Анна Тодд - Самые яркие звезды

– Не переживай. Я понимаю, ты теперь будешь себя корить, но ты такая, какая есть…

– Какая еще?!

Теперь Каэл казался застигнутым врасплох. У него даже рот слегка открылся.

– Какая я есть?!

Если он о том, о чем я подумала, пусть только попробует…

Каэл перевел дух.

– Я просто хотел сказать, что ты слишком переживаешь, слишком себя коришь.

Мне бы вскочить и выгнать его ко всем чертям, а я так и сидела, вцепившись в книгу и поджав ноги.

– А тебе откуда знать? – спросила я наконец, хотя слышать ответ мне не хотелось. Похоже, он уже считал меня проблемной девушкой, за которой нужно присматривать. Мне стало противно. Ведь я совсем не такая! Ни в коем случае.

– Да ладно тебе, – чуть поморщился Каэл.

– Ты говоришь так, словно хорошо меня знаешь. Ты здесь всего… сколько? Неделю? И половину этого времени был неизвестно где.

– Значит, ты волновалась, когда я не вернулся? – спросил Каэл.

С чего он вдруг так разговорился? И как его остановить?

– Неважно. Речь о другом: ты меня не знаешь, вот и не нужно заявлять, что я такая, или сякая, или строю из себя жертву!

– Я и не заявляю. – Он прижал ладони к щекам. – И уж про «жертву» я точно не упоминал.

– Ты сказал: «Слишком себя коришь».

– Неважно. Забудь, что я говорил.

Я страшно разозлилась и расстроилась. И всю злобу направила на Каэла. А ведь он пришел спросить, как я тут. Внимательный.

– Извини. Я действительно огорчилась и выместила все на тебе. Может, я и вправду вечно обиженная.

– Не нужно себя упрекать. Люди вообще творят всякую фигню. Мы для того и созданы.

Он явно старался сменить тему, и я была благодарна, потому что чувствовала себя отвратно. Хмель к этому моменту уже выветрился, однако Каэла я продолжала видеть другим, не таким, как вчера.

– Люди созданы, чтобы творить фигню? Печально.

На самом деле, мне понравилось, как он сказал, хотя мысль и циничная.

Каэл сел рядом, и кровать скрипнула. Слишком он для нее тяжелый. И вообще, складывалось впечатление, что взрослый человек влез в игрушечный домик. Того и гляди, отчитает провинившуюся школьницу.

Сейчас Каэл смотрел не в пол, не в сторону, как обычно, а прямо на меня – понимающим взглядом.

– Такова жизнь, – заметил он, не отводя глаз.

– Жизнь – тяжелая штука?

– Частенько.

И ведь не поспоришь… хотя от этого еще хуже.

– Наверное, ты прав. – Я первая отвела взгляд.

– Ты сама говорила, что когда гаснет звезда, в мире умирает что-то хорошее. – Он слегка усмехнулся. – Ничего грустнее я не слышал, а я и слышал, и видел мно-о-гое.

Каэл и сидя был на добрую голову выше меня. Темная кожа, черные джинсы – классный вид.

Он поднял руку, и у меня перехватило дыхание – сейчас он меня коснется… Но он только размял себе коленку.

– Что у тебя с ногой? – спросила я.

Внизу галдели, но я слышала лишь размеренное дыхание Каэла и легкий шум кондиционера.

– Ну… – Он никак не мог решиться. – Порой побаливает. Так, ерунда.

– А могу я узнать – что там такое?

Я вспомнила, как он лежал на столе в брюках. А еще иногда он как будто прихрамывал.

– Не хочешь – не рассказывай. Я просто… Может, я бы тебе помогла.

Каэл молча закрыл глаза.

– Ты не…

Я хотела извиниться, когда он вдруг нагнулся и принялся закатывать штанину. Момент был такой напряженный, что, казалось, даже воздух стал недвижен.

Тишину нарушил телефонный звонок. Телефон звонил у Каэла. Я даже дернулась от неожиданности. Каэл встал, опустил штанину, вынул из кармана телефон, посмотрел на экран и, изменившись в лице, отключил звук.

Сердце у меня застучало как бешеное.

– Все нормально?

Его красивое лицо нахмурилось. На звонок он не ответил. По-моему, ему еще пришла эсэмэска, но точно я не знала.

– Нормально.

Я не поверила.

Каэл сунул телефон в карман и посмотрел на меня. Затем опустил взгляд на правую ногу и шагнул назад. Обвел глазами комнату, словно пытаясь разглядеть нечто невидимое.

– Я… мне нужно идти, – пробормотал он.

Слова застряли у меня в горле, а Каэл оглянулся, будто что-то хотел сказать. На какой-то миг наши глаза встретились… а потом он закрыл за собой дверь.

Я не знала, что и думать. Мы уже сблизились: я стала с ним откровенней, он начал разговаривать… И вдруг ушел.

На меня столько всего свалилось, что я даже не поняла, отчего именно расплакалась.

Я проснулась со страшной головной болью. Во рту словно хомяки ночевали, а руки казались какими-то огромными. Болели даже волосы. Я перевернулась на живот и зарылась лицом в подушку, только бы не открывать глаза. Пошарила рукой по постели в поисках телефона, спрашивая себя, когда это я успела лечь и даже укрыться? Наконец пальцы наткнулись на холодное стекло. Медленно-медленно я его перевернула. Еще медленней открыла глаза.

Два пропущенных вызова и эсэмэска «Ты где?» от Остина. Я-то, конечно, ждала вестей от Каэла. Приехали! Хватит уже того, что он был последним, о ком я думала, засыпая; не хватало еще думать о нем сразу, как проснулась. Я представила его сидящим рядом и почти почувствовала, как прогибается под его весом кровать. Перед глазами стояло лицо Каэла, когда он обернулся, выходя из комнаты.

С этим нужно что-то делать.

Лучше держаться от него подальше.

Куда, интересно, он убежал? Считает, что я всегда буду тут как тут, если он надумает вернуться? Кем он вообще себя возомнил: может то явиться, то исчезнуть, то снова явиться? Затеял со мной поиграть? «Ты волновалась, когда я не вернулся?» Конечно, волновалась, умник, и ты отлично это знал.

Вчера он ослабил оборону, раскрылся передо мной и дал раскрыться мне. Говорил. Слушал. Смеялся. Даже хотел задрать штанину… Только мы начали сближаться – и тут он опять превращается в чудаковатого знакомого моей подруги и ее мужа.

Я не желала его больше видеть.

Мне нужно было его увидеть.

Я знать не хотела, куда он ушел.

Мне не терпелось узнать.

Не стоило оставлять Каэла на ночь, когда его привела Элоди. Не стоило везти его на обед к родителям. И уж конечно не стоило тащить его на вечеринку к брату.

Не хватало мне еще сейчас расстраиваться и злиться. Какого черта я так из-за него переживаю!

Усвой урок, Карина, и напоминай себе о нем в течение дня.

Дня! Черт побери! Мне же нужно на работу!

Я быстро взглянула на телефон. Девять, а на работу – к десяти. И неважно, что чувствую я себя – хуже некуда. Подменить меня уже никто не успеет. Да и все равно деньги нужны – пора платить за кабельное, так что ничего не попишешь. Впрочем, я привыкла. Хорошо еще, на после обеда никто не записан. Буду принимать только случайных клиентов, а они по первому разу хоть не болтают во время сеанса. И на том спасибо.

Поднялась я с огромным трудом – с кровати скорее сползла, чем встала. Влезла в джинсы, натянула майку. Взяла со столика одну из древних резинок, собрала волосы в хвост. А тем временем проигрывала в голове события вчерашнего вечера.

Неприятно было сознавать, но я подсела на этого парня. Крепко подсела. Иначе не скажешь. Красивое лицо. Сильное тело. Мягкий голос. И еще он никогда не болтал попусту, как будто знал, что важно, а что нет. Другие ребята его явно уважали. Однако что-то с ним творилось. Почему из спокойного парня, попивающего на вечеринке пиво, он вдруг опять превратился в солдата, сверхбдительного и сурового? И как понимать слова Мендосы «Береги моего парнишку»?

Звучавший у меня в голове голос Каэла сменился реальным храпом брата – я как раз проходила мимо его комнаты. Хорошо, что спит, разговаривать с ним не хотелось. Вообще ни с кем разговаривать не хотелось. Быстренько забежать в ванную, и…

– Ой, черт! Извини. Не знала, что здесь занято.

Отведя взгляд, я попятилась из ванной.

В коридоре я затормозила, не зная, подождать, пока она выйдет, или сразу уйти. Не успела я решить, чего в таких случаях требует этикет, как дверь открылась и вышла Кэти.

– Умеешь ты эффектно войти. – В руке она держала зубную щетку, аккуратно расчесанные волосы накрывали плечи и спину.

– Привет. – Мне было чертовски неловко. – Ты уж извини.

– Это становится традицией. Я тебя все время удивляю, ты все время извиняешься. – Она рассмеялась.

Ситуация и вправду была забавная.

– Да все нормально, – сказала Кэти. – Правда. Вчера меня просто врасплох застали. В смысле – твои слова.

– Да, насчет вчерашнего…

– Все в порядке, правда. Насчет того, что я еще в школу хожу, звучало, конечно, не очень, а по поводу твоего брата – ничего нового ты мне не сказала.

– То есть?

– Карина, я много чего о нем знаю. И, как и ты, не верю всему, что слышу. – Кэти проницательно посмотрела на меня своими голубыми глазищами. Теперь она уж точно не походила на школьницу.

То ли из-за похмелья, то ли по растерянности, но соображала я плохо.

– В смысле?

– Давай в другой раз объясню, ладно? А то я не выспалась. – Кэти демонстративно потянулась, и широкая футболка задралась; будущей медсестре явно стоило сделать депиляцию зоны бикини. – Хочу опять завалиться. И потом – холодно здесь.

С этими словами она развернулась и пошла в комнату моего братца.

Элоди дома не оказалось. Я не помнила, рабочий у нее день или нет, и внимания не обратила, стоит ли у дома ее машина. Даже после душа я была не совсем еще живая. Вот Брайан – тот всегда имел особую аптечку на случай похмелья: тайленол – от головной боли, бенадрил – от отечности, регидрон – от обезвоживания, алка-зельцер – от изжоги. Ни дать ни взять прилежный бойскаут – всегда готов. А я бы сейчас все отдала за пару таблеток тайленола. К черту парней, главное – лекарства!