Вышла в коридор, кутаясь в плед и шмыгая носом, привалилась к стене. Штормит, что называется… Во рту пересохло, и ёж в горле зашевелился с новой силой. И почему-то болел живот.

– Зачем ты встала? – прозвучало где-то сбоку, хлопнула дверь ванной комнаты. Я мысленно застонала, потому что изобразить это в голос не было сил. Хоть бы сегодня оставил меня в покое.

– Тебя спросить забыла. Тоже мне, – проворчала беззлобно, скорее, на автомате уже. У нас это стало обычным делом: он рычит – я отгавкиваюсь. Замечательная парочка… Была бы. Если бы это вообще представлялось возможным.

– Не устала кровь мою сосать? – он тоже облокотился о стену, взглянул на меня исподлобья, насколько это было возможно с его ростом, превосходящим мой на полторы головы. – Посмотри на себя, ты ж на ногах еле стоишь.

– Ты тоже не красавец, – усмехнулась, отмечая его бледность, впалые щёки и отросшую бороду.

– Неудивительно. Ты меня скоро ушатаешь.

– Невелика потеря, – промямлила устало.

Наверное, со стороны мы походили на двух ворчащих стариков, которые прожили под одной крышей лет пятьдесят минимум и сейчас, встретившись в коридоре между туалетом и кухней, по привычке переругивались.

– Сучка ты, доктор Смирнова. Но ты и так ведь знаешь, да? Поэтому не будем терять время, иди в постель. Махмуд скоро привезет лекарства и еду.

И только сейчас, опустив взгляд ниже, я заметила, что он по пояс голый. Хорошо, что по пояс сверху. На рёбрах ещё проступал синяк от моего выстрела, а чуть ниже белел большой пластырь со следами крови посередине.

– А это что?

– А это осколок льда мне в бочину воткнулся. Из-за тебя, между прочим. Как обычно, в принципе. Уже начинаю привыкать.

– Ах, так это из-за меня ты попёрся на лёд и начал топать, как медведь? – хотела сказать это погромче, но получилось как-то жалко и сопливо. В прямом смысле слова. Шмыгнула носом, поморщилась от боли в переносице.

– А что, разве не ты меня довела своей сраной жалостью? – голос его стал громче, а челюсти сжались. – Если что – ну, так, на всякий случай – это я тебя спас. Ты как кирпич на дно шла. И если бы не я…

– Да пошёл ты, Саид… – оборвав его до тошноты героическую речь, оттолкнулась от стены и, преодолевая головокружение и желание чихнуть, потопала на кухню. – Все мои проблемы из-за тебя, так что не надо строить из себя спасителя, – хорошо, что снова поругались, не придётся благодарить этого индюка.

Хаджиев не бросился за мной, хотя я понимала, что когда-нибудь он сорвётся. Дело времени. Особенно чётко я осознала это утром, когда он ринулся на лёд и схватил меня за локоть. Уж не знаю, что он собирался сделать, но, подозреваю, треснувший лёд меня спас. Может, и правда, согласиться на его условия и стравить их с Шевцовым? Авось переубивают друг друга.

В нелучшем расположении духа достала кастрюлю и полезла в холодильник за продуктами. В детстве, когда я болела, мама всегда готовила мне куриный супчик и приговаривала, что он помогает от любого гриппа. И действительно, благодаря маминому супчику сразу же становилось легче. Прошли годы, мамы давно уже нет рядом, а привычка осталась.

– Что ты делаешь? – Хаджиев появился в своём репертуаре, тихо и из ниоткуда. Вырос за спиной совсем рядом.

Вздрогнула, чуть не уронив картофелину, возвела глаза к потолку. Мне самой психиатр скоро понадобится. А ещё говорят, что сумасшествие незаразно.

– Отойди от меня. Когда ты рядом, со мной постоянно что-нибудь случается.

– Взаимно, – в его голосе проскользнула усмешка, а дыхание с макушки переместилось на шею. Кожа в том месте мгновенно покрылась испариной и появилась одышка. – Ты такая горячая, – коснулся губами, а я стиснула зубы и крепко зажмурилась. В шок меня поверг не его поцелуй, а то, что вжималось в мою поясницу. Сомневаюсь, что он носит в кармане степлер.

– Отойди, Саид. У меня в руке нож, и если не хочешь вытаскивать свои выступающие части тела из моего супа… – он резким движением схватил меня за запястья, сжал их своими пальцами, слегка ударяя о столешницу, тем самым заставляя разжать ладони и выронить содержимое. Нож с глухим стуком приземлился на тарелку, а картофелина скатилась на пол.

– Надь, я могу прямо сейчас тебя нагнуть, поднять твой халат, спустить штаны и…

– Не возбуждает, извини, – напрягаюсь из последних сил, чтобы оттолкнуть его, но Хаджиев заводит мои руки за спину, впечатывает спиной в свою грудь, которая, на минуточку, до сих пор обнажена; и прижимается своей щекой к моей, при этом фиксируя свободной рукой мою шею.

– Некоторые женщины возбуждаются только во время секса. Может, ты из таких? Давай проверим?

– Если ты мужчина, отпусти меня, Саид, – говорю твёрдо, и он резко разжимает пальцы, быстро отстраняется, будто обжёгся. Я не поворачиваюсь, но слышу, как он уходит, громко хлопая дверью. Через пару минут слышу, как выходит из квартиры. – Вот и замечательно, – вздыхаю, снова беру нож. – Вот и хорошо. Вот и проваливай, – по щекам начинают течь слёзы, но я упрямо их не замечаю.

Хватаю морковку, разрезаю её пополам, принимаюсь остервенело крошить соломкой. Нож соскальзывает, и я рассекаю палец, а на доску падает капля крови и я, оседая на пол, закрываю лицо руками.


***

– Скоро Новый год… Время чудес, – стоя перед огромным панорамным окном, Илана растягивает губы в невесёлой улыбке.

Он обнимает её сзади, прижимает к своему сильному телу. Оба обнажены, и рука Альберта уверенно накрывает её грудь, чуть сжимает.

– Ты грустишь, – утверждает, прихватывая губами нежную мочку уха.

– Да нет… Не грущу. Просто задумалась.

Он накидывает ей на плечи мягкое покрывало, укутывает. В камине потрескивают дрова, пахнет мандаринами и шоколадом.

– Шампанское ещё будешь?

– Давай.

Он отходит к бару, наполняет фужеры шипящим напитком и снова возвращается к Илане.

– Держи. Так о чём задумалась моя Жемчужина? Мм? О нём? Заур тебе покоя не даёт?

Илана тут же напряглась, дрогнул бокал в руке, и она поспешила приложить его к губам, дав себе время подумать над ответом.

– Нет, конечно. То есть… Да, он приходит ко мне, как ты сам видел, но… Между нами ничего нет, если ты об этом.

Мужчина улыбнулся, поджал губы, внимательно её рассматривая. Он красив, на свой возраст даже очень. Подтянутый, солидный. Очень представительный даже сейчас, в одном полотенце, прикрывающем лишь бёдра. Никакого выпирающего пуза или двойного подбородка. О таком любовнике только мечтать. И не таким шлюхам, как она. Так чего же ей не хватает? Откуда эта тоска, засевшая в грудной клетке каким-то мерзким, скользким ужом?

– Я знаю, что ничего у вас нет. Ты же понимаешь, для меня это важно. Ещё когда ты работала в «Паутине», я тебе об этом говорил, – поставил свой бокал на столик, протянул ей руку, привлекая к себе. – Но я хочу знать, он тебе нравится? Ты чувствуешь к нему что-то? О том, что он влюблён в тебя, как безумный, я уже догадался. А что у тебя на сердце, Илана?

– Он мне противен. Я презираю таких, как он. И видеть его не хочу. Но он приходит и… Ну, ты сам всё видел, – виновато взглянула на рану на его губе.

– Я понял тебя, Жемчужина. Больше этот человек тебя не побеспокоит.

Илана вскинула на него испуганный взгляд, в груди болезненно трепыхнулось сердце.

– Альберт, я тебе благодарна, но…

– Тшшш… Давай больше не будем о нём. Иди ко мне, моя красавица, – сбросив с неё покрывало, положил руки на талию и притянул к себе. – Я с тобой забываю, что мне почти пятьдесят. Ты делаешь меня снова молодым и безбашенным, – опустил голову, накрывая розовый сосок и опускаясь рукой к её промежности. Илана закрыла глаза, откидывая голову и отдаваясь ласкам опытного соблазнителя. Пламя в камине заплясало, пожирая очередное полено, а за окном снова началась вьюга. Они опустились на мягкий ковёр, послышался стон.

А тем временем к воротам подъехал микроавтобус с выключенными фарами, и несколько человек в чёрной экипировке, с автоматами наперевес, высыпались наружу, направляя оружие на охранников.


ГЛАВА 33


Они ворвались в дом с грохотом и криками. Илана даже не сразу поняла, что происходит. Альберт резко поднялся, поднимая её на ноги и толкая к стене, за высокий торшер.

– Спрячься за шторой! – кинул ей, но не успела она и моргнуть, как гостиную заполнили незваные гости.

– Кто вы такие? Что вам нужно? – прогремел на вооружённых автоматами мужчин Альберт, закрывая собой Илану. Та зажалась в угол, в ужасе обхватила себя руками.

– Угадай с трёх раз, – хмыкнул один из мужчин, скрывающих свои лица за чёрными масками. Все пятеро дружно заржали, а Альберт, завязав на бёдрах полотенце, грозно зыркнул на главного.

– Деньги в сейфе. Там немного, но с вас хватит. Код сейчас скажу. А после вы уходите. Тихо и мирно.

– Да ну? А что будет, если не уйдём? – пробасил второй, приближаясь к Альберту и наводя на него оружие. Илана всхлипнула, зажмуриваясь. Ну почему? Почему всё это происходит именно с ней? Все грёбаные неприятности на её голову.

– Вы, похоже, не догадываетесь, с кем связались? Я вам не какой-нибудь коммерс зелёный. Я Банкир. Думаю, слышали о таком? Даю вам пять минут. Я забуду, о том, что вы приходили, если уйдёте прямо сейчас. Если же возьмёте деньги, я вас найду, но у вас будет фора. Решайте.

Банкир… Илана почему-то думала, что это прозвище ему дали девчонки из клуба. Оказывается, тут всё намного серьёзнее… И кто такой Альберт Станиславович, раз его должны бояться? Да и сам он как-то не особо испугался грабителей, хотя выглядели они более чем внушительно.

– Мы как раз в курсе, кто ты. И тебе большой привет от Заура Омаева. Деньги свои засунь себе в задницу! – Что? Заур? Это всё его работа?! – А ты, – на этот раз обратился к Илане, выглянувшей из-за плеча Альберта. – Домой иди. Или дочку твою заберут завтра же. Поняла?