Всё это Такао узнавал понемногу: во время перерыва на заднем дворе ресторана, по дороге с работы домой или в полутьме бара, куда Сяофэн иногда брал его с собой.

«Прям кино какое-то», — думал Такао. Рядом с этим щеголеватым китайцем даже собственная жизнь казалась ему частью драматической истории.


— Акидзуки-кун, идём пить чай!

Такао пережил урок английского, затем закончился и шестой урок, но стоило ему вздохнуть: «Наконец-то свободен!», как в класс вошла Хироми Сато. Вторжение ученицы на год старше и её общение с ним неминуемо привлекло несколько любопытных взглядов.

— А где Мацумото? — спросил Такао.

— На заседании школьного совета, ещё на час. Он нас догонит, когда освободится.

— Если у вас свидание, то, пожалуйста, без меня.

— Он хотел, чтобы ты пришёл. Втроём ему, похоже, проще, — безучастно сказала Сато, но по смыслу выходило: «Ну и как мне, его девушке, к этому относиться?»

Такао вспомнил, что и Сяофэн просил его о подобной услуге, и внезапно осознал, что ему это уже надоело. Слушайте, раз у вас есть любимый человек, проводите время с ним вдвоём! Перед глазами некстати всплыла картинка — та беседка под дождём, и, отгоняя её, Такао торопливо замотал головой. Сато, по-видимому, сочла это за отказ и со словами: «Да ладно тебе, идём!» — игриво подёргала его за рукав сорочки. Её чёлка, ровно подстриженная выше бровей, свободно раскачивалась в такт движениям. Такао уловил свежий запах дезодоранта и неожиданно для себя выхватил из памяти аромат духов Девы Дождя.

«Не понимаю я отношений между мужчинами и женщинами», — думал Такао, пока его чуть ли не силком тащили за дверь.


Когда Такао вышел из сетевой кофейни, где проторчал два с половиной часа над стаканом кофе со льдом ценой в сто восемьдесят иен, он почувствовал на коже липкую влагу. Что делать — сезон дождей, хотя сейчас небо было чистым. Он посмотрел вверх, на бликующие в лучах заходящего солнца электрические провода, и подумал: «А ведь дни стали длиннее». С тех пор как начался сезон дождей, его жизнь, по ощущениям, ускорялась с каждым днём.

Вдвоём с Сато он провёл в кафе час, потом к ним присоединился задержавшийся Мацумото, и минут тридцать они трепались втроём, затем Сато ушла, так как ей пора было на подготовительные курсы, и ещё час Такао сидел вдвоём с Мацумото, потихоньку потягивая через соломинку таявший лёд. Ему нравилось болтать с ними о всякой ерунде, но в какой-то момент его как ударило: «Это ж всё равно что два отдельных свидания с каждым из них!»

В средней школе Мацумото учился в одном классе с Такао. Перейдя в десятый класс, он вскоре начал встречаться с Хироми Сато из одиннадцатого, но при всей своей напористости старательно увиливал от свиданий с ней один на один. И этот же человек, стоило ему остаться вдвоём с Такао, расплывался в улыбке: «Обожаю девушек постарше!» Иногда Такао пытался представить, что привлекательного может найти в Мацумото взрослая женщина. Вероятно, такое вот мозаичное сочетание взрослого и ребёнка... А в последнее время он и сам окружён женщинами старше него. Сато, Рика-сан, которую недавно приводил к ним домой брат, Ёко-сан, нынешняя любовь Сяофэна. И наконец, Дева Дождя. Рике-сан, кажется, двадцать два, Ёко-сан — двадцать пять.

«А вот ей сколько? Старше она их или моложе?» — задумался Такао, разглядывая сквозь окно поезда линии Собу темнеющее небо, но у него не было ни малейшей догадки.

К концу июня в японском саду расцвели глицинии. В этот год они пропустили своё обычное время и опоздали на целый месяц, будто чего-то дожидаясь. Сквозь плотные струи дождя казалось, что цветы излучают яркий фиолетовый свет. Блестящие бусины воды то скапливались на лепестках, то безостановочно катились с них вниз, и от этой красоты захватывало дух. Словно у цветов глицинии была душа, и их безудержная радость выплёскивалась наружу.