Я обшарила весь дом – впустую. Порылась в ящике с пакетиками соли, соуса и прочей ерунды – вдруг там завалялись таблетки. Я бы и просроченные выпила. Ни одной. Зато нашлась печенюшка с цитатой-предсказанием, и я тут же разодрала упаковку.

Чтобы освободиться, нужна не сила,

Нужно – понимание[11].

Нет, ребятки, нужен аспирин.

Я сделала себе кофе и села за стол, тупо глядя в пространство. У меня по жизни сплошные стрессы – от мамы, от папы, от Остина, от Каэла. Все это буквально придавливало к земле; хотелось биться головой об стенку, кричать и вопить. Но нужно было идти и работать, ведь я, как мне любили напоминать окружающие, – человек ответственный.

Просто делай, что нужно, сказала я себе. Ножки переставляй – так и день пройдет.

Стараясь вселить в себя уверенность, я вышла из дому и дошла до салона. Дверь уже была не заперта, на окне висела табличка «Открыто».

Мали сидела в приемной, оформляла мужчину и даму средних лет на семейный сеанс. Хорошо, что я вошла, когда их уже повели в кабинет, – значит, не мне они достанутся. Женщина казалась довольной, а мужчина – раздраженным. Скорее всего, сюда его притащила жена – может, пыталась отношения наладить. Такое всегда сразу видно. Потому-то я меньше всего люблю семейные сеансы. Лучше растирать чьи-нибудь заскорузлые пятки.

– Доброе утро, деточка, – сказала Мали. – Или не очень доброе? – уточнила она, пристально глядя мне в глаза. Она меня всегда насквозь видела.

– Похмелье. – Хотя бы часть моей проблемы следовало признать.

Мали посмотрела на мои мокрые волосы, опухшую физиономию и мутные глаза.

– Да-а-а.

Если ко всему прочему еще и Мали начнет действовать мне на нервы, день будет тяжелый.

– Элоди здесь? – спросила я. С порога мне не было видно расписание.

– Причем даже не опоздала. – Мали покивала, как будто с намеком в мой адрес.

В чем дело – я не поняла. У меня первый клиент был записан на час.

– Она не опоздала, и?..

– А твой клиент уже на подходе. – Мали смотрела на дверь.

– У меня первый клиент будет только…

– Ничего подобного. Смотри. – Она ткнула пальцем в расписание. В строке «10:00» было нацарапано чье-то имя.

– Кто-то перенес? Я не разберу, кто там.

Звякнул колокольчик, и Мали с ласковой улыбкой повернулась к вошедшему.

– Микаэл, на десять часов, массаж глубоких тканей, верно?

Я повернулась… и едва не задохнулась, увидев Каэла.

Он, собственной персоной, в серой футболке и черных обтягивающих трениках с надписью «Nike» по бедру. Вид у него был то ли усталый, то ли похмельный. Как у меня.

– Каэл, – сказала я, словно для того, чтобы убедить себя: это и вправду он.

– Привет.

Пришел поговорить? Или на массаж? Или и то и другое?

Нет, с меня хватит.

Он терпеливо ждал, пока я не спеша проверяла – действительно ли его имя есть в расписании. Потом я пристально посмотрела на Мали, и она неохотно вышла, послав мне лукавую улыбку.

Я перевела взгляд на Каэла, и последние двадцать четыре часа как будто отмотались назад.

Мне он не нравится, сказала я себе. И что я подсела – чушь. У меня давно никого не было – вот я на него и запала. Просто мне одиноко. Всем одиноко. Это естественно.

– Сюда, пожалуйста, – официально-вежливо произнесла я. Не только Каэл умеет быть равнодушным.

Я отдернула занавеску в свою кабинку, и тут откуда ни возьмись выскочила Элоди, маленький французский чертенок.

– Привет! – весело воскликнула она. От неожиданности я отскочила от Каэла. – Я ушла, пока ты еще… – Она увидела моего посетителя и оборвала себя. – Каэл, привет!

Элоди расцеловала его в обе щеки, а я отодвинулась, чтобы не мешать. Вжалась в стену, образно выражаясь.

– Как ты?

Они чуть-чуть поболтали – обычный добродушный разговор. Но когда он положил руку ей на локоть – совершенно естественный дружеский жест, – на меня накатила злость. Видно, я совсем потеряла голову.

– У меня все время жор какой-то, никак не наемся! – Она рассмеялась, и Каэл улыбнулся, а я была счастлива, что не засмеялся.

Да уж. Прощай, рассудок.

Элоди посмотрела на меня, гадая, в чем дело.

А я сама не понимала.

– Ну, тогда пока, – сказала она и пошла дальше.

Я двинулась в кабинку, не глядя на Каэла. Обычно я веду себя с клиентами вежливо, даже спиной к ним не поворачиваюсь. А теперь повернулась. Пусть идет сзади. Пусть знает, каково это – смотреть, как чья-то спина исчезает за дверью.

Глава 50

В комнате было темно, и я зажгла несколько свечей. Подобные мелочи помогают войти в рабочее русло. Почти ритуал. Мали в каждой кабинке держала большие зажигалки, но я предпочитаю спички. Мне нравится шуршание, с которым головка скользит по коробку, и маленький взрыв, рождающий пламя. Гораздо приятней, чем щелканье зажигалки.

Каэл стоял в дверях – то ли продумывал маршрут на случай возможного бегства, то ли уже хотел уйти. Я, не обращая на него внимания, зажигала свечи. С ароматом миндаля.

– Раздевайтесь, я через две минуты вернусь.

Однако он уже начал стаскивать футболку. Со вздохом я отвернулась к стене, но буквально чувствовала каждое его движение.

– Я могла бы выйти.

– Мне только обувь снять и майку.

Все-таки он – клиент, и неважно, что там между нами случилось. На работе я никогда не повела бы себя недолжным образом. В другом месте – запросто могла надавать Каэлу пощечин, но здесь… здесь мое дело – приводить в форму, а не калечить.

Я смотрела на фиолетовую стену кабинки, пытаясь представить, что она синяя. Пока еще я не решила, в какой цвет ее покрасить, однако Мали вчера дала добро – хоть какая-то радость на этой сумасшедшей неделе.

Комната наполнялась чистым, строгим ароматом свечи, и дыхание у меня выровнялось. Я стояла и смотрела на огонь; наконец раздался легкий скрип стола и шорох покрывала. Дождавшись, пока все утихнет, я досчитала до десяти. Каэл лежал на спине, прикрывшись ниже пояса покрывалом.

– Нажим такой же, как и раньше?

Он кивнул.

Ну вот. Все как раньше.

Каэл следил за мной взглядом.

– Обычно я начинаю со спины, а значит, клиент должен лежать на животе.

– Клиент. То есть я. Понял.

Он перевернулся, опустил лицо в проем. Я взяла из нагревателя полотенце, стараясь видеть в Каэле просто клиента, – нет, невозможно. Неужели он играет со мной в какую-то игру? Кажется, да.

Горячим полотенцем я накрыла ему спину – тепло помогает мышцам расслабиться, и массаж проходит более эффективно. Другим полотенцем протерла руки и ступни. От него пахло можжевельником с ноткой дымка. И простым мылом. Каэл явно не из тех парней, что пользуются гелем для душа.

Я чуть не налила в ладонь мятного масла; вовремя вспомнила, как на первом сеансе он сказал «нет». Я потерла ладони, чтобы согрелись, однако с удовольствием приложила бы к его теплой спине ледяные руки. Расквиталась бы хоть чуточку за вчерашнее.

Мне все же удалось настроиться на рабочий лад. Хотя минуту назад я чуть не сказала ему, чтобы слезал со стола и проваливал к чертям или объяснился. Напрасно я вчера разоткровенничалась. Про маму, отца, про себя…

Я включила на телефоне музыку. Очень подходящая песня – о том, как устаешь от неизвестности. Я прибавила звук, чтобы Каэл разобрал слова, но, конечно, не так сильно, чтобы мешало клиентам в соседних кабинках. Да, я – профессионал.

Штаны у Каэла вылиняли от стирки и на швах казались почти фиолетовыми. Такое бывает с черным хлопком.

Потом я опять вспомнила прошлую ночь – вечеринку, свою детскую комнату, фиолетовое покрывало. И нас вдвоем. Каэла, сбросившего панцирь.

Я огляделась – вокруг стояло фиолетовое мерцание. Почему этот цвет меня преследует? Черт, как же здорово устроен мой мозг – думаю о стольких вещах одновременно! Хорошо, когда в голове все распределяется по разным каналам – можно переключиться с одного на другой и следующие пятьдесят пять минут спокойно работать, не испытывая никакой неловкости. Включить комедию? Драму? Или заняться планированием ремонта? Решай, Карина.

Конечно, лучше думать о чем-нибудь постороннем, пока я растираю ему ступни и лодыжки. Тайленол. После работы зайду в аптеку и запасусь тайленолом. Что мне еще нужно – шампунь?

У Каэла зазвонил телефон. Он отвечать не стал, а я не стала демонстрировать излишнее любопытство и спрашивать, кто звонил. Сказать бы ему, что большинство клиентов имеют привычку отключать мобильники на время сеанса, но… кого я обманываю? Каэл – не большинство клиентов.

Я провела руками по его спине. Мне хотелось думать о том, как после работы я завалюсь на диван и буду смотреть кино, но думалось другое: какая у него гладкая темная кожа и как сильно выступают под ней мускулы. Под лопаткой виднелось пятно, видимо, болезненное при нажатии.

– Здесь больно? – спросила я.

– Да.

– Всегда или только сейчас?

– А есть разница?

– Есть.

Я надавила на мышцу большим пальцем.

– Ой, да. Здесь все время больно.

– Почему не говорил?

– А зачем?

Хотелось бы мне в этот момент видеть его глаза.

– Может, потому что больно?

Я нажала посильнее, и он застонал.

– Или потому, что я тебя спрашивала?

– Везде болит, – сказал он. – Все тело. Всегда.

Глава 51

Мне нравится моя работа. Притом я не люблю стереотипы. Я немало потрудилась, чтобы стать профессиональной массажисткой: изучала анатомию, физиологию, даже психологию и этику бизнеса. Затем последовали экзамены, бесконечная практика, получение лицензии. И несмотря на все это, иногда приходится выслушивать дурацкие намеки по поводу моей специальности.