет меня по имени, а Майя тянет за руку и подпрыгивает от нетерпения.

— Дядь Алтем, пошли узинать.

— Артём, мы до тебя докричаться не можем, — улыбается хозяйка квартиры, выглядывая из кухни. Снова безразмерный бомбер и обтягивающие легинсы, снова смешной пучок на голове и чувство невероятного тепла от нее.

Родная. Домашняя. Удивительная. Любимая.

Присаживаюсь на корточки, вглядываясь в розовощекое личико и такие знакомые глаза за густым веером черных ресниц и улыбаюсь.

— Я не буду ужинать. Я поеду, ладно? — сейчас мне отчаянно хочется выйти на улицу. Курить хочу. Разобраться в своей голове окончательно и найти ниточку, за которую стоит зацепиться. Остаться один на один со своими демонами хочу. Бывает, моментами накатывает животный страх, который раздирает изнутри. Страх, что я слишком эгоистичный ублюдок и не смогу быть для мышки хорошим отцом. А для Лии… мужем. По-другому с ней нельзя. Гребаное раздвоение личности, когда и хочу до одури и боюсь до трясучки. Мои предки были отвратительны, и я боюсь стать для Майи таким же плохим.

— Посему?

— Работа, принцесса, — щелкаю малышку по курносому носику и, чмокнув в щечку, иду в прихожую. Одеться и на свежий воздух.

— Артём, все нормально? — выходит следом за мной Алия с неподдельным беспокойством на лице. — Почему ты…

— Все отлично.

— Стельмах… ты меня пугаешь…

Накидываю пальто и разворачиваюсь к замершей в метре от меня хозяйке квартиры.

— Не называй меня так, ладно? Артём, Лия.

Кажется, уже был момент, когда я просил блондиночку забыть про это пресловутое Стельмах. Странный “загон”, который появился не так давно, когда стала очень резать слух моя фамилия из ее уст. Для любовниц и бесчисленного множества подруг я был Стельмах. Для любимой женщины — Артём.

— Хорошо, если ты из-за этого расстроился…

— Нет.

Наклоняюсь к ней и тяну за руку, не в силах отвести взгляд от ее пухловатых розовых губ, слегка приоткрытых и таких манящих, как вода в жаркой бескрайней пустыне. Боги, Лия, ты же просто мой спасительный оазис.

— Почему ты уходишь?

Алия послушно делает шаг, а затем еще один неуверенный и осторожный. Я горю. Как сигарета тлеет на ветру, так и я медленно исчезаю рядом с ней, рассыпаясь в пепел. Весь я. Мой жизненный уклад, ритм, привычки и понятия. Мой новый мир начинает образовываться вокруг этой хрупкой девчонки, а Майя становится центром нашей с ней вселенной. Я пропадаю в ней — это в новинку и это пугает.

— Останься… — шепчет, несмело укладывая ладошки у меня на груди.

— Не сейчас. Прости. Надо разобраться в своей голове.

Замираю в миллиметрах от ее приоткрытых губ, закрываю глаза, наслаждаясь ее горячим дыханием на моих губах и понимаю, как это, сука, страшно — ломать себя.

— Только не говори, что решил от нас убежать… — печальные нотки в ее шепоте режут по больному.

— Куда уж мне.

Целую, едва касаясь уголка губ девушки, обжигаясь от горячего дыхания и быстро ухожу. Собраться с мыслями. Через пару дней возвращается Серганов, и я уже вполне осознаю, что я ему буду говорить. Осталось только подобрать слова покорректней и перешагнуть уже ту тонкую грань, признавшись Лие в своих чувствах.

Глава 47. Алия

Вчерашний неожиданный уход Артема задел. Честно говоря, я испугалась, что это все. Конец сказки. Но нет, вечером было неизменное пожелание спокойной ночи, а утром Стельмах позвонил и сказал, что без вариантов — мы едем кататься на горках.

Новость отличная и, возможно, мне удастся немного отвлечься от тяжелых мыслей.

Все эти дни я прожила в настоящей прострации, ходила, наверное, не лучше зомби. В голове крутились и вертелись кучи страхов, сомнений и переживаний по поводу моего состояния: возможной беременности и реакции Артёма на эту новость. Рано, конечно, об этом думать, потому что еще ничего толком не известно и это только мои догадки, но остановиться не могу. Запись к моему врачу была только на понедельник следующей недели, а тест выдал абсолютную бредятину. Состояние неизвестности убивало, и я не знаю, что будет, если это снова окажется ляля. Вот просто абсолютный и непроходимый тупик. Стельмах, только начавший привыкать к нам с мышкой, наверное, будет бежать быстро-быстро. Примерно, как вчера…

В общем, мысли-мысли и их много, и покоя они не дают.

— Муся, а мы куда поедем на выходных? — высовывает из спальни любопытный носик дочурка.

— Деда с бабой прилетают завтра…

Произнесла вслух, и самой стало не по себе. Возвращение родителей означает, что Стельмах, скорей всего, уже на днях заведет с отцом "серьезный разговор". Внутри все холодеет, и мне резко становиться плохо от мысли, чем это все может закончиться.

В панику мне не дает скатиться стук в дверь. Быстро беру себя в руки и открываю. На пороге стоит Артем, как всегда, безупречен даже в джинсах и черной парке. Мужчина пробегает по моей фигурке голодным взглядом и улыбается, замечая маячащую позади мышку.

— Дядь Алтем, пливет!

Зеленоглазая юла заскакивает на руки к отцу и смачно целует в щеку.

— Привет, моя хорошая. Что, вы готовы?

Нет, с тех пор, как он стал постоянно мелькать в нашей с мышкой жизни, мне легче не стало. Так и тянуло с неимоверной силой к нему, иногда уровень неловкости между нами достигал наивысшей точки, и не только я терялась, но и Артём. Мы все еще ходили по той тонкой грани, когда каждое, даже мимолетное прикосновение, могло быть последним шагом в пропасть чувств. Честно говоря, я уже была готова "упасть", но Артём не делал почти никаких движений и намеков, кроме вот таких сжигающих изнутри взглядов. У меня было стойкое внутреннее ощущение, будто мы оба замерли в ожидании чего-то. Только вот чего? Где уже этот спусковой крючок?