— Именно такой я тебя и полюбил. — Это осознание расставило все на свои места для Славы.

Да, он был зол и обижен.

Да, он еще не скоро забудет то, что услышал.

Да, он все так же сильно любит Ксюшу.

Да, он хочет сейчас ее видеть, так же как и всегда.

Да, он сделает все, чтобы забыть о предательстве, которого, по сути, не было.

Более не задерживаясь, Слава пошел в коридор и, щелкнув замком, распахнул дверь. Ксюша стояла с протянутой рукой в сторону звонка и, пожевывая нижнюю губу, о чем-то напряженно размышляла, хмуря лоб.

* * *

Чтобы потянуть время Ксюша проигнорировала лифт и поднялась на нужный ей этаж по ступенькам. Все бы хорошо, вот только она никак не могла подумать, что это окажется настолько тяжело. Все-таки, человек быстро привыкает к хорошему, в нашем случае к лифту. Добравшись, она согнулась пополам и уперла руки в подрагивающие колени. Первым пунктом она поставила перед собой задачу отдышаться, а потом, уже приведя себя в более или менее божеский вид, предстать перед Славой во всей красе — если оную еще как-то можно спасти.

Как объяснять свой приход Ксана не знала, но положилась на «авось» — авось не спросит. Это было маловероятно, но попытать удачу стоило. Ругая себя за собственную импульсивность и непоследовательность в действиях, Ксюша навешала себе мысленных подзатыльников и протянула руку к звонку, но замерла так и не утопив кнопку.

«И почему я чувствую себя шлюхой? Потому что переспала с Яром? — Низ живота приятно заныл. — И к чему я пришла? К тому, что мне этого мало! Мало одной голой страсти, что он может мне дать! Я хочу каждой клеточкой тела ощущать, что меня боготворят, что я нужна, что я… любима?..».

Поймав себя на мысли, что рассуждает как законченная эгоистка, Ксюша ужаснулась. Рука медленно начала опускаться. Ксана сделала шаг назад и снова замерла.

«Слава… Он любит, я это чувствую… — На исходную позицию — шаг вперед. — Могу ли я ответить взаимностью? Да, могу! А хочу? Нет, не хочу. Отношения — это когда ты не просто берешь, но и отдаешь… часть себя… своей души. Готова ли я к этому? Сомневаюсь… Почему? Так жить проще! Ты никому ничего не должна, все для себя и не нужно задумываться, кому ты можешь сделать больно своими порой глупыми и импульсивными поступками. Может уйти? Наверное, это будет правильно. — Два шага назад. — Стоп! Это когда я бежала от проблем? Ну, побег с Яром не в счет, я помогала другу», — думать о том, что облегченно выдохнула, когда ничего не сказав Каминскому, она уехала, Ксюша себе запретила. А ведь тогда она почти потеряла бдительность и отдалась во власть чувств. Ей нравилось то состояние, в котором она находилась. Продолжая свой мысленный монолог, Ксюша неосознанно снова подошла и потянулась к звонку. И так же, как и в первый раз, палец так и не коснулся кнопки.

Продолжить Ксане заниматься самобичеванием не позволил Слава. Он распахнул дверь и с интересом посмотрел на девушку.

— Скройся, — буркнула она, не меняя позы.

— Прости, что? — удивленно вздернул брови Каминский, явно не ожидавший от Ксюши подобного заявления.

— Говорю, скройся обратно, я еще не решила, правильно ли поступила, придя к тебе.

— Может, ты подумаешь об этом там, — он посторонился и кивнул в сторону комнаты.

Ксюша сильнее нахмурилась и запыхтела аки ежик, раздумывая над предложением. Пока она решала принять или отклонить приглашение, Слава взял ее за руку и, втянув в квартиру, усадил на пуфик в коридоре.

— Мне будет спокойнее, если ты не станешь шарахаться ночью по улицам и подъездам, — сухо высказал Каминский и, пройдя в гостиную, завалился на диван. Включив телевизор, он принялся заниматься тем, чем занимался совсем недавно — бедные кнопки уже заедали, но продолжали исправно переключать каналы.

Отметив, что во всей квартире нигде не включен свет, Ксюша заинтересовалась причиной. Сняв сапоги и пальтишко, она на носочках прошла в комнату, где находился Слава и, остановившись на пороге, поинтересовалась:

— Ты плохо себя чувствуешь? — она подумала, может у него болят глаза от напряжения или давления, да мало ли из-за чего.

— Нет, с чего ты взяла?

— Тогда почему здесь так темно?

— Потому что я так хочу, — недовольно, коротко и четко ответил Слава, подводя итоговую черту этого пустого разговора.

— О, это все объясняет, — усмехнулась Ксюша и передернула плечиками. Она почти физически ощутила, как по спине ее погладило Славино дурное настроение. Волоски на теле встали дыбом от этого мерзкого «прикосновения».

Пройдя в кухню и почувствовав запах сигарет, Ксюша открыла окно. Прохладный воздух ворвался в помещение, очищая пространство от табачного дыма. Обняв себя руками, Ксана вгляделась в темную даль горизонта. Да, дома у Каминского оказалось намного проще мысленно сгнобить себя и прийти к выводу, что Славе однозначно нужна добрая и милая девушка, а не… не Ксюша.

— Ксень, — окликнул девушку Вячеслав, стоящий уже черте сколько у нее за спиной, — зачем ты пришла?

Она обернулась, и все так же продолжая себя обнимать, пожала плечами.

— Уже и не знаю.

Слава мягко улыбнулся, отчего у Ксюши стало тепло на душе. Он подошел еще ближе и, взяв ее лицо в руки, притянул к своему. Легко коснулся ее прохладных губ поцелуем, а внутри все закричало и затрепетало от непередаваемой нежности. Подавшись немного вперед, Ксана теснее прижалась к Славе и обняла его за шею, углубляя невинный поцелуй.

Страсть разгоралась все сильнее. Пальцы быстро справились с пуговицами на одежде, и Ксюша смогла прикоснуться к столь желанному для нее телу без каких-либо преград.

Не особо нежно прижав девушку к холодильнику, Слава прикусил мочку ее уха и, услышав всхлип и оставляя влажный след от поцелуев, спустился к изгибу шеи. Поддерживая Ксюшу, он явственно ощущал, как дрожит ее тело, и подгибаются ноги. Подхватив ее на руки, он отнес ее в спальню и, уложив на кровать, навис над ней. Пожирая девушку взглядом, он расстегнул пуговицу и молнию ее брюк.

Ксана зажмурилась и затаила дыхание от переизбытка нахлынувших чувств.

Круговыми движениями Слава погладил плоский животик Ксении и, ловя взглядом все ее эмоции на лице начал медленно спускаться ниже. Минуя треугольник нижнего белья, он прикоснулся к влажному лону и услышал громкий вскрик удовольствия.

— Только не… — Ксана не договорила, поймав себя на каком-то дежавю.

— Что? Не останавливаться? — жестко поинтересовался Слава. Обида и злость снова вышли на передний план. — О, поверь мне детка, я уже не смогу.

Ксана дернулась под ним, как от удара плетью. Нажим пальцев стал сильнее, что приносило не удовольствие, а легкий дискомфорт. В уголках глаз уже начали собираться слезы — не от боли, а от осознания того, что Слава все знает. В один момент для Ксаны стало понятно его странное поведение: холодность, некая затаенная злость, обида.

— Остановись! — закричала она и оттолкнула от себя мужчину.

Каминский жестко усмехнулся, вытащил руку из трусиков девушки и, не отпуская ее взгляда, облизал средний палец, которым только что ласкал Ксюшу.

— Что такое детка? Или тебе больше по душе стонать под Султановым.

Ксюша насколько смогла, размахнулась и отвесила Славе пощечину. Он даже не поморщился, продолжая прожигать ее своими холодными глазами. Спрашивать откуда он знает, казалось еще той глупостью. Сбегать в такой горячий момент тоже не вариант. Оставалось одно — каяться, чего Ксения в своей жизни еще ни разу не делала.

Говорить в таком положении, то есть почти лежа на Ксюше, было не очень удобно, поэтому Слава перекатился на спину, но пролежав так не более пяти секунд сел. Зарывшись руками себе в волосы, он застонал, а точнее зарычал от сложившейся ситуации.

— Слав, — начала Ксюша, но замолчала, услышав его премилую просьбу.

— Заткнись. Ксень, вот сейчас тебе лучше всего тупо помолчать. Все равно умного сказать ничего не сможешь, так хоть не доводи до греха.

— Слав.

— Да что же ты за баба такая! — Вячеслав подорвался с кровати и заходил по комнате. — Что ты мне хочешь сказать? Что трахалась с Яром на днях? Расслабься, я уже знаю. Слышал, — выговаривал Слава. Тон его голоса звучал относительно спокойно, и только резкие движения выдавали все бешенство, бушующее у него внутри.

— И что теперь? — Ксана прикусила себе язык и напомнила своему второму «Я», что они решили не грубить, не хамить и, все в том же духе. Она села в кровати и подтянув ноги к груди, обняла их, прикрывая свою наготу.

— Да ничего, Ксюш, в том-то и дело, что ни-че-го, — по слогам произнес Вячеслав, падая в кресло. — Ты мне ничего не обещала, ты вольна в своих действиях. Я не могу обвинять тебя в том, что ты имеешь право прыгать из одной постели в другую. — Ксана скривилась, но против правды не поперла. — Но ты и меня пойми, — попросил Слава, — мне трудно принять тебя после… этого.

Просидев в полной и пугающей тишине порядка десяти минут, Ксана поднялась и, подойдя к Славе, забралась ему на колени. Он не оттолкнул, но и не обнял в ответ. Уткнувшись лицом ему в шею, Ксюша прошептала:

— Я и сейчас не могу тебе чего-то обещать, но я точно знаю одно, что хочу быть с тобой и только с тобой. Яр — это детская влюбленность, которая стала идеей фикс. — Начав говорить о Султанове, она отметила, как напрягся Слава. Обняв его, Ксюша продолжила: — Я не стану врать и говорить, что жалею о проведенной с ним ночи. Нет, это не так. Я рада, что переспала с ним… — Звук скрипнувших зубов дал Ксюше понять, что нужно переходить к главному. — … именно та ночь помогла мне понять, что никаких чувств у меня к нему нет. Он мне друг и не более. Как бы пафосно это не звучало, но мое сердце принадлежит тебе. Если бы ты не нашел меня, я бы все равно тебя не забыла. Ты самое светлое, что было в моей жизни. — Ксюша закрыла лицо ладошками. — Боже, что я несу? Что за «ванильная» фигня?!