Пол огорченно вздохнул:

— Что ж, счастливого пути. Придется еще раз попытать счастья на следующей неделе. Надеюсь, больше никаких поездок у тебя не намечается?

— Ммм. Нет. Спасибо, что позвонил. А теперь мне пора, — торопливо попрощалась Джулия, выключая посудомоечную машину.

Пол Ричардсон повесил трубку рабочего телефона и тотчас же набрал следующий номер. Его пальцы нетерпеливо барабанили по крышке стола — он явно нервничал в ожидании ответа.

— Мистер Ричардсон, — сообщил бодрый женский голос, — Джулия Мэтисон заказала билет на дневной рейс, следующий из Далласа в Риджмонт, штат Пенсильвания. У вас есть еще какие-нибудь вопросы?

— Нет, — сразу повеселев, ответил Ричардсон и, откинувшись на спинку стула, облегченно вздохнул.

— Ну и? — поинтересовался Дэвид Ингрэм, выходя из соседней комнаты. — Что она тебе сказала по поводу сумки, которую положила в багажник?

— Правду, черт бы тебя побрал! Она сказала мне правду, потому что ей нечего скрывать.

— Черта с два. Ты, кажется, предпочитаешь не задумываться о такой небольшой мелочи, как звонок из Южной Америки, которого она ждала в школе прошлым вечером?

— Южной Америки? — переспросил Пол, резко поворачиваясь к другу. — От его недавнего благодушия не осталось и следа. — Надеюсь, ты выяснил, откуда именно звонили?

— Угу. Пять минут назад. Из гостиницы в Санта Лючия Дель Map.

— Бенедикт! — с ненавистью прошептал Пол. — И под каким же именем он зарегистрировался?

— Хосе Фелисиано, — несмотря на всю серьезность ситуации, Ингрэм с трудом сдерживал улыбку. — Ты представляешь? У этого сукиного сына хватило наглости зарегистрироваться именно под таким именем!

— Он что же, и по паспорту Хосе Фелисиано? — недоверчиво переспросил Пол.

— Портье не попросил его предъявить паспорт. Он подумал, что это кто-то из местных. А почему бы и нет? Если ты помнишь, Бенедикт — смуглый, кареглазый брюнет и прекрасно говорит по-испански, как очень многие в Калифорнии. Кстати, теперь он еще и отпустил бороду.

— Из гостиницы он уже наверняка выписался?

— Естественно. Он заплатил за сутки вперед, и на следующее утро, когда горничная пришла убирать, в номере уже никого не было. Постель была даже не тронута.

— Он может наведаться в эту гостиницу еще раз — если возникнет необходимость позвонить. Установите за ней наблюдение.

— Уже установили.

Пол наконец перестал нервно вышагивать по кабинету и снова сел за стол.

— Они разговаривали почти десять минут, — добавил Ингрэм. — За это время можно о многом договориться. В том числе и о плане побега.

— Ты забываешь о том, что такая девушка, как Джулия, могла просто переживать за симпатичного ей человека и пойти на этот разговор лишь затем, чтобы убедиться, что у него все в порядке. У нее доброе сердце, и она искренне верит в то, что этот мерзавец — жертва обстоятельств. Если бы она хотела бежать с ним, то сделала бы это гораздо раньше.

— Может быть, он просто не захотел взять ее с собой?

— Ну да, конечно! — язвительно воскликнул Пол. — А теперь, через несколько недель, он вдруг решил, что не может жить без нее, и начал осаждать ее звонками, несмотря на то, что ему прекрасно известно о том, что им и, естественно, ею интересуется ФБР.

— Послушай, Пол, — угрожающе процедил Ингрэм, — может быть, хватит упорно напрашиваться на неприятности? Твое навязчивое желание опекать эту девицу уже стало предметом для шуток всего нашего отделения. Это может плохо закончиться. Ежу понятно, что она нас водит за нос. Нам давно надо было привезти ее в Даллас и…

Пол сделал глубокий вдох и в сотый раз напомнил себе, что Ингрэм — его друг и все, что он говорит, вызвано искренним беспокойством за него. Пола.

— Дэйв, — как можно спокойнее сказал он, — не забывай о том, что у нас нет никаких серьезных оснований для подозрений. Не говоря уже о доказательствах.

— А как тогда назвать ту информацию о телефонном звонке из Южной Америки, которую мы получили пять минут назад?

— Послушай, — примирительно сказал Пол, — если ты прав, то она приведет нас прямо к Бенедикту. Если же нет, то незачем подвергать Джулию лишним унижениям.

— И тем не менее я все же распорядился установить за ней постоянное наблюдение.

Теперь уже Пол сдерживался из последних сил.

— Разреши тебе напомнить, — сквозь зубы процедил он, — что меня пока еще никто не отстранял от ведения этого дела. А потому, прежде чем что-либо предпринять, изволь это согласовывать со мной. Понятно?

— Понятно! — огрызнулся Дэйв, который был почти так же зол, как и его друг. — Тебе удалось что-нибудь выяснить о машине, которая на прошлой неделе стояла у ее дома почти весь вечер?

Порывшись в бумагах. Пол нашел нужную и швырнул ее через стол.

— Машина была взята напрокат в компании «Херц» Джозефом О'Харой. Чикагский адрес. Досье чистое как слеза младенца. Работает шофером-телохранителем в трастовой компании «Коллье».

— Это что-то вроде банка?

— Это банк и трастовая компания. Основная контора находится в Хьюстоне, но отделения разбросаны по всей стране.

— Ты, конечно, забыл спросить у мисс Воплощенная невинность про ее недавних гостей из Чикаго?

— Для чего? Чтобы окончательно подтвердить ее подозрения о том, что за ней следят?

Ингрэм тяжело вздохнул и, возвращая досье О'Хары, попытался привести еще один, последний довод, который мог бы урезонить его влюбчивого друга:

— Послушай, Пол, прости, если я тебя чем-нибудь обидел. Но мне действительно больно видеть, как ты рискуешь карьерой из-за какой-то синеглазой шлюшки, пусть даже с очень красивыми ногами.

Пол уже успел остыть и потому в ответ лишь широко ухмыльнулся:

— Когда-нибудь тебе придется на коленях просить прощения за эти твои слова. Иначе мы с Джулией не позволим тебе быть крестным отцом нашего первенца.

Теперь Ингрэм окончательно понял, что любые увещевания бесполезны.

— Очень надеюсь, что этот день когда-нибудь наступит. Клянусь Богом. Я буду очень рад за тебя.

— Вот и хорошо. В таком случае не особенно пялься на ноги моей будущей жены.

В тот момент, когда Джулия, покончив с домашними делами, уже снимала с вешалки пальто, в дверь постучали. Вздрогнув от неожиданности, она открыла и еще больше удивилась, когда обнаружила на пороге Теда вместе с Кэтрин.

— Давненько я не видела вас вдвоем, — с улыбкой сказала она.

Но Тед и не думал отвечать на ее улыбку.

— Кэтрин сказала, что ты собираешься лететь в Пенсильванию по какому-то делу, связанному с Захарием Бенедиктом. Что это значит, Джулия?

Не дожидаясь приглашения, Тед прошел в прихожую. За ним с виноватым видом юркнула Кэтрин.

Отложив в сторону пальто, Джулия взглянула на часы. В любом другом случае она бы резко пресекла всякую попытку такого беспардонного вмешательства в ее личную жизнь, но сознание того, что через несколько дней она должна будет покинуть своих родных навсегда, придало ей кротости.

— К сожалению, у меня осталось для объяснений меньше пяти минут, — спокойно ответила она. — Тем более вчера я уже объяснила все Кэтрин. Мне, конечно, очень приятно видеть вас снова вместе, но я бы предпочла, чтобы это произошло в другой обстановке и по другому поводу.

— Прости меня, это я виновата, — торопливо начала оправдываться Кэтрин. — Я случайно встретила Теда утром, и он спросил меня о тебе. Если бы ты мне сказала, что собираешься держать эту поездку в секрете, то…

— Я не собираюсь делать ничего подобного.

— Тогда объясни мне, пожалуйста, что происходит и что ты собираешься делать.

Тед был настолько огорчен и встревожен, что Джулия невольно испытала острое чувство вины.

Она напряженно размышляла над тем, что именно следует сказать брату и подруге. Не могла же она объяснить им, что ей не дает покоя вчерашнее замечание Зака о том, что их брак будет проклят с самого начала. Но с другой стороны, ей была мучительна сама мысль о необходимости лгать им. Хотелось хотя бы частично передать то, что творилось у нее на душе, чтобы после побега им было легче понять и простить ее. Переводя взгляд с одного обеспокоенного родного лица на другое, она спросила:

— Скажите, вы верите в то, что любое дело очень важно хорошо начать? — Тед и Кэтрин обменялись недоуменными взглядами, поэтому Джулия пояснила:

— Я хочу сказать, что если какое-то дело плохо начать, то из него уже никогда не выйдет ничего хорошего. Вы согласны со мной?

— Да, — тотчас же откликнулась Кэтрин.

— Нет, — почти одновременно с ней сказал Тед, и то, как он это сказал, заставило Джулию подумать, что в этот момент он вспомнил о своем браке с Кэтрин.

— Так как ты, судя по всему, решил постоянно вмешиваться в мою личную жизнь, — с улыбкой продолжала Джулия, — то позволь и мне ответить тебе взаимностью. Если ты имеешь в виду свой брак с Кэтрин, то все дело в том, что он просто никогда не заканчивался. Кэтрин, в отличие от тебя, это понимает. И на твоем месте я бы тоже не стала закрывать глаза на совершенно очевидные вещи. А теперь о моей поездке в Пенсильванию. Зака вырастила его бабка, и он расстался с ней при очень некрасивых обстоятельствах, когда ему было восемнадцать. С тех пор все в его жизни шло наперекосяк. И сейчас, когда он в опасности и совершенно одинок, мне бы очень хотелось, чтобы ему все-таки хоть немного сопутствовала удача. Можете считать это суеверием, но мне кажется, что, наведя те мосты, которые он в свое время безжалостно сжег, я тем самым помогу ему снова обрести своего ангела-хранителя.

Ее слова вызвали у Теда такое недоумение, что он не сразу нашелся, что ответить, как, впрочем, и Кэтрин. Глядя на этих так любимых ею людей, Джулия очень старалась говорить как можно спокойнее, но даже невооруженным глазом было видно, какое огромное значение она придает следующим своим словам:

— Запомните, пожалуйста, то, что я вам сейчас сказала, ладно? Для счастья бывает так важно знать, что твои родные и близкие желают тебе добра… даже если ты поступаешь не совсем так, как они считают нужным. Когда же твоя семья тебя ненавидит, это… это хуже проклятия.