Собираясь узнать все из первых уст, Слава настроился завершить сегодня все дела, а вечером заехать к Султанову в бар. Пообщаться в общем, и поговорить по поводу Ксении. Скрывать факт их отъезда из города он не собирался, но новость о беременности решил не оглашать, оставляя это за Ксаной. Наперед зная, что очень скоро и Султанов окажется выбитым из колеи, как и он недавно, Вячеслав со злорадной усмешкой посочувствовал сопернику.

Борьба за сердце Ксюши была не явной, но напряженной. Каждый день Каминский чувствовал, что пороховая бочка под ним готова рвануть в любой момент. Наличие в жизни Ксаны такого человека, как Ярослав — не радовало. По мнению Славы, слишком «мутным» был Султанов. Постоянные авантюры, тесное знакомство с криминальным миром. Зачем всему этому быть рядом с Ксюшей? Она самостоятельно влезет в самую гущу событий, и с выражением лица «Ой, как интересно!», покрутит своим любопытным носом, разведывая обстановку. Слава не смог припомнить ни одного момента, когда Ксюша следовала его просьбе. Она всегда все делает так, как хочет. Это не есть хорошо.

Каминский не скрывал, что Ярослав для него как кость в горле. Если раньше их интересы нигде не пересекались, то сейчас…

Славу тяготило неведение истинного отношения Султанова к Ксюше. Что он, в самом деле, испытывает к ней? Как правильно обозвать его чувства? Дружба, симпатия… любовь?.. Как отреагирует, узнав, что она дала согласие на отъезд, не поговорив с ним? Начнет ли отговаривать или, не теряя достоинства, согласится с выбором? Ярослав — темная лошадка и сказать что-то наперед, Слава не мог, — слишком мало информации. Но сегодня, он любыми путями собирался восполнить пробел в своей неосведомленности.

— Сюрпризы мне больше не нужны.

Смотря на город, который с высоты офисного здания выглядел как большой муравейник, Вячеслав глубоко погрузился в свои мысли, игнорируя вибрацию мобильного телефона на столе.

* * *

Проснувшись ближе к полудню, Ксюша села в кровати и провела рукой по стороне, где спал Слава. Улыбнувшись, она положила подушку себе под спину и, задрав до груди рубашку в которой спала, пожелала доброго утра пузожителю.

— Как настроение? — спросила она и сама же ответила: — Вот и у меня подозрительно отлично. — Почесав лоб и поведя немного носом, Ксана уловила легкий запах жареного хлеба и сглотнула набежавшую слюну. Желудок сразу дал знать, что будет не прочь, если в него что-нибудь закинут. — Все есть хотят, — пожурила она полый мышечный орган, служащий для переваривания пищи, после чего заразительно и громко рассмеялась. — Просто замечательно! Я еще и с внутренностями своими разговариваю.

Вдоволь насмеявшись и успокоившись, Ксана поднялась, но почувствовав головокружение, присела обратно на кровать.

— Что там в журналах пишут? — задала она вопрос вслух, ожидая пока комната перестанет качаться из стороны в сторону. — Беременность — это лучшее время? Полная брехня! Что может быть приятного в утренней тошноте, постоянной сонливости, прожорливости и резкой смене настроения?

«Качели» остановились, и Ксюша смогла подняться. Не отходя далеко от стены, она дошла до кухни и, увидев на столе пластиковый контейнер, наполненный жареными гренками из белого хлеба, облизнулась.

Удобно усевшись за столом и пододвинув к себе пластиковую посудину, Ксюша сняла крышку и взяла первый ломтик…

— В кого ты меня превратил? — с набитым ртом спросила она, обращаясь к своему животу. — Я же троглодитом стала. Скоро уже ни в одни брюки и джинсы не влезу, — печально закончила она и посмотрела на половинку куска хлеба в своей руке. Настроение быстро оказалось на отметке «ноль». — Да и пофиг! — заключила Ксана и, подтянув ноги к груди, засунула в рот оставшийся кусок. — Что хочу, то и ворочу! А твой папка пусть любит меня такой, какая я есть, — весело сказала она, а после сообразила, что именно произнесла. Прекратив жевать, Ксюша проглотила ком в горле и задумалась, в какой момент стала считать Каминского отцом ребенка. Почему одна мысль, что это может быть не так, отдает горечью во рту? Всхлипнув, она вытерла бегущие слезы и недовольно пробурчала, снова обращаясь к пузожителю: — Оставь в покое мои гормоны!

Положив подбородок на колени и, тяжело вздохнув, Ксюша распланировала свой день, после чего приняла душ и пошла одеваться.

Облачившись во вчерашний наряд и, посмотрев на себя в зеркало, решила не краситься. Глаза и без косметики выделялись на лице. Естественный румянец на щеках и розовый цвет губ завершали несуществующий отменный макияж.

— Ты красотка — спору нет! — сказала Ксюша своему отражению и, послав ему воздушный поцелуй, вышла из ванной комнаты.

В коридоре ее поджидал небольшой сюрприз в виде записки от Каминского.

«Будь умницей», — прочитала Ксана два слова на самоклеющемся квадратике насыщенного салатового цвета.

— А когда было иначе? — усмехнулась она и открыла дверь. Спустившись на первый этаж и выйдя из подъезда, Ксюша огляделась и, увидев хорошо знакомую машину, направилась к ней.

Водитель, выбрался из салона и услужливо открыл пассажирскую дверь.

Остановившись и нахмурившись, Ксюша спросила:

— Ты кто?

— Добрый день. Меня зовут…

— Мне фиолетово как тебя зовут, — перебила Ксана. — Ты кто? — снова повторила она свой вопрос.

— Теперь я Ваш постоянный водитель.

— Пес, — поправила Ксана.

— Как угодно.

— Эй-эй-эй, — закричала она, когда пес взял ее под локоток и попытался усадить в салон. — Руки прочь от советской власти! — Вырвавшись из хватки и отойдя на пару шагов назад, Ксюша достала из объемной сумки телефон и тихо ругнулась. Батарея «сдохла», и в какой момент это произошло, Ксана затруднялась ответить. Теперь стало понятно, почему Яр не звонил практически двое суток. — Еще раз меня тронешь, я тебе сама руки сломаю, — предупредила она. — Телефон мне свой дай.

— Для чего?

— Ты совсем я смотрю недалекий, — подивилась Ксюша. — Тебе не за количество вопросов платят, а за сделанную хорошо работу. Так что рот закрыл и дал мне аппаратик, которым тебя снабдил Каминский.

Мужчина достал мобильный телефон из внутреннего кармана куртки и протянул Ксюше.

Пролистав записную книжку и наконец-таки найдя нужный контакт, Ксана нажала на зеленую кнопку. Слава не спешил брать трубку, что начинало раздражать. Набрав номер повторно, она начала в нетерпении притоптывать ногой. Сверля недовольным взглядом навязанного ей пса, Ксения мысленно посыпала голову Славы пеплом. Услышав сигнал соединения, она зашипела:

— Где мои мальчики?

— Кто? — как-то растерянно переспросил Вячеслав.

— Псы!

— Ксень, я не совсем тебя понимаю.

— Я тебя спрашиваю, почему ты сменил тех, кто хвостом таскался за мной? — объяснила Ксана. Мужчина, стоящий напротив безразличным взглядом рассматривал детскую площадку у дома и, вроде как не прислушивался к разговору.

— Так надо, — отрезал Слава и без перехода спросил: — Ты куда-то собралась?

— Домой! — рявкнула в свою очередь Ксюша. — Или ты возвращаешь все на свои места, или я ловлю частника.

По тому, как глубоко вздохнул Каминский, она поняла, что еще чуть-чуть и выведет его из себя. Слава редко когда менял принятые решения. И Ксана боялась, что это именно тот случай, но и отступать она была не намеренна. А все потому, что внутри зародилась уверенность — это из-за нее псы потеряли работу. Дважды быть повинной в одном и том же преступлении Оксана не хотела.

— Тебе это так принципиально? — сквозь зубы спросил Слава.

— Да!

— Я даже не буду спрашивать почему, — проговорил он, а Ксюша, будто наяву увидела, как он устало потер ладонью лицо. — Будь по-твоему. Сядь в машину и жди, а сейчас передай трубку Дмитрию.

— Кому?

— Тому, у кого ты взяла этот телефон.

— Даю-даю, — пропела Ксюша и протянула мобильник недовольно насупившемуся мужчинке. Дима уже собрался забрать трубку, как она одернула руку и, отвернувшись, тихо проговорила: — Слав, спасибо тебе.

Каминский подозрительно молчал, и это навевало Ксану на мысль, что своей благодарностью она повергла его в продолжительный шок. Ничего удивительного, если задуматься она и сама бы не смогла припомнить момент, когда в последний раз ей приходилось кому-то говорить спасибо. Даже Косте, своему спасителю, она лицо расцарапала, а не поблагодарила. А ведь он всего лишь хотел сделать как лучше и отвезти ее к Вячеславу, правда, против ее желания, но это уже не важно.

— Ты там завис что ли? — спросила Ксана, возвращаясь к привычной для нее форме общения.

Слава прокашлялся и, усмехнувшись, ответил:

— Есть немного.

— Не стоит обольщаться, это гормоны, — глупо оправдалась она и быстро передала трубку Дмитрию. Пока он о чем-то разговаривал с Каминским, Ксюша села в салон машины. Порывшись в сумке, она вытащила маленький блокнот с ручкой и, коротая время, начала выводить замысловатые узоры на листках.

В памяти моментально всплыли воспоминания из далекого детства и увлечение Ярослава, которое его родители задушили в зародыше. Они сразу сказали, что художник — это не профессия, которая будет кормить и одевать. Рисование — это не больше чем марание бумаги. Слыша подобные слова от самых близких и дорогих ему людей, пятнадцатилетний Ярослав убрал многочисленные кисти, краски и альбомы в коробку, а поздно ночью сжег ее на заднем дворе.

И все же Султанов написал один портрет карандашом. На нем он изобразил ее, Ксюшу. А подарил в вечер ее первого свидания с мальчиком. Почему именно тогда? Ксения и сама не знала.

И снова это чувство вины за собственные ошибки, захлестнуло Ксану с головой. Нежелание принять тот факт, что теперь их с Султановым отношения напоминают работу сапера, который точно знает, что мина рванет, но затрудняется ответить в какой момент.