Анастасия Шерр - Самир

Однако Камал не простил Алевтину. Он периодически вспоминал о своём поражении и каждый раз избивал жену до обмороков. А однажды просто убил её на глазах сына.

В тот день Самиру исполнилось шесть лет. В его памяти этот день рождения отложился жуткими картинами. Брызги на стенах в кабинете отца. Лужа крови на дорогом ковре. И её глаза. Потухшие и равнодушные.

В тот день закончилось детство, и началась суровая жизнь. Бой на выживание. Ежедневный, жестокий, безжалостный.

Анвар и Алима, которых он называл братом и сестрой, ежедневно устраивали ему ад. Началось это с тех самых пор, как Самир остался без защиты, и продолжалось ровно до того времени, когда он смог впервые дать сдачи.

— Давай, держи его! — над мальчиком возвышался старший брат, удерживая его в таком положении, чтобы он не мог подняться, а сестра набирала в маленькое ведёрко грязную воду из лужи и выливала это в лицо Самиру.

Алима — милая, красивая девочка, которую все окружающие считали ангелом, на самом же деле была змеёй. Ядовитой и коварной. С ранних лет в ней кипела злость и ненависть ко всем, кого она считала недостойным своей милости.

Анвар же не был настолько обозлённым, чтобы осознанно причинять кому-то боль. Но он был в полной власти своей старшей сестры. Уже тогда она умела управлять мужчинами. И вскоре превратила брата в убийцу.

— Жри, ублюдок! Эта грязь такая же мерзкая, как и ты! Эта лужа — твой дом!

Самир упорно сжимал челюсти, захлёбывался вонючей водой, но не плакал. Он не заплакал ни разу, а каждая новая пытка закаляла его, покрывая сердце и душу каменной бронёй. Тело быстро заживало, и от побоев оставались лишь мелкие шрамы. А нутро медленно, но верно наполнялось ядом, которым его же и пытались отравить.

А ведь он думал, что давно похоронил эти воспоминания вместе с ублюдочными родственниками. Но нет. Шакалы не хотели его отпускать. Всё так же пытались откусить от него кусок плоти. Алчные твари. Только и Самир больше не испуганный ребёнок. Он в разы сильнее злобной суки, у которой кроме выгодного замужества и слепого отца больше ничего нет. Он, Самир, сильнее их всех.

Размяв затёкшие мышцы шеи, набрал телефон помощника.

— Карам, ты мне нужен. Пусть охрана оцепит дом, и с Насти глаз чтобы не спускали. А сам приезжай в мой офис. Есть дело.

***

Бездумно жевала попкорн и щёлкала мышью ноутбука, пытаясь разыскать среди уймы фильмов что-нибудь стоящее.

В последнее время мне неплохо удавалось отвлекаться. Если бы дело так и пошло дальше, кто знает, быть может, я излечилась бы от болезни под названием «Самир». Хотя, конечно, маловероятно. Этот наркотик не так просто вывести из крови. Скорее даже, невозможно.

«Привет, девочка. Как ты?» — улыбнулась входящему сообщению и открыла ветку диалогов.

Я продолжала своё общение с Анонимом, и, как это ни странно, он мне нравился. Разумеется, не так, как может нравиться мужчина женщине… Он был моим единственным другом, а общение с ним — единственным развлечением. Шоппинг, конечно, дело хорошее, но быстро надоедает.

Кроме того, Аноним всегда был заботливым, быстро запоминал, а иногда даже угадывал мои привычки и напоминал, что нужно поесть, попить чаю, погулять. Он был таким… Другим. Совершенно иным. Непохожим ни на кого из тех людей, которых я знала раньше.

«Привет. У меня всё хорошо, а у тебя как дела?»

«По тебе соскучился. Давно не слышал», — а вот это нечестно. Нечестно, потому что приятно. А мне не должно быть приятно с чужим мужчиной.

«Однажды мой дракон тебя всё же порешит…»

«Я его не боюсь, говорил же. Я вообще никого не боюсь. Обычно боятся меня».

Самоуверенный…

«А твоя девушка не против нашего общения?» — неприятно вдруг стало. От самой себя мерзко. А что, если у него и правда есть девушка или жена?

«У меня нет девушки. Предпочитаю одиночество».

По коже пробежал мороз.

«А я ненавижу одиночество. Оно убивает».

«Возможно. Но в нём есть свои плюсы. Никаких обманутых ожиданий, никаких личных трагедий. Жизнь, моя девочка, слишком сложная штука, чтобы тратить её на страдания и душевные муки. Ты боишься одиночества и поэтому терпишь своего дракона? Это всего лишь страх остаться одной?»

А вот и нет. Но как это объяснить человеку, который считает одиночество лучшим другом?

«Я считаю, что жить без любви нельзя. Даже животные хотят, чтобы их любили. Тебе, наверное, очень сложно…» — кликнула на кнопочку «отправить» и задумалась. Зря я это… В конце концов, каждый сам решает за себя, что ему ближе.

«Я из тех животных, кому любовь не нужна», — и смайлик дурацкий, подмигивающий.

«Считаешь меня глупой и наивной?»

«Нет. Ты не глупая. Наивная, да. Но не глупая. Слишком юная. Я ведь не ошибся?»

«Мне девятнадцать, если имеешь в виду это. Но я считаю, что возраст тут не причем. Я всегда буду любить…» — почему-то начала злиться. Видимо, он прав. Я ещё ребёнок.

«Кого? Дракона своего? А он достоин твоей любви? Вот такой вот чистой, светлой? Любви такой девочки достоин этот ублюдок?»

Тут я поджала губы от обиды за Самира.

«Тебе больно о нём говорить?» — пока я думала, что ответить, всплыло ещё одно непрочитанное сообщение.

«С чего ты взял?» — иногда он пугал меня своей проницательностью.

«Ты всегда замолкаешь, когда речь заходит о нём».

«Просто я не хочу обсуждать его с посторонним человеком. Это некрасиво, нечестно и подло».

Аноним замолчал на несколько долгих минут, а мне почему-то стало горько.

Если задуматься, Аноним — единственный человек, кому я хоть немного интересна, пусть даже в качестве интернет-знакомой. Не хотелось бы терять такого друга. Но и пичкать его ложью не стоит.

«Ты спрашивал, пойду ли я с тобой на свидание. Так вот. Я не пойду. И дело даже не в том, что он может нас обоих уничтожить. А в том, что я люблю своего дракона. И буду любить, сколько бы боли он мне ни причинил. Потому что любят не за что-то, а вопреки. Скоро у нас родится ребёночек. И я мечтаю, чтобы у него были папины глаза. Я не представляю своей жизни без них, понимаешь? Прости, если не оправдала ожиданий и окончательно выставила себя идиоткой, но я должна была это сказать. Я пойму, если ты не захочешь общаться и пошлёшь меня куда подальше…» — щёлкнула на кнопку «отправить» и вздохнула с облегчением. Так будет лучше.

***

— Ну что, ты готова? — Денис приблизился сзади, положил мне на плечи свои тёплые ладони. — Оденься только теплее. До аэропорта далеко ехать.

Я не была готова. Нет.

Я хотела сбежать. Скрыться подальше, чтобы никто не нашёл. Ни Самир, ни Денис. Но понимала, что одной мне не справиться. И дело даже не в материальной поддержке, а в том, что без помощи я не смогу спрятаться от Сабурова. Разумеется, мы с Денисом понимали, что Самир не тот, кого можно так вот запросто обмануть. Пройдёт некоторое время, и он докопается до правды. А значит, выход только один… Исчезнуть.

— Свет? Ну что ты? Сколько можно молчать? Хоть слово мне скажи, — Елисеев осторожно повернул меня лицом к себе, поддел пальцем за подбородок. — Боишься? Не доверяешь мне? Мм?

Я не знала, что ответить. Просто пожала плечами, отвернулась, схватила пустой чемодан.

— Мы уже всё обсудили. Не вижу смысла повторяться.

Руки Дениса крепко схватили меня за руки и прижали к горячему телу.

— Я обещаю, ты не пожалеешь.

Взглянув на наше отражение в зеркале, выдавила из себя улыбку.

— Я знаю.

Самир пришёл посреди ночи. Тихо прошёл к кровати, присел рядом и коснулся прохладной ладонью моей щеки.

— Здравствуй, маленькая, — я ощутила его дыхание на своих губах и по телу дрожью пробежал разряд.

От Самира пахло алкоголем, сигаретами и мятой, так умопомрачительно, так вкусно… Я судорожно вздохнула, открыла глаза.

— Привет, — встретилась с ним взглядом и закружилась голова.

— Разбудил тебя, да? — и по губам моим своими скользит. Еле ощутимо касается, но моё тело уже сотрясает крупная дрожь.

— Ты чего? — кладу пальцы на его запястье, но не останавливаю руку, что скользит по моей груди, сминает в кулаке ночную сорочку.

— Я пьян, — усмехается так порочно и сладко, что от предвкушения поджимаются пальчики на ногах. — Пустишь меня к себе? Хочу побыть с тобой. Приставать не буду, — врёт. Я вижу, что будет. И хочу этого. Ох, как хочу…

— Иди, — откидываю одеяло, приглашая к себе и Самир стаскивает с себя рубашку, буквально сдирает. Агрессивно, резко. Пуговицы рассыпаются по полу, но ему плевать. Не сводит с меня горящего взгляда и я вдруг думаю, что хорошо бы он всегда был таким… Пьяным. И хорошо бы от меня…

Когда его тело накрывает моё, низ живота сводит судорогой и я машинально свожу ноги вместе.

— Не бойся. Я аккуратно.

И правда… Чего это я? Можно подумать, сама этого не хотела.

Он опирается на руки, чтобы не придавить меня и медленно скользит языком по яремной вене. Внизу становится так жарко и влажно, что я не сдерживаю стон и Самиру это, судя по всему, очень даже нравится.

Приподнимается, разводит мои ноги в стороны и пальцем отодвигает трусики, тут же проникая между складочек. Там уже влажно. Слишком.

— Ты хочешь? — склоняется, касается своей горячей, каменной плотью моей промежности, а у меня вдруг внутри вспыхивает огонь злости и обиды.

Я будто дорогая игрушка, чувства которой он не щадит, но ужасно боится испортить. А мне может другого хочется. Чтобы с ума сходил от меня. Чтобы сумасшедшим рядом со мной становился. Чтобы был хоть немного похож на Анонима…

— Почему, Самир?