— По работе.

— Мы живем ты, я, Майя и твоя работа. И, по-моему, в приоритете далеко не мы с мышкой. — Бурчит блондиночка себе под нос обиженно и отводит взгляд.

— Алия, это временно.

Больше не знаю, что ей сказать. Я и сам просто закипаю уже. Устал от постоянной беготни, и с удовольствием «потерялся» хотя бы на день. Но телефон все еще упрямо вибрирует и вибрирует.

— Я быстро, — целую в щеку свою обиженную малышку и выхожу из ресторана, отвечая на вызов.

Глава 56. Алия

Я просто не понимаю, что происходит, и это начинает ужасно злить! Словно он сбегает от меня на работу. Вот и сейчас, опять. Только я готова была признаться, даже фотографию УЗИ таскаю с собой уже почти неделю в сумке, подбирая нужный момент. И, казалось, ну вот же он — момент — только выдохнуть и набраться смелости, как опять работа. Снова работа! Неизменное “я быстро” и “прости малыш”. Я, конечно, знаю, что многие жены и подруги важных бизнесменов проходят тот этап, когда он постоянно работает, а ты постоянно на втором плане, но черт! Я беременна, и мне хочется, чтобы он был рядом. И даже пусть этот “взбрык” будет похож на простую истерику беременной дамы, но бесит. Внутри все клокочет от злости и желания долбануть чем-нибудь тяжелым по столу. Топнуть ножкой и накричать на кого-нибудь, запредельно превысив норму децибел. Поддержки охота, и засыпать вместе, и ужинать, и еще много-много «и». Но снова я и Майя оказались на заднем плане. Даже сейчас, хотя инициатором этой встречи в ресторане был сам Стельмах, но в очередной раз все идет псу под хвост. Как и всю неделю. Пока я бегаю по утрам по клиникам, врачам, собирая справки, сдавая анализы — Артем работает. Пока я работаю — Артем работает. Я ложусь спать — Артем опять работает! И так всю неделю. Это не жизнь и не отношения. Пару часов вечером и пару часов утром, а остальное время…? И о каком тут переезде может быть речь? Чтобы что? Чтобы я вот так сидела одна в чужой стране и тихонько сходила с ума? Не будет этого.

Отшвыриваю от себя салфетку, которую чуть не стерла в порошок, комкая в руках, и отодвигаю остывший чай, уже покрывшийся ледяной коркой. А, может, это я его своим убийственно-ледяным взглядом заморозила?

К черту! Надоело!

Вскакиваю из-за стола так резко, что на мгновение теряю равновесие, а перед глазами начинают пляску черные круги. Слабость во всем теле — мой постоянный спутник. Я уже привыкла и была бы не я, если бы так просто сдалась. Как только "приступ" прошел, сгребаю с вешалки пуховичок мышки и накидываю свою шубку.

Работа? Отлично. Пусть работает. И живет пусть со своей работой. И целовать его будет его работа! И удовлетворять, по-видимому, тоже.

— Лия, куда? — ошарашенно смотрит на меня Артем, когда я, выскочив из зала ресторана, чеканя шаг, несусь за мышкой в игровую комнату.

— Домой, — все, на что хватает моего терпения. Дальше пошла бы исключительно нецензурная брань.

— Перезвоню, — слышу торопливое за спиной и тут же чувствую, как меня уверенно хватают за запястье, тормозя и разворачивая к себе лицом. — Что случилось? — удивленное выражение на лице Артема еще больше выводит из себя. Словно не понимает. Хотя, может, оно так и есть? — Куда ты собралась?

— А ты? — парирую, не давая возможности опомниться. Кивком намекаю на зажатый в его руке телефон и улыбаюсь улыбкой безумца, когда до него начинает доходить. — Дай угадаю, Стельмах. Работа?

— Черт! Я потом тебе все объясню, честно. Но да, сейчас мне нужно уехать…

— Здорово.

— Ты сейчас серьезно мне решила устроить истерику? — если бы не злость, бултыхающаяся внутри, я бы рассмеялась такому растерянному выражению на лице Артема.

— Ночевать сегодня можешь ехать домой. Да и вообще, жить можешь тоже дома.

— Что это значит?! — а вот теперь его растерянность начинает трансформироваться в злость. Любимые глаза мгновенно темнеют, а упрямые губы мужчины поджимаются. — Что в очередной раз ты придумала в своей голове?! — по-настоящему мечут молнии темно-зеленые омуты, а желваки на лице ходят ходуном.

Внутри прокатилась волна страха. От такого гневно-искаженного выражения на лице, будь я не беременна с бушующими гормонами и менее упряма, забилась бы в угол. Но нет. Переть, так до конца. Может, тогда Стельмах осознает, что такие отношения мне не нужны.

— Это значит, Артем, что детей тебе родит твоя работа! Ужины тоже готовить будет она. Мне надоели эти, так называемые, отношения. Это не жизнь. Ты на работе с утра и до вечера, а друг для СМС и ночевок мне не ну-жен! У меня для этого был уже… один, — шиплю сквозь зубы. Выдергиваю запястье из цепкого захвата и, развернувшись на каблуках, прибавляю шаг.

— Ты издеваешься, что ли? Лия! — слышу вдогонку, — ты понимаешь, что сейчас скандал раздуваешь из ничего?

Молча ухожу, понимая, что открой я сейчас рот — наговорю кучу гадостей, о которых потом, вероятней всего, буду жалеть. И хоть головой понимаю, что не права, но обида душит, — хватая в тиски и заставляя вести себя, как полный неадекват.

— Мышка, мы едем домой.

Пока Артем, как я поняла, расплачивается в ресторане по счету, я цепляю свою зеленоглазку за ручку, заставляя спуститься ко мне.

— Мозно еще… — канючит ребенок, но ее мама сейчас просто взорвется от злости и, видимо, Майя это понимает, потому что морщится и нехотя слазит с батута.

В игровой шум и детский визг, что серьезно так бьет по ушным перепонкам. Топот и гогот стоит на весь этаж. Странно, что я не замечала этого, сидя в ресторане. Голова мгновенно становится тяжелой, а кровь пульсирует в висках. Из-за беременности у меня не только с настроением беда, но и с общественными местами. Большое скопление народу я теперь переношу едва-едва. Вот и сейчас мне стало до ужаса душно, жарко и неуютно.

— Лия, оставь ребенка в покое. Давай поговорим, а не будем разводить скандал. Что ты хочешь, чтобы я сделал или сказал? — неожиданно слышу за спиной от вернувшегося к нам Стельмаха. С такой покорностью в голосе, что даже мои бунтующие нервишки, похоже, начинают идти на попятную. Осталось поднять руки и крикнуть «сдаюсь». Мышка озирается по сторонам с полным непониманием происходящего, переводит взгляд с меня на Артема и, обиженно бубня себе под нос, натягивает ботинки и желтый пуховичок. Какое счастье, что она еще маленькая. Будь постарше, наверное, покрутила бы у виска и сказала: “Мама, ты дура”.

— Не о чем нам разговаривать, — бурчу, поправляя шапку с помпоном на голове дочурки, беру ее маленькую ладошку и припускаю вон из торгового центра, вся взъерошенная и с раскрасневшимися щеками; Майя семенит за мной, поглядывая на догоняющего нас отца.

— Мусь, а пуся… — слышу тихое и растерянное.

— Лия, твою ж… — дергает меня за край шубки Артем, заставляя остановиться и посмотреть на него. — Какого лешего ты творишь? — тихо рычит, чтобы мышка не услышала, отвлекшись на внушительный аквариум.

— Смотлите, какие лыбки…

— Ты можешь нормально объяснить, а не пороть горячку? Малыш, я не умею мысли читать, — разводит мой мужчина руками.

— Иди вон, тебя твоя любимая ждет, — бросаю в сердцах, скрежеща зубами.

— Какая любимая?!

— Работа, Стельмах!

— Ты совсем рехнулась? Что мне теперь сделать? Бросить все? Господи, как я устала воевать с вашей семейкой…

— Что это значит?

Тяжкий вздох, больше похожий на грудной рык, и Артем запускает пятерню в свою шевелюру, взъерошивая волосы. Одна прядь падает на лоб, и мои ладони буквально начинают зудеть от желания убрать ее. Но нет. Я зла. И обижена.

— В жизни ни перед кем не оправдывался, Лия, но я клянусь тебе, что вся ерунда, которая сейчас происходи, не от меня зависит.

— Я не прошу тебя все бросить, но хотя бы сегодня, сейчас ты мог бы… — поджимаю губы и, как ребенок, топаю ногой, — ай, что толку! Объяснить? Объясняю! Мне надоело, что тебя нет рядом. Всю неделю я одна, Артем. У меня, может, есть новости, я, может, с тобой поговорить хочу, а у тебя только работа да работа. По-другому я себе наши отношения, знаешь ли, представляла. А в итоге что получила? Для секса с таким же успехом ты мог свою Жанну под боком держать!

— Алия.

— Отстань.

— Отлично, — прилетает мне в спину ехидный смешок. — Поговорили.

Как дошли с мышкой до машины, не помню, собственно, как и всю дорогу до дома. Артем за нами не поехал, оно и понятно. Почему? Ну так работа же. Внутри полный разброд и эмоциональное шатание. Разбег за две секунды от “хочу поцеловать” до “дайте мне что-нибудь потяжелее, чтобы сразу и наверняка”. Вроде и обидно до боли в сердце, а вроде и на пустом месте. Майя, конечно, ничего не понимает, но покорно плетется за мной. Молча и без пререканий. Который раз удивляюсь разумности своей дочурки. Другой ребенок бы уже в сопли, слезы и истерику, но мышка нет.

— А пуся потом плиедет, да? — говорит, заходя в квартиру и стягивая шапку; на меня смотрят большие изумрудные глазки за веером густых ресниц. Папина дочка. Однозначно. Иногда думаю, что и ее спокойствие, и упрямство тоже отнюдь не Сергановские.

— Папа приедет завтра.

Мордашка скисла, но положение спасает Арчи, тут же переключая внимание кудрявого ангелочка на себя. Закрываю дверь на внутренний замок, который ключом не открыть, и присаживаюсь на пуфик в коридоре. Докатилась.

Время медленно ползет к вечеру. Настроения, что не удивительно, нет. Я суечусь на кухне, пытаясь придумать хоть какой-то съедобный ужин, а Майя носится с Арчи в спальне, когда в дверь раздается стук. Потом еще и еще, когда Стельмах понимает, что открыть дверь сам он не может. Майя прибегает в гостиную и пытается слезно уговорить меня открыть, но я с упрямством барана игнорирую “гостя”. В итоге мужчина не выдерживает и звонит на мобильный.