Анастасия Шерр - Самир

Вот я и пропала… Глупая бабочка, летящая на огонь и сгорающая в этом страшном открытом пламени.

Я была рада, что Самир пришёл. И хоть понимала, что его беспокоил только ребёнок, всё же было приятно, что всё это время он помнил обо мне. Потому что и я не могла его забыть. Это оказалось сложнее, чем можно представить.

— Скажи мне, чего ты хочешь? — Самир присел на стул, достал сигарету и хотел её прикурить, но, взглянув на меня, передумал.

— В смысле? — кусок сочного мяса мгновенно застрял в горле, и я вопросительно уставилась на мужа.

— Ну, может, что нужно? Или хочется чего-нибудь? Огурцов или мороженого с чесноком?

Я засмеялась, чувствуя, как потихоньку расслабляется тело, и желудок наполняется приятной тяжестью. Наелась.

— Нет, ничего такого. Нормальной еды вполне достаточно. Да и не влезет в меня больше, — глотнув гранатового сока, промокнула губы салфеткой и смутилась, взглянув на Самира.

Он пристально наблюдал за мной, внимательно разглядывал, будто пытался что-то прочесть по моему лицу.

— Тогда сними это платье и иди ко мне.

Опешила. Даже рот открыла.

— Я…

— Не надо разговоров. Просто иди ко мне. Если хочешь, конечно.

Он не принуждал, не ставил условий. Он давал мне выбор, и я это понимала. Да и не время сейчас вроде бы… Но тогда, когда время? Когда я ещё смогла бы почувствовать на себе его руки, прикосновений которых так сильно не хватало теперь?

И почему нет, спрашивается? Кто знает, что случится завтра… Быть может, он снова вышвырнет меня из своей жизни. Так что мне терять? Гордость? Я вас умоляю.

Чего стоит гордость, когда ты одинока и никому не нужна? Никто не подарит тебе свою ласку, никто не прикоснётся. Это ужасно. Это настолько кошмарно, что хочется выть. Ни одной женщине подобного не пожелаю.

Поднялась со стула и, взявшись за подол платья, сняла его. Обошла стол и приблизилась к Самиру.

Ему нравилось, что я не задаю лишних вопросов, не болтаю и не строю из себя оскорблённую и униженную. Я видела по взгляду, ему пришлась по душе моя покорность.

Он встал, преодолел те полшага, что нас разделяли и, приобняв меня за талию, наклонился, чтобы поцеловать.

Я подалась ему навстречу, приоткрыла губы, и крупная дрожь прошла по телу, когда губы мужа накрыли мои, а язык властно пленил мой рот.

Самир почувствовал мою дрожь и прижал к себе крепче. Из головы тут же выветрились все мысли, включая страх и сомнения. Обвив руками его мощные плечи, я тихо застонала и запрокинула голову, когда муж переключился на мою шею.

Я не знала, что может произойти завтра, но сегодня мне было хорошо. Я так скучала по нему… Так жаждала этих поцелуев. Страстных, чуть грубоватых, с горчинкой кофе и коньяка.

— Я скучал по тебе, малышка, — возвышаясь надо мной, придавливая к постели своим телом, он ловко освобождал меня от белья, при этом не сводил глаз с моего лица. Так, словно Самиру жизненно важно было видеть реакцию на его прикосновения.

— Я тоже, — тихо прошептала, обхватывая его ногами, и Самир плавно вошёл в меня.

Даже без предварительных ласк я не ощутила боли. Потому что уже была влажной, готовой для него. И Самиру это понравилось.

Качнув бёдрами, он вторгся на всю длину и с хриплым стоном схватился за деревянное изголовье кровати, толкнулся ещё раз и ещё.

Я выгнулась, принимая его в себя, и внутри разлилось тёплое, приятное ощущение. Он со мной. Рядом. Во мне. Он всё так же хочет меня. А может, не всё ещё потеряно? Вдруг всё ещё получится? Хотя и глупо было на это надеяться после всего…

***

Открыв глаза, я уже знала, что его нет рядом. Почувствовала кожей холод, что снова окутывал невидимым ледяным облаком. В груди заныло от жалости к себе, использованной и по факту никому не нужной.

В номере было тихо. Его не было в душе, не было за столом. Просто ушёл. Бросил меня снова. И тот факт, что нам было так хорошо этой ночью, видимо, ничего не значил для Самира. Обычный секс. Не такой, какой ему нравится. Слишком нежно всё было, аккуратно.

Заставила себя подняться с кровати, с горькой усмешкой посмотрела на заново накрытый стол, огромный букет цветов в большой вазе и маленькую, но красиво украшенную ёлочку с россыпью мандаринок под ней. Маленькая зимняя сказка. Значило ли это, что Самир не с концами ушёл? И что будет дальше? Как теперь назвать наши отношения? Ведь, судя по всему, домой он меня забирать не собирался. Речь шла о какой-то квартире, где я буду жить до родов.

И сердце тут же затопила тоска. Я лишь инкубатор для мужа. Ему не нужна моя ласка, моя глупая любовь. Ему нужен ребёнок, не я.

Самир приехал ближе к вечеру. Молча надел на мою шею золотую цепочку с каким-то замысловатым кулончиком, прошёлся по мне придирчивым взглядом.

— Не холодно? Надень что-нибудь посерьезнее, сейчас поедем на квартиру.

И всё. На этом наше общение закончилось. Он молча отвёз меня на квартиру, дождался, пока охранник выгрузит мои вещи и продукты (которые покупал сам), а потом уехал. Также молча.

Упав на мягкую кровать, я свернулась в позу эмбриона и закрыла глаза.

***

— С добрым утром, — по моей щеке заскользили чьи-то пальцы, и я улыбнулась, решив, что это Самир. Казалось, будто всё произошедшее раньше — сон. И мы всё также вместе. Никакой разлуки не было.

Но стоило мне пошевелиться, как мозг взорвался от адской боли.

— Ох…

— Тише, — всё та же мужская рука подала мне стакан с водой, а на второй ладони оказалась белая таблетка. — Выпей, это аспирин.

Открыв глаза, я не удержалась от стона разочарования. Это был не Самир.

— Что ты тут делаешь? — нахмурилась, враждебно зыркнула на Елисеева.

— Как? Ты не помнишь? — он состроил невинную физиономию, забрал у меня стакан. — Мы же вчера отмечали новый год.

— И что? Это разве повод оставаться здесь жить?

Денис вздохнул, присел рядом, а я на всякий случай заглянула под одеяло, проверяя свой внешний вид. Одежда на месте — уже хорошо.

— Я не бросаюсь на бесчувственные тела, — Елисеев проследил за моим взглядом, что-то проскользнуло в его глазах. И это что-то я мгновенно определила. Так на женщину смотрят мужчины, когда хотят её. Я неоднократно ловила на себе подобные взгляды, но всегда их игнорировала. А сейчас внутри что-то сжалось. Стало не по себе, как в то время, когда я отходила от изнасилования и любую заинтересованность со стороны сильного пола воспринимала, как очередное насилие. — Ты была в таком состоянии, что мечтать о сексе с тобой было бы идиотизмом. Я не насильник, Света, — его взгляд посуровел, голос стал более холодным.

— Где мама? — проигнорировала его слова, подползла к противоположному краю кровати и опустила ноги на пол, поворачиваясь к Елисееву спиной.

— Татьяна Дмитриевна ушла к соседке. Просила тебя покормить.

— Не стоит заботиться. Я не ребёнок, сама в состоянии… — и покачнулась, встав на ноги.

Елисеев оказался рядом в одно мгновение, и я удивлённо уставилась на него.

— Ты вчера выпила. Нужно отлежаться, — я опустила взгляд на его руку, что придерживала меня за талию. — Я принесу тебе суп. Ложись.

Не в силах спорить с ним, опустилась обратно на кровать. Я и правда вчера перебрала, хоть и странно это. Такая реакция на пару бокалов вина мне несвойственна. Наверное, сказался стресс. Потому что вместо того, чтобы по-пьяни названивать бывшему, я всю ночь изливала своё горе совершенно постороннему человеку. Отдать должное Денису, он мужественно выслушал мою сопливую историю от начала до конца и даже ни разу не попытался сбежать.

Стыдно ли мне?

Нет.

Его никто не тащил в мой дом за уши. И я, честно говоря, до сих пор не поняла, что он здесь делает и на что надеется. Понятно же, что ничего между нами быть не может и не будет.

А поесть я так и не смогла. Тошнота накатывала со страшной силой. Благо, в желудке со вчерашнего дня ничего не было.

— Нет, так нельзя. Тебе нужно в больницу, с отравлением шутки плохи, — констатировал Елисеев, когда я снова умчалась в туалет и, взяв мою куртку, предложил её надеть.

— Нет, я сейчас отлежусь и…

— Возражения не принимаются. В больницу.

Я ещё немного посопротивлялась (ибо ехать в больницу с похмельем как-то стыдно), но в итоге сдалась, чувствуя, что облегчение не наступает.

***

То, что я услышала от врача, повергло меня в шок. Я впала в оцепенение и не могла даже вдохнуть.

— Нет. Это исключено. Я не могу быть беременной. Ну, то есть, я, конечно, могу физически, но это невозможно. Я предохранялась! — глядя в глаза пожилому доктору, не верила, что это происходит со мной.

— А я вам в сотый раз говорю, что именно токсикоз является причиной тошноты. Ну и презервативы не защищают на сто процентов. Видите ли, даже таблетки иногда дают осечку. А резина с лёгкостью может порваться. Вы беременны. Экспресс-тест это подтверждает. А теперь успокойтесь и отправляйтесь домой. Отлежитесь, отдохните, всё обдумайте. И прошу вас, больше никакого алкоголя, если решите оставить этого ребёнка.

Я растерянно закивала, поднялась на ноги и зашагала к двери.

— Ну, как ты? — рядом снова возник Елисеев, и я перевела на него невидящий взор.

— Я не знаю…

Несколько месяцев спустя.

Самир открыл дверь своим ключом, медленно прошёлся по квартире и остановился напротив кухни. Насти там не было. Её не было нигде. Абсолютная тишина. Звенящая. Как будто никто здесь не живёт. Прошёл к спальне, толкнул дверь.

Она лежала на кровати, равнодушно смотрела в потолок. Увидев Самира, вскочила, улыбнулась. Как кукла. Безвольная, грустная.