— Она знает? — Коротко спросил, наконец, Уайтхорн.

— Думаю, да, — пожав плечами, ответил Роберт.

— Не понял…

— Ну, открытым текстом я не говорил ей, что люблю ее. В тот вечер я просто купил ей цветы, чего никогда в жизни не делал. Мы собирались идти ужинать… — Бессвязно начал свой рассказ мужчина. — Я до того вечера даже не знал, что испытываю к ней что-либо подобное. Она была потрясающе красива… Когда мы вместе разбирали розы, она уколола палец. Я поцеловал его. Совсем дурак!.. Так делают только глупые подростки… Мне уже пятьдесят пять лет, Дэн! Надо было сто раз подумать, прежде чем делать что-либо подобное… Но она меня прогнала.

— М-да… — Протянул Дэн озадаченно.

— Теперь я потерял ее навсегда, — заключил Монтгомери. — Она даже другом моим не захочет быть.

— Захочет, — возразил Уайтхорн. — Такого друга, как ты, только дурак может потерять.

— Вся беда в том, что я уже не захочу быть ее другом. Мне нужно больше, чем ее дружба. Мне нужна ее любовь.

— Теперь-то ты меня понимаешь, — проговорил Дэн, — думая о своем.

— Ты о Джессике?

— Да.

— По-моему, я всегда тебя понимал. И всегда был на твоей стороне за исключением редких случаев.

— Знаю, Боб, — ответил мужчина, допивая остатки кофе. Потом, помолчав немного, добавил: — Когда я ехал к тебе, то был уверен, что помогу тебе, даже если ты этого не хочешь. Но я совсем не ожидал, что услышу от тебя то, что услышал. К тому же обычно у нас ты выступал в роли миротворца. Я никогда ничего такого не делал, поэтому теперь в полной растерянности.

Монтгомери улыбнулся одними губами.

— Ну, почему же в растерянности. Вот хоть поесть меня заставил — и то хорошо. Если бы ты не приехал, я бы, наверное, с ума сошел…

— Вряд ли, — возразил Дэн. — Я бы тебе этого не позволил.

— Как хорошо, что на свете есть ты! — Сказал вдруг Роберт. — Мне было ужасно плохо одному. Я думал, что больше никогда не смогу увидеть Жаклин и посмотреть ей в глаза так же открыто, как это было раньше. Знаешь, как это больно — в одночасье стать абсолютно одиноким?.. Ты живешь в огромном мире среди множества людей, а потом вдруг понимаешь, что никому нет дела до твоей боли. Весь мир сосредотачивается в одном человеке, и ты готов всю жизнь за него отдать…

Дэн слушал Роберта Монтгомери, и ему казалось, что эти слова звучат внутри него самого. Будто он слышал самого себя. Как же он понимал друга! Как же остро он чувствовал его боль, точно свою собственную! Да, это страшно, когда вся Вселенная превращается в одного единственного человека, ради которого безумно хочется жить и дышать. Для него таким человеком была Джессика. Он не понимал всей сути этой мысли, пока с ним не произошло то, что произошло. Наверное, действительно надо в полной мере ощутить себя одиноким, чтобы понять это. А еще Дэн Уайтхорн понял, что при всем своем стремлении помочь другу, в данной ситуации он бессилен. Помочь ему может только Жаклин, приняв или хотя бы смирившись с его любовью, не отталкивая. Ведь без Жаклин Боб не сможет быть тем жизнерадостным человеком, каким был раньше.

У Дэна зародилась в голове мысль о том, чтобы поговорить с Жаклин так, чтобы Боб об этом ничего не знал. В конце концов, именно он, Дэн Уайтхорн, виноват во всей этой истории. А началась она не здесь, и не сейчас, и не неделю назад, когда Роберт понял, что любит Жаклин, а много лет назад — когда Дэн Уайтхорн встретил Джессику Бичем на вечеринке по случаю дня рождения Роберта Монтгомери. Ему и расхлебывать всю эту кашу.


Жаклин осталась одна. Чарли уехал в академию и лишь раз в неделю звонил ей. Клер Стефенс — ее подруга — была занята приготовлениями к свадьбе своего сына Фрэнка. Ну, а Роберт Монтгомери, который много лет был ее другом, потерян навсегда. И даже не столько потому, что однажды признался ей в любви, сколько потому, что она испугалась того чувства, которое только начало между ними зарождаться. Для Жаклин это было страшно отчасти потому, что она много лет любила Дэна Уайтхорна, отчасти потому, что, как ей казалось, она была уже не в том возрасте, чтобы влюбляться. Наверное, поэтому она прогнала Роберта в тот вечер, хотя сама перед этим накануне решила жить так, как ей вздумается. И теперь безумно жалела об этом. Но ни за что не хотела звонить Роберту, ни за что не хотела говорить с ним об этом. Ей казалось, что если она сама сделает первый шаг навстречу, то он разочаруется в ней. Роберт не шел к ней потому, что боялся, что она прогонит его опять. Оба были непомерно горды в своих чувствах друг к другу. Шло время, а они не собирались ничего делать. Роберт вышел на работу и снова взял бразды правления отделом грузовых перевозок "Американ Эйрлайнз" в свои руки. Жаклин продолжала жить своей жизнью. Каждый из них страдал молча, но не желал ничего делать для того, чтобы стать счастливым.

Но счастье — каждому свое. Если для них счастье — это взаимная боль и страданье… Что ж, пусть страдают дальше. Вот все и было пущено на самотек. Жаклин молча злилась на себя за то, что прогнала Роберта фактически ни за что. Роберт молча душил свою новорожденную любовь, потому что не знал, что ее ждет в будущем и ждет ли что-то вообще. Дэн Уайтхорн долго наблюдал за всем этим и тихо бесился из-за своего бессилия. Встревать в отношения Роберта и Жаклин он не хотел, потому что не знал, с какой стороны к ним подойти. Уж точно не со стороны Жаклин. Вряд ли она согласится даже выслушать его после их злополучного развода. А с Бобом говорить об этом снова ему было попросту страшно. Ведь в последнее время взгляд у него был такой, что любой, кто осмеливался заговорить с ним о чем-то большем, чем работа, рисковал быть посланным куда подальше (мягко говоря).

Все это продолжалось вот уже три с половиной месяца. Стояла середина октября. Беспрестанно шли дожди. Казалось, город скоро уже не сможет справляться с таким количеством воды и уйдет на дно, как Атлантида. Складывалось впечатление, что дождь не кончится никогда. Автомобильных пробок на дороге стало еще больше, чем было. Участились аварии. Ведь дороги были скользкие, машины просто не успевали тормозить. В одну из таких аварий и попал Роберт Монтгомери. Он ехал по главной дороге, но навстречу с второстепенной, словно из ниоткуда вдруг вылетел другой автомобиль. Боб увидел его слишком поздно, попробовал затормозить — не получилось. Потом резко дернул руль влево, и машину занесло на скользкой, мокрой дороге. Она стала крутиться, как волчок. Боб жал на тормозную педаль, но автомобиль стал неуправляем. В конце концов, Роберта выкинуло на обочину; машина врезалась в металлическое ограждение и намертво отключилась. Во время столкновения острая боль пронзила ребра, и мужчина потерял сознание. Очнулся он уже в больнице. Потом проверил руки и ноги — понял, что левая рука ушиблена так сильно, что ей больно пошевелить. Похоже, что были переломаны ребра. Каждый вздох отзывался болью. Голова гудела, как чугунный котел, все плыло и вертелось перед глазами. В итоге он все-таки смог сфокусировать взгляд на человеке, сидящем возле кровати. Это был его друг — Дэн Уайтхорн.

— Ты меня здорово напугал, — улыбнулся он. — Привет!

— Привет! — Отозвался Монтгомери радостно. — Что случилось?

— Ты это у меня спрашиваешь? — Ответил Уайтхорн вопросом на вопрос. — Как тебя угораздило попасть в такую элементарную аварию?..

Роберт пожал было плечами, но тут же лицо его болезненно сморщилось.

— Я… Ох! — Вырвалось у него. — Сам не знаю. Наверное, скорость превысил. Дорога скользкая… Не успел затормозить… Скажи, а водитель другой машины… Что с ним? Он не пострадал?

— С ним все в порядке. Он-то и доставил тебя сюда без сознания. А еще он взялся оплатить ремонт твоей машины. Ведь это из-за него произошла авария.

— А, пустяки!.. — Махнул рукой Роберт. — Я все равно собирался менять машину. Как долго меня здесь будут держать?

— Ты говоришь о клинике, как о тюрьме, — возразил Дэн. — Не переживай! Максимум через месяц ты сможешь вернуться домой.

— Через месяц?! — Переспросил мужчина, приподнявшись, но тут же плюхнувшись обратно в кровать. — Они с ума сошли?!! Они не могут держать меня здесь! У меня работа!

— Считай, что это внеочередной отпуск, — пошутил Дэн.

— У меня уже был внеочередной отпуск, — напомнил Боб ворчливо.

— Знаю. Потерпи немного. Главное, что ты жив остался… Кстати, тут кое-кто хочет тебя видеть, — помолчав, добавил Дэн.

— Кто?

— Угадай сам…

— Не имею ни малейшего представления, — проговорил Боб.

— Ладно, я ее сейчас позову. А сам, пожалуй, поеду в офис. Я все дела бросил и сразу примчался к тебе.

— Прости…

— Думай, что говоришь! — Шутливо прикрикнул на него Дэн. — Я завтра к тебе зайду. Не кисни!.. — Отсалютовал Уайтхорн и вышел из палаты.

Жаклин, сидевшая под дверью, вскочила со стула навстречу Дэну.

— Ну, как он?

— Вполне нормально, — отозвался Дэн. Ему было неприятно, как она относится к Роберту. Надо было случиться этой аварии, чтобы она вспомнила о нем. — Зайди — сама узнаешь.

— Я пойду… — Произнесла женщина так, будто спрашивала разрешения.

— Иди, — сухо отозвался Дэн. — Мне пора в офис. Если тебе что-нибудь понадобится, звони…

Она кивнула и вошла в палату Роберта. Дэн усмехнулся, мотнул головой и отправился по своим делам.

Жаклин открыла дверь в палату и нерешительно замерла на пороге, глядя в удивленные глаза Боба.

— Здравствуй, Роберт… — Сказала она.

— Здравствуй, Жаклин, — так же ответил он.

Когда Дэн сказал о неизвестной гостье, Боб подумал о Джессике, о Клер, о Джулии, но только не о Жаклин. А потому сейчас, увидев ее, робко державшуюся за ручку двери, был удивлен — даже почти поражен ее визитом. Наверное, эта удивительно красивая в свои сорок пять лет женщина была последним человеком, кого он ожидал увидеть в своей тоскливой больничной палате. Да, он много раз после их последней встречи мечтал о том, что когда-нибудь она сама придет к нему. Но, как правило, все это ограничивалось только мечтами. На деле он знал, что Жаклин никогда к нему не придет сама, ведь она его не любит. Вот и сейчас он на сто процентов был уверен, что она пришла к нему только из-за этой дурацкой аварии и из-за звонка Дэна. Только почему смущается, как школьница? Почему слова ее звучат, как натянутая до предела струна, которая вот-вот разорвется? Почему у него складывается ощущение, что ей трудно говорить, поскольку рано или поздно весь разговор сведется к одному — их последней встрече, его невысказанному признанию?.. Или ему так только чудится?.. Скорее всего, после этой аварии у него и с головой что-то не так, и он нафантазировал себе бог весть что!..