Елена Сокол - С тобой? Никогда!

– Хорошо! – сказал парень и направился следом за своими друзьями.

Я выдохнула, хватаясь за батарею, как за спасительный якорь и опираясь на нее всем телом. И тут звук его шагов оборвался. Посетитель остановился, обернулся, пару секунд не двигался, а потом хрипло спросил:

– Колбаса, ты?

В душе будто спичкой чиркнули.

Я повернулась и с достоинством встретила его взгляд. Пальцы привычно сами сжались в кулаки, тело напряглось, готовясь отразить удар, а плечи воинственно выдвинулись вперед. Не позволю! Никому больше не позволю так себя называть! И тут же с недоумением отметила, что во взгляде парня не было ни намека на насмешку.

Это был Левицкий. Тот же высокий темноволосый задира, но уже не мальчик – мужчина. Повзрослевший, с заострившимися скулами, с легким оттенком синевы на подбородке – первыми островками пробивающейся щетины.

Передо мной стоял уже не разгильдяй-десятиклассник, а разбитной студент-первокурсник, баловень судьбы, ленивый мажор. Все, начиная от дорогой одежды и заканчивая расслабленной позой, говорило о том, что он готов, не упуская ни секунды, жадно пробовать эту жизнь на вкус. Золотой мальчик из моих воспоминаний – острый на язык, безжалостный, циничный, гадкий. Тот, из-за кого все разрушилось. Тот, кто когда-то сумел проковырять дыру в моей броне и легким движением разрушил светлый образ Ярика. Он с интересом разглядывал меня.

– Еще раз так назовешь меня… – процедила я сквозь зубы, хватая в руку шланг мойки высокого давления и направляя на него.

Клянусь, нажала бы на кнопку, но этот тип даже не шелохнулся.

– Дашка! – Он закусил губу, продолжая оглядывать меня. – Дашка!

– Угу, привет! – Я была совершенно сбита с толку его поведением.

Брови парня приподнялись в удивлении. Он так качал головой, словно поверить не мог своим глазам. А еще… будто был рад меня видеть.

– Ты здесь работаешь?

Я кивнула, нахмурившись. Ощутила, что мои щеки розовеют.

– Да!

Тимофей продолжал на меня таращиться.

– Машины моешь?

Идиотский вопрос.

– Нет. – Я для наглядности снова потрясла рукоятью мойки. – В основном чай подаю. Не заметно?

Левицкий расплылся в улыбке. Обманчивое зрелище. Я знала, как он умел скалить зубы и унижать людей. Помнила, как он и его друзья причиняли боль людям.

– А ты изменилась…

– Нет, – ответила я дрожащим голосом.

И тут произошло то, чего я не ожидала. Парень резво преодолел расстояние, разделявшее нас, и бесцеремонно сорвал с меня кепку.

– Вау! – торжествующе произнес он, когда мои светлые волосы рассыпались по плечам.

В этот момент мой палец инстинктивно надавил кнопку на насадке шланга, и началась подача воды под давлением. Аппарат гулко затарахтел, рассеивая в воздухе мою ругань, а крепкая струя из шланга ударила в пол как раз рядом с туфлями парня.

– Эй! – воскликнул Левицкий, отскакивая назад.

Я отпустила кнопку, шум стих, и между нами осталось лишь облачко пара.

– Лучше не приближайся ко мне! – крикнула я, бросая шланг и выхватывая из его рук свою кепку.

Быстро скрутила волосы в тугой узел, приплюснула к голове и прикрыла головным убором.

– Ты туда собирался? – указала я в сторону комнаты отдыха. – Вот и вали! Давай-давай! Шуруй отсюда!

– Дашка…

– Мне трепаться некогда. Здесь все по минутам расписано, понял? – Я больше не смотрела в его сторону. Отвернулась к машине. Ждала, когда уйдет. – Через тридцать минут сможешь забрать свою колымагу.

– Я что-то пропустил? – спросил Толик, входя в помещение.

– Нет, – огрызнулась я.

– Ладно, – усмехнулся Левицкий. Вот эти интонации были привычнее, их я узнавала. – Только хорошенько мой, Колбаса! Приду проверю! Чтобы тачка блестела!

Когда я снова инстинктивно схватилась за шланг, он уже удалялся в комнату отдыха, сопровождая свои шаги смехом.

– Козел! – прорычала я, приступая к работе.

– Знаешь его? – немного испуганно спросил Толик.

– Лучше бы не знала.

Этот придурок Левицкий своим появлением поднял со дна моей души пепел старых обид. И снова я была неуклюжей толстой девчонкой, закованной в комплексы, и снова надо мной смеялись и некому было за меня постоять.

– Следующий! – скомандовал Толик, когда мойка Тимофеевой машины была окончена.

Я бросилась к воротам, чтобы открыть их новому посетителю, лишь бы больше не сталкиваться взглядом с появившимся типом из прошлого.

Повезло – Тимофей не сказал мне ни слова. Заплатил за услуги, молча сел за руль. Дождался, когда его друзья займут свои места, и выехал с мойки. Я с облегчением выдохнула. Но, оказывается, рано я радовалась. Когда, закрыв дверь за последним посетителем, я переоделась, повесила сумку на плечо и вышла, Левицкий ждал меня снаружи.

Ослепил яркими фарами в сгущающейся мартовской темноте и громко посигналил.

Еще чего! Не буду реагировать. Я ускорила шаг. Пусть девкам своим сигналит, а приличные девушки на такое обращение не откликаются.

Я намеренно перешла улицу и заспешила по тротуару. Ледяной ветер рвал волосы, забирался под воротник. Ноги, распаренные влагой на мойке, моментально замерзли в тонких ботиночках.

– Даш!

Он свистнул! Этот негодяй свистнул мне, как какой-то уличной девке! Обнаглел!

Его автомобиль, приблизившись ко мне, медленно полз вдоль дороги. Движения на улице в это время не было, поэтому он никому не мешал и мог наслаждаться преследованием сколько ему влезет.

– Эй, красотка, садись!

– Пошел ты… – не оборачиваясь, послала я его туда, где ему было самое место.

– Замерзнешь! – издевался Левицкий.

Я хотела что-то ответить, но поскользнулась и растянулась в подмерзшей снежной каше посреди тротуара.

– Ой! – Попыталась я подняться на ноги. Неудачно. – Да что ж такое!

Хлопнула дверца. Мотор продолжал работать.

– Не стоит такой хорошенькой девчушке шастать одной по ночным улицам. – Сильные руки обхватили меня за талию и поставили на ноги.

И перед глазами возникло его лицо. Серые глаза сверкали в свете луны, он улыбался. Хотелось съязвить в ответ, но слова растаяли на онемевшем языке, так и не прорвавшись наружу.

– Идем! – Он помог мне выбраться из плена ледяной каши.

– Я с тобой никуда не… – Фраза оборвалась, когда Левицкий усадил меня на пассажирское сиденье.

– А где твои дружки? – спросила я.

– Какие дружки? – Тимофей сел за руль.

Нет, ну точно взрослый. Совсем другой – новый.

– Твои гиены, зубастые и мерзко хихикающие. Ты всегда окружал себя такими.

– Отправил домой! – ответил он спокойно. – Хотел повидаться с тобой. Пристегнись!

Я впервые сидела в роскошной машине. Раньше мне доводилось только мыть такие, а теперь я находилась внутри. Не сводя с него испуганных глаз, я пристегнулась.

– Умница!

Автомобиль сорвался с места, будто пантера в прыжке.

– Эй, поаккуратнее! Я жить, вообще-то, хочу!

Это его только позабавило. Левицкий улыбнулся, на что-то нажал, и салон наполнился громкой музыкой.

– Так и знала, что надо держаться от тебя подальше! – Я втянула голову в плечи, когда машина вошла в очередной опасный поворот на огромной скорости.

– Проголодалась?

– Что?! – проорала я.

Левицкий убавил громкость, но не скорость.

– Спрашиваю, ты голодна?

Желудок что-то проворчал, но сумка, прижатая к животу, поглотила этот звук.

– Я хочу домой! – жалобно пропищала я.

Пальцы впились в ремень на очередном повороте.

– Отставить «домой»!

– Мы что, в армии?

– Работа у тебя – дрянь, – словно не слыша меня, тихо сказал Тимофей.

– Сам ты… – решив дальше не уточнять, я прикусила язык.

– Здесь отличные бургеры. – Он остановился у автокафе.

Странный у нас разговор.

Тимофей опустил стекло, сделал заказ и протянул кассиру карту. А уже в следующем окне нам выдали хрустящий пухлый пакет, из которого шел ароматный пар. Левицкий поехал на стоянку и там остановился.

– Держи! – Он протянул мне большой сочный бургер с мясной котлетой, зеленью и сыром.

Я уже так давно не ела ничего настолько вредно-вкусного, что у меня внутри все сжалось. Желудок тихо простонал: «Умоляю, возьми!» – а руки взметнулись и уже принимали пищу из рук врага.

М-м-м…

– Вот! Вижу ведь, что проголодалась, – сказал Левицкий. Достал из пакета стакан с ледяной газировкой и поставил рядом в специальное отверстие. – Работа у тебя конская. Не было ничего лучше?

– Иди ты знаешь куда, – отозвалась я, жадно жуя сочащийся жиром бургер.

Взяла стакан и через трубочку втянула сладкую газировку, с удовлетворением прикрыла глаза, ощущая лопающиеся на языке пузырьки.

Мне было плевать, что Тимофей на меня смотрит. Это минутная слабость, а завтра снова диета, правильное питание, грудка, овощи и чай без сахара.

– А я все думал, куда ты пропала после выпускного.

– Ты думал? – Я даже хрюкнула от смеха. – Помнится, ты классно поржал тогда надо мной со своими друзьями.

– Да! – Тимофей качнул головой с довольной улыбкой. Явно получал удовольствие, прокручивая в голове картинки того вечера. – Забавно вышло. Помню твой взгляд. Маленькая жирная девчонка с жирным сердцем, переполненным любовью к своему пианисту.

Это было уже слишком. Кусок застрял у меня в горле и не двигался дальше. Я закашлялась, судорожно соображая, хвататься ли за газировку, чтобы протолкнуть котлету, или выскочить из машины и убежать, гордо задрав голову.

– Ну ты и гад! – кашляя, выдавила я, когда парень потянулся, чтобы постучать мне по спине.

– А что я такого сказал? – Он убрал руку. – Это ведь правда.

– Ты только что назвал меня жирной! – Слезы невольно брызнули из глаз. – Сам себя слышишь? У тебя не возникает мысли, что кто-то может быть толстым из-за того, что у него нарушен обмен веществ? Как можно ляпнуть подобное? Тебя кто воспитывал? Волки?