— Кажется, он начинает глохнуть, — сказал он и попытался разрядить обстановку какой-то сальной шуткой.

— Может быть, вы все-таки растолкуете мне, что все это значит? — Зак продолжал настойчиво добиваться более подробных объяснений.

— Это значит, приятель, — сказал Тед, отпивая немного из своего бокала, — что половина взрослого мужского населения нашего города когда-то находилась в точно таком же положении, как ты сейчас. И большинство из нас — те, которые все же решили во что бы то ни стало сдержать свое обещание, — обязательно заканчивали тем, что смертельно ссорились со своими будущими женами из-за всяких пустяков.

Когда Зак наконец сумел поверить собственным ушам, его злость сразу куда-то бесследно испарилась. Да при одной мысли о нелепости ситуации, в которой он оказался, можно было расхохотаться.

— Расскажите ему, мэр, — попросил Тед.

— Я думал, что умру. А я ведь уже немолодой человек, и если бы кто-то заранее мне сказал, что я буду так мучиться от данного мною же обещания, то я никогда бы в это не поверил. Мне кажется, что это тяжелое испытание и для женщин тоже, но их страдания компенсируются сознанием того, что их будущие мужья забывают обо всем на свете, кроме одного — желания поскорее быть с ними. Правда, последняя мысль, — ухмыльнулся Адлесон, — не совсем моя. Мне ее подбросил профессор социологии одного колледжа. Кстати, а где ты сам-то учился? Внешне ты вроде похож на северянина, но у тех не совсем такой говор.

Зак понимал, что мэр пытается разрядить обстановку, связанную с не очень приятным для Зака открытием, что почти все население Китона знало о его сексуальной неудовлетворенности. Все еще испытывая легкое раздражение, он посмотрел на точеный профиль Джулии, сидевшей в соседней комнате, и увидел всю ситуацию в совершенно ином свете. Теперь она казалась ему просто забавной, и он окончательно капитулировал.

— Я учился в Лос-Анджелесе на факультетах режиссуры кино и финансирования кинопроизводства.

— То есть у тебя как бы две специальности? Зак кивнул. Он по-прежнему не сводил глаз с Джулии, но никак не мог переступить через себя и сделать первый шаг.

Эд Санделл, сидящий у дальнего конца стойки, поудобнее устроился на табуретке, вытер загорелую шею носовым платком и обратился к своим приятелям:

— Моя сестра Холли говорит, что в прошлое воскресенье видела Бенедикта в церкви, — он кивнул в сторону Зака, стоящего у автомата-проигрывателя. — Он ей понравился.

— Он — голубой, — презрительно процедил Джейк Бартон, нахлобучивая шляпу. — Там, в Голливуде, они все голубые.

— Не может быть, — возразил Мартин Лафлин. — Если бы это было так, он бы просто не выдержал пять лет в тюрьме. А он вышел как ни в чем не бывало.

— Подумаешь! Все равно он голубой. Ты только посмотри на эти джинсы. Такие, как он, не вылезают от модных модельеров.

— Перестань, Джейк, — не соглашался Лафлин. — Этот парень не только провел пять лет в тюрьме, но и не побоялся бежать оттуда.

— Ну да, и дал себя поймать. Говорю тебе, он голубой, — упрямо стоял на своем Бартон.

Эд Санделл жестом подозвал официантку и небрежно сказал:

— Он сегодня судил игру с Персевилем. Джулия Мэтисон попыталась спорить с ним из-за какого-то удара, и он удалил ее с поля.

— Ты не шутишь? — недоверчиво спросил Джейк.

— И не думаю.

Бартон снова посмотрел на Зака, но на этот раз в его взгляде читалось явное уважение. Он повернулся к официантке и широко ухмыльнулся.

— Трейси, принеси, пожалуйста, выпивку мистеру Бенеднкту и запиши это на мой счет.

Сидя в другом конце комнаты, Джулия украдкой взглянула на Зака. Он перехватил ее взгляд, как будто только того и ждал, но его лицо оставалось совершенно бесстрастным, лишенным всякого выражения. Он ждал. Джулия чувствовала, как улетучиваются остатки злобы. В конце концов, она так любила его, и они столько всего пережили вместе. Так неужели же стоило упорствовать из-за какой-то ерунды. Тем более что сегодня вечером она была не права и знала его. Конечно, ей стоило бы опомниться гораздо раньше, как только он пришел в ресторан, тогда сейчас ей бы не приходилось так мучительно бороться с собственной гордостью. Ведь она прекрасно понимала, что все присутствующие в ресторане не сводят с них глаз и с нетерпением ожидают, чем же все это закончится. Но с другой стороны, решила она, поднимаясь со своего места и направляясь к группе мужчин, среди которых был и Зак, ужасно глупо тратить еще несколько минут их жизни на это нелепое противостояние. Кивнув братьям, Грейсону и мэру, Джулия засунула руки в карманы шортов и в упор посмотрела на Зака, явно ожидая какого-то ответного шага с его стороны.

— Ну, что скажешь? — спросил Зак, с трудом отведя взгляд от ее груди, которую совершенно восхитительно облегала тоненькая спортивная майка.

— Вообще-то я бы хотела чего-нибудь поесть. С трудом скрывая разочарование, Зак кивком подозвал официантку, которая тотчас же поспешила к ним.

— Что будете заказывать? — спросила Трейси, избегая смотреть и на Джулию, и на Зака. Как и все остальные китонцы, она уже была в курсе происшедшего на бейсбольном поле.

— Я все никак не могу решить, — совершенно серьезно ответила Джулия и, повернувшись к Заку, без тени улыбки спросила:

— Как ты думаешь, что нам лучше заказать? Как насчет небольшого скандала? Или, может, лучше старую добрую ссору?

Заку с трудом удавалось сохранять серьезность.

— А ты как думаешь, что лучше? Джулия перевела взгляд на официантку, которая, казалось, вот-вот прыснет со смеха.

— Пожалуйста, Трейси, по порции того и другого.

— С двойным сыром и ветчиной, — добавил Зак, тем самым переключая их не вполне обычный заказ на более привычную для здешних мест пиццу.

— Да, Трейси, — крикнула Джулия вслед удаляющейся официантке, — и не забудьте пару бифокальных очков для судьи.

По ресторану прокатился еле уловимый вздох облегчения, и тотчас же, как по команде, разговоры и смех стали гораздо более оживленными.


Взявшись за руки, они вышли на крыльцо в теплую весеннюю ночь.

— Мне здесь нравится, — сказал Зак, когда они уже подходили к дому Джулии. — Я даже не представлял, насколько в человеке может быть сильна ностальгия по нормальной жизни.

Они подошли к двери, и Джулия жестом пригласила его войти, но Зак отрицательно покачал головой и остался стоять на крыльце.

— Не надо снова меня искушать, — сказал он, привлекая ее к себе, чтобы поцеловать на прощание. Зак собирался сделать этот поцелуй как можно более коротким и как можно менее возбуждающим, но не тут-то было. Обвив его шею, Джулия сама начала целовать его. И Зак в очередной раз потерпел поражение в этой неравной борьбе. Он обнимал, гладил и целовал ее до тех пор, пока не почувствовал, что еще немного, и его тело перестанет вообще подчиняться каким бы то ни было приказам мозга.

Когда ему наконец удалось оторваться от ее губ, Джулия, продолжая обнимать его за шею, потерлась щекой о его грудь. Ни дать ни взять — ластящийся котенок. Но сегодня он уже имел возможность убедиться, что этот котенок иногда выпускает коготки. Размышляя над тем, стоит ли искушать судьбу и еще раз поцеловать Джулию, Зак пришел к выводу, что не стоит.

— Достаточно, моя красавица, — сказал он, стараясь казаться как можно более суровым и непреклонным. — Во-первых, я уже так завелся, что с трудом могу стоять. А во-вторых, я до сих пор еще не простил тебя за то, что ты мне не рассказала о той предсвадебной епитимье, какую твой отец накладывает на каждого мужчину, который имеет несчастье просить преподобного Мэтисона обвенчать его.

Луна светила достаточно ярко, и Зак заметил, что его слова очень смутили Джулию.

— Я подумала, — робко улыбнулась она, — что ты будешь испытывать большую неловкость, если узнаешь, что все вокруг понимают, что с тобой происходит.

— Джулия, — сказал Зак, привлекая ее к себе. — Большую неловкость, чем я испытываю сейчас, испытывать просто невозможно.

— Я понимаю! — выпалила Джулия с такой страстью, что Зак невольно рассмеялся. — Потому что я испытываю то же самое.

Поцеловав ее в лоб, Зак осторожно высвободился из цепких объятий.

— Ты сделала меня очень счастливым! — сказал он. — С тобой я смеялся столько, сколько не смеялся за всю мою предыдущую жизнь.

Глава 83

Сидя в кабинете мистера Мэтисона за два дня до свадьбы, Зак просматривал очередной сценарий.

— Зак, дорогой, — сказала миссис Мэтисон, входя в комнату с тарелкой только что испеченного печенья. — Могу я тебя попросить об одном одолжении?

Погруженный в свои дела, Зак не сразу заметил, что она чем-то серьезно озабочена.

— Вы можете попросить меня о чем угодно, — ответил он, с аппетитом уплетая печенье.

— Не испорть себе аппетит перед едой, — отвлеклась от темы миссис Мэтисон, глядя на то, как стремительно пустеет тарелка.

— Мой аппетит просто невозможно испортить, — озорная мальчишеская улыбка буквально преобразила его лицо. За две недели пребывания в доме Мэтисонов Зак очень привязался к своим будущим родственникам. Они были именно такими родителями, о которых он сам всегда мечтал, их дом был полон света, смеха и любви, которых ему так недоставало в детстве. Джим Мэтисон, желая получше узнать своего будущего зятя, каждый вечер засиживался допоздна, обыгрывая Зака в шахматы и рассказывая ему замечательные, забавные случаи из детства Джулии и Теда. Он обращался с ним как с приемным сыном, говорил о необходимости бережно относиться к деньгам и настоятельно советовал больше никогда не снимать фильмов категории» R «. Мэри Мэтисон всячески опекала Зака, постоянно предупреждала его, чтобы он не переутомлялся, и давала всякие небольшие поручения, как давала бы их своему собственному сыну. Зака, который никогда в жизни не был ни в лавке мясника, ни в химчистке, эти поручения одновременно и трогали, и смущали. Но постепенно он привык и даже испытывал странное, неведомое ему раньше удовольствие, когда владельцы магазинов тепло приветствовали его и начинали расспрашивать о его новой семье.