Я замолчал, не зная, что можно еще добавить.

- Что он с тобой сделал, мальчик мой? – Она приподнялась и, подойдя ко мне, опустилась передо мной на колени. Я замер, не зная, что мне дальше делать, но она вдруг обняла меня и прижала к груди крепко-крепко. Она плакала, и из моих глаз тоже непроизвольно потекли слёзы. Боже мой, я был всего семнадцатилетним подростком, уже не ребёнком, но еще и не взрослым и я не знал, что настолько нуждаюсь в матери, пока она не обняла меня. Я рыдал у неё на груди, а она гладила меня по голове, приговаривая, что всё будет хорошо. И мне стало легче, словно я сбросил тяжелый груз, давивший на меня.

Я и не заметил, когда Селин оставила нас одних. Я вообще ничего не замечал. Мы проговорили, долго, почти всю ночь. Я выложил матери всё, разные неприятные подробности, о которых раньше боялся даже думать, рассказал о причинах, заставивших меня взять в руки оружие, о пьяных мужчинах, которых отец привёл, чтобы лишний раз поиздеваться надо мной.

Она слушала молча, лишь изредка прерывая мой рассказ рыданиями и снова и снова обнимала меня. Я прижимался к ней как маленький.

Я даже стянул чёрную повязку с руки и показал ей уродливые шрамы от бритвы. Она целовала их, как раньше Селин.

Она просила прощения за то, что оставила меня, и я простил её. В ту ночь мы простили друг другу всё.

Еще я попросил никогда не обижать мою девушку.

- Она помогла мне, спасла меня, вытащила из ямы, в которую я сам себя загнал. Она дала мне надежду на нормальную жизнь. С ней я поверил в себя, я почувствовал себя живым.

- Ты влюбился, мальчик мой! – Она гладила меня по голове и улыбалась.

- В неё невозможно не влюбиться, - признался я, - если бы она тогда умерла, я, не задумываясь, последовал бы за ней.

Она твердила, что я вырос хорошим мальчиком, и снова целовала меня и гладила по волосам. Я уснул в её объятиях.

Утром я проснулся в чужой постели в незнакомой комнате, я как можно быстрее оделся и почистив зубы быстро спустился вниз. Селин с матерью были на кухне, они готовили завтрак и болтали. Она рассказывала матери, как мы на день Святого Валентина гуляли по собору Святого Павла и катались на лайнере. Я улыбнулся и вошел к ним на кухню.

Мать сегодня выглядела совсем молодой и красивой. Она прямо-таки светилась счастьем. Я посмотрел на Селин. Она тоже выглядела как-то необычно. Я присмотрелся.

- Ты накрасилась? – Воскликнул я.

Она рассмеялась и, вытерев руки полотенцем, подошла ко мне. Я обнял её и поцеловал.

- Габриела мне помогла, - похвасталась она, продемонстрировав тени и уже размазанную мною помаду. – Ой, у тебя блеск на губах! – Она снова рассмеялась и вытерла полотенцем мой рот. Я стиснул её в объятиях и тут же, смутившись матери, отпустил. Она сделала вид, что ничего не заметила.

Это был длинный, счастливый день. Мы завтракали, дурачились. Мать постоянно улыбалась, и я стал замечать, что тоже улыбаюсь.

Потом мы пошли гулять по Стратфорду, обошли все красивейшие места: дом-музей Шекспира и Королевский шекспировский театр, обедали в кафе на улице, а потом мать завела нас в магазин и купила мне красивый костюм, а также рубашку, туфли и галстук, а Селин красивое платье и туфли.

Дома она соорудила ей на голове из коротких волос задорную прическу и, облачившись в элегантные наряды, мы отправились в ресторан. Мы ели разные вкусности и танцевали. Я держал в своих объятиях Селин и буквально задыхался от радости. Две самые дорогие мне женщины поладили между собой. Забыв про всё и всех, я целовал её прямо посреди танцплощадки, а она лишь улыбалась.

Домой мы пришли счастливые и усталые. Пока Селин в ванной снимала косметику, мать поинтересовалась, вместе ли нам стелить. Я сказал что да.

- Тогда будете спать в той комнате, в которой ты спал прошлой ночью, - предложила она, и мы поднялись наверх. Я почувствовал, что она волнуется и спросил почему. – Не сочти меня нескромной, но мне просто хочется спросить у тебя, спите ли вы вместе, ну в полном смысле этого слова?

Я пожал плечами и неловко сел на кровать.

- Нет, мы не занимаемся сексом, если ты это имела в виду. – Ответил я и покраснел.

- Селин…, - начала она, но я её перебил.

- Нет, дело во мне. Она несколько раз намекала, - я покачал головой из стороны в сторону и поджал губы, - но я не могу преодолеть барьер внутри себя самого. Это как вечный «стоп». – Я вздохнул, и мать присела рядом. Она положила руку мне на плечо и мягко сжала.

- Если ты боишься, то напрасно. Эта девушка любит тебя, она не причинит тебе вреда.

Я согласился с ней.

- Умом я это понимаю, но вот моё тело…. Внутри меня что-то сломалось и я не могу это исправить.

Она провела по моим волосам и вдруг надавила указательным пальцем на висок.

- Это сидит в твоей голове. – Она постучала по виску. - Тебе просто нужно выкинуть это и всё наладится. Не позволяй Карлосу отравлять себе первую любовь. Ты должен быть сильней.

Я поморщился и потёр вмиг покрасневшие глаза.

- Подскажи, ты же моя мать, - умолял я, - как мне не представлять его руки на своём теле в то время как меня обнимает Селин? – Меня передёрнуло при упоминании о его руках. – Даже когда ты меня обнимаешь, я вспоминаю, как он касался меня и чувствую тошноту. Я даже не уверен, что способен полностью раздеться при ней.

Она прижала мою голову к своему плечу.

- Ты стыдишься своего тела? – Я утвердительно кивнул головой. – Ты должен понять, чего именно ты боишься. Что не понравишься ей? Это вряд ли. Ты красивый парень и я уверена, что у тебя такое же красивое тело. – Я отрицательно покачал головой. – А может тебя пугает не то, как она отнесётся к тебе, а чувство собственной наготы? Ты смотрел на себя обнаженного в зеркале? Ты не забыл, я ведь врач? – Улыбнулась она.

- Ну да, ветеринар!

- Какая разница, если механизм у людей и животных один и то же, - возразила она. – Ну, так, ты смотрел на себя в зеркале?

- Предположим. – Расплывчато ответил я.

- Ладно, переиначим вопрос. – Теперь она больше походила на миссис Грин из клиники. – Ты, после того как с тобой это всё произошло, занимался хоть раз мастурбацией?

Я закашлялся от прямоты вопроса и нервно хихикнул.

- Да я и до того не занимался.

- Тогда всё ясно, - подытожила она, - у тебя сформировалось неправильное представление о сексе.

- Это как это? – Мне стала интересна её версия. Такую трактовку моей проблемы я еще не слышал.

- Ты представляешь секс, и сразу у тебя возникает образ насилия. – Я мысленно произнёс слово «секс» и сразу вспомнил отца, его руки, блуждающие по моему телу и придающие мне ту или иную неприятную позу. Я вынужден был с ней согласиться. – Но секс это не насилие, от него обычно получают удовольствие. А ты не веришь, что сможешь почувствовать это. Ты должен понять, Селин – не твой отец, она не будет делать то, чего ты сам не захочешь. – Я внимательно слушал её, в словах матери была доля правды, но я еще не докопался до самой сути. – И еще, тебе нужно самому узнать своё тело, понять, чего хочешь именно ты.

- Ты что, пропагандистка…? – Пошутил я, но она отмахнулась.

- Нет, конечно, поверь, если бы ситуация была иной, я бы ни за что не заговорила со своим сыном о столь интимных вещах. Но тебе нужна помощь, не советы, а именно практическая, реальная помощь. Ты ведь смотрел порнофильмы?

Я даже вспотел от такого тяжелого разговора. Но я их действительно смотрел и я согласно кивнул.

- Нормальные или Карлос пичкал тебя разной дрянью?

Я вспомнил отрывки из мерзких фильмов, в которых присутствовали сцены насилия, гомосексуалисты и различные извращения.

- Разной дрянью, - признался я.

- Пошли! – Она взяла меня за локоть и отвела в свою спальню. Там, усадив меня в кресло, она включила телевизор и DVD и вставила один из дисков на полочке. Не думал, что когда-нибудь буду смотреть подобное видео. И с кем? С матерью. Какой стыд! Я вжался в кресло.

А события на экране между тем развивались. Мужчина и женщина после страстных поцелуев перешли к более откровенным сценам. Они разделись и принялись ласкать друг друга столь откровенно, что мне стало не по себе. Создавалось впечатление, что они получают удовольствие. Помимо своей воли я стал возбуждаться. Такого со мной не случалось. Нервные импульсы ползли по моей коже, наэлектрилизовывая её. Такие фильмы я не смотрел. Моё тело загорелось, словно объятое пламенем, особенно сильно горело внизу живота, но при этом внутри не сжималось как прежде, и образ отца почему-то померк.

- Хватит?- Она остановила сцену. Двое замерли в немыслимой позе. Я громко вздохнул. Она должна была это услышать. – Пойми, наконец, - её голос звучал убедительно, - секс – это приятно, это не насилие и не работа. Это наслаждение, если к этому подойти с правильной стороны. И еще, ты должен сделать для себя выбор: либо ты доверяешь своей девушке, либо нет. В последнем случае не стоит даже и пытаться сблизиться. А, если доверяешь, - она развела руками, - доверяй полностью. Она любит тебя. В её глазах ты всегда будешь самым лучшим.

Когда я вернулся обратно в спальню, Селин уже была там. Без косметики и туфель, но в своём новом красивом платье. Я скинул туфли и носки и босиком ступил на ковёр посреди комнаты. Пока я подключал к подзарядке наши сотовые телефоны, она устроилась на кровати поверх одеяла и беззаботно наблюдала за моими действиями.

Я повесил пиджак на спинку стула и ослабил узел галстука. Он поманила меня к себе. Я подполз к ней по кровати на коленях, и мы чмокнулись.

- Зачем ты сказал матери, что мы будем спать в одной постели? – Она приподнялась и зашептала мне на ухо. Её дыхание жгло мне щеку. – Ведь в таком случае тебе придётся раздеться.

- Я знаю, - так же тихо прошептал я.