Анастасия Шерр - Самир

— Настенька, открой, пожалуйста, — тихо постучал, но из комнаты не донеслось ни звука. — Насть? Может, объяснишь мне, что произошло? Я тебя обидел? Сделал больно? Насть, у нас секс раз в неделю, и каждый раз ты находишь причину, чтобы не спать со мной. В чём дело?

Внутри просыпалась слепая ярость, и Самир сжал кулаки, прогоняя демонов, приказывая им заткнуться. С ней нельзя грубо. Только не с Настей. Она же нежный цветок. Надави он чуть посильнее — сломается.

— Открой мне дверь, девочка. Мы просто поговорим.

Щёлкнул внутренний замок, и заплаканная Настя отступила назад.

Ожидая ответа, он требовательно смотрел мне в глаза. И молчал. Какая-то оглушающая тишина, бьющая по нервам сильнее, чем крик.

А я жевала губы и сопли и не знала, как объяснить ему всё… Может, сказать, что я фригидная? Что не чувствую ничего? А что, как вариант. Но вообще, конечно, глупость. Мне приятно с ним, и Самир это видел. Он не поверил бы в такую чушь.

— Я знаю, что не соответствую твоим требованиям, и ты вправе злиться на меня… — замямлила тихо, а Самир вдруг схватил меня за подбородок, приподнял лицо.

— Посмотри на меня. В чём дело? Скажи прямо, без этих пространных речей, — глаза его не выражали ничего. Стали вдруг ледяными, равнодушными. И лишь подрагивание горячих пальцев, не сильно сжимающих мой подбородок, говорило о том, насколько он напряжён.

— Я не знаю, что сказать, — последняя попытка, и она не увенчалась успехом.

— Настя! — рявкает вдруг, и я пячусь.

Вот оно. Вот оно, то, чего я боялась. Вот такого его взгляда, жуткого и тёмного. Это и есть та граница, дальше которой заходить не хотелось. Не хотелось знать, что там, под этим взглядом. Отчего-то мне казалось, что там ничего хорошего нет.

Он всегда так смотрел, когда хотел меня. Будто совершенно другой человек. Не тот хороший и добрый Самир, которого я знала. Кто-то иной.

— Не бойся, — он, видимо, понимал, что я готова была сейчас бежать, куда глядят глаза, и отступает. — Я просто хочу знать, в чём дело. Мне казалось, мы отлично находим общий язык. Но когда дело доходит до секса, ты становишься другой.

— Это ты становишься другим, — слетает с губ раньше, чем успеваю подумать. Замолкаю.

— Продолжай, — поздно. Он уже ухватился за мои слова.

— Прости…

— Говори, — приказывает холодным тоном.

— Я боюсь, когда ты на меня так смотришь. Ты не делаешь мне больно во время этого… Но я вижу, что хочешь. Ты будто сдерживаешься. А мне каждый раз кажется, что вот-вот сорвёшься. Я знаю, как это звучит… Я не ищу причину или… — удивлённо смотрю в его удаляющуюся спину и вздрагиваю от хлопка двери.

Что, он не станет разубеждать меня? Не скажет, что я всё себе придумала? Просто уйдёт?

Ушёл. Не посчитал нужным развеять страхи малолетней дурочки. И поделом мне, глупой овечке.

Становится обидно. Не за себя. За Самира. Кажется, я была к нему несправедлива. Я продолжала жить в коконе страха, которым меня пичкали с детства, и никак не могла из него выбраться.

***

— Самир? — Светлана удивляется, но в то же мгновение радостно улыбается, бросаясь ему на шею. — Я так рада, что ты пришёл. Но почему так поздно? Что-то случилось?

Он заталкивает её обратно в квартиру, закрывает за собой дверь.

— А что, ты не хочешь меня видеть? — цедит сквозь зубы, хватая её за шею и сжимая пальцами.

— Что ты? Нет, конечно! То есть… Очень хочу. Ты же знаешь, — шепчет немного обиженно, и Самир усмехается.

— Хочу тебя трахнуть, — грубо толкает её к стене и, подхватив под ягодицы, приподнимает.

Рукой лезет под её халат, отодвигает в сторону бельё и пробует пальцами нежные складки. Девушка уже течёт, и это льстит. Хоть кто-то его хочет.

А в голове всё ещё взрываются атомные бомбы, и гневом застилает глаза. Он сдержался. Не хотел обижать Настю. Но сегодня ему лучше не возвращаться домой. Слишком велик соблазн показать ей демонов, которых она разглядела под его напускной нежностью. Дать им волю и позволить себе овладеть ею, так, как давно уже хочется.

— Любимый… — Светлана повторяет его имя и с криком выгибается, когда он раскатывает по члену презерватив и насаживает её на себя. — Трахай меня! Как хочешь трахай!

И он с рыком врезается в податливое лоно, вдалбливает девушку в стену и, оскалившись, вонзается в нежную кожу её шеи зубами. Упивается её покорностью и рвёт девичье тело с бешенством зверя. Света вонзает свои ногти в его плечи и, смяв пальцами рубашку, бьётся в экстазе.

А ему мало. Мало секса. Мало её дырки. Хочется большего. Намного большего. Входит в неё по самые яйца и застывает, пока Света кончает на его члене.

— Хочу твою задницу! — оторвав её от стены, рывком поворачивает к себе спиной, так, что она даже не успевает воспротивиться.

— Самир, нет… Я боюсь. Ты меня порвёшь, — она хнычет и ведёт задницей, пытаясь увильнуть, но он удерживает её за шею, больно сдавливая.

— Не двигаться, я сказал!

Девушка дрожит, но послушно ждёт. Всхлипывает, когда он смачивает её сзади и прижимается ко входу головкой.

И всё. На этом всё. Неожиданно желание исчезает, а в крови возрастает уровень тестостерона. Зашкаливает. Агрессия превращается в слепую ярость, и Самир впечатывает кулак в стену. Светлана с визгом отскакивает в сторону, панически натягивает на себя съехавший с плеч халат.

— Ты чего? — шепчет, затравленно глядя на кусок отвалившейся штукатурки. — Самир?

— Иди в комнату!

Без лишних слов Света убегает, а он облокачивается о стену. Перед глазами испуганное лицо Насти, а в штанах дикое, неудовлетворённое желание. Желание взять её, овладеть. Зверски оттрахать.

***

Раньше тот монстр, что жил внутри Самира, тщательно скрывался. Трудно представить, что нужно было сотворить, чтобы его увидеть.

Сейчас же я будто заглянула в пропасть ада. Там гнев нещадный, злоба чёрная. Я буквально кожей почувствовала его ярость. Нет, бешенство!

На какое-то мгновение мне показалось, что он способен убить. Не за что-то, а просто так. От удушающей злобы. Самир мог разорвать меня голыми руками — настолько силён он, тот мрак, поселившийся в нём.

Он пришёл через пять минут. Совершенно спокоен и адекватен. Присел на кровать рядом со мной, коснулся лица кончиками пальцев.

— Испугалась?

Поджав губы, я часто закивала.

— Нет, нет. Не надо бояться. Всё хорошо. Я просто устал. Слышишь? — зарывшись пальцами в мои растрёпанные волосы, легонько помассировал.

— Что с тобой происходит, любимый? Скажи мне. Это из-за неё? Из-за твоей жены? Что она с тобой делает?

Он усмехнулся как-то холодно, страшно.

— Лучше тебе спросить, что я сделаю с ней.

Отчего-то я не хотела спрашивать. Наверное, не располагал к себе тот монстр, что всё ещё смотрел на меня из глубины его потемневших зрачков.

— Ну же? Спроси, — он склонился к моему лицу, больно натянул волосы. — Давай, девочка. Спрашивай, — а голос страшный, угрожающий. Будто хищник дышит мне в лицо и ждёт малейшего движения, чтобы вонзить свои острые клыки в сонную артерию.

— Я не хочу… — шепчу осипшим голосом, не смея отвести взгляд. Казалось, что, как только я посмотрю в другую сторону, он порвёт меня на куски.

— Не хочешь?

— Нет…

— Хорошо. Тогда снимай с себя это тряпьё и ложись. Я приму душ и приду. Будь готова.

***

Самир не вернулся домой на ночь, не пришёл и утром. Я просидела всё это время в гостиной, то и дело репетируя, как буду извиняться. Но так и не дождалась.

Охранник приехал вовремя. Молча открыл мне дверь машины, молча сел за руль. Как обычно, в общем-то. Но мне почему-то казалось, что он знает, где Самир.

— Простите, Махмуд… А вы мне не подскажете, где сейчас мой муж? Дело в том, что он не отвечает на мои звонки, и я очень волнуюсь.

Мужчина пожал плечами и вырулил со двора, а я бросила жалобный взгляд на навес у гаража, где Самир обычно оставлял свой «мустанг».

День тянулся мучительно медленно, и мне невыносимо хотелось сбежать с пар. Останавливал лишь страх разочаровать Самира ещё больше. Он заплатил лучшим преподавателям, чтобы те усиленно занимались со мной, и подвести его я не хотела.

— Слушай, подруга, ты меня пугаешь. Ты не залетела случайно? — Машка подсела ко мне, приобняла за плечи. — Вчера хохотала да муженька своего расхваливала, а сегодня сопли на кулак наматываешь. Что случилось-то?

Поджав губы, вздохнула.

— Дура я, Мань, — в глазах защипало от обиды на собственную глупость. Мне же не пять лет! Можно же было поговорить с ним по-человечески! Объяснить всё нормально, а в идеале не отказывать мужу. Секс — это же нормально. Просто нужно привыкнуть.

— Ну, это не новость для меня, если что. Только вот как ты это поняла?

И я, глотая слёзы и ежесекундно поглядывая на молчащий телефон, выдала всё подруге. Та не то чтобы удивилась, а скорей даже одобрила.

— Знаешь, Насть, это всё неспроста. Значит, подсознательно ты осознаешь, что муж твой ни разу не лапочка. Вот и видишь в нём отголоски его второго «я». Между прочим, у нас развита интуиция получше, чем у мужиков. И игнорировать её нельзя. Вот я недавно смотрела фильм один, там про маньяка было…

— Маш! Ну какой маньяк? Ты чего? — к нам повернулась добрая половина аудитории, и я заговорила тише. — Перестань нести чушь. Просто он… Другой. Понимаешь? Не такой, как все.

— Ага, не такой. Все они одинаковые, и бандиты, кстати, не исключение. Просто некоторые более жестокие. Вот твой — жестокий. И если ещё утром у меня были сомнения по поводу Витьки, то сейчас я уверена: это не несчастный случай.