— Ты была не намного моложе Джулии, когда я в тебя влюбился, и мы решили пожениться, — заулыбался Дэн.

— И посмотри, что из этого вышло! — Выдохнула Джессика. — Мы оба разведены, зато наши дети любят друг друга.

— Ну, еще можно все исправить. Мое предложение остается в силе.

— Дэн, пожалуйста, не начинай снова… — Шутливо пригрозила ему Джессика. — Сколько предложений ты сделал мне за время, пока мы знаем друг друга?

— Я не отстану, пока ты не согласишься, — сказал он. Потом раскрыл объятия, добавил: — Иди ко мне…

Джес с благодарностью вернулась к нему на колени, склонилась к его губам, обжигающе прошептала:

— Можно я подумаю над твоим предложением? Или у меня нет выбора?..

— Я подумаю, можно ли тебе подумать… — Так же шепотом произнес мужчина, почти касаясь губами ее призывно раскрытых губ.

Глава VIII

Просто невероятно, как все может так стремительно поменяться в жизни. Совсем недавно Жаклин была женой миллиардера, баловня судьбы, красавца, за которым охотились множество женщин. Совсем недавно она до безумия любила Дэна Уайтхорн и готова была все отдать — лишь бы он был счастлив. Потом Жаклин захотела, чтобы и Дэн любил ее, и возненавидела Джессику за то, что ее любил Дэн. Она сделала все возможное и невозможное, чтобы он остался с ней. Когда они с Дэном жили в Кинг-Риверз, он постоянно твердил о том, что благодарен ей за спасение его жизни, что она дорога ему больше собственной жизни. Конечно, Дэн никогда не говорил, что любит ее — ведь это было бы неправдой. Но в то время Жаклин и не надеялась услышать эти слова от него. В Лос-Анджелесе все изменилось. Дэн стал жестким дельцом, для которого бизнес и жизнь имели равное значение. Жаклин стала утонченной светской дамой и училась теперь плести интриги так же мастерски, как это делали они. Всеми доступными ей способами она старалась удержать Дэна возле себя, когда он предложил ей развод. А потом, когда дело стало доходить до абсурда, поняла, что однажды он ее просто возненавидит, если она не остановится.

После развода ей было очень плохо. Если бы не Роберт Монтгомери, она, наверное, сошла бы с ума от одиночества, боли… и от любви к своему бывшему мужу. А Боб такой молодец! Он был рядом даже тогда, когда Жаклин едва ли не в открытую гнала его от себя. Он стойко выносил все ее истерики и капризы, а в довершение всего сказал, что любит ее. Это и стало пределом. Поэтому Жаклин выгнала его в тот вечер из дома. Но когда Боб попал в аварию, и она поняла, что может в любой момент потерять его навсегда, ей стало страшно. Страшно, в первую очередь, не потому, что мир опустел без него, но потому что она осталась бы совсем одна. Чарли не в счет. Он стал взрослым, и у него своя жизнь. Он влюблен и занят только своей любовью. Дэн, ее бывший муж, но он больше не является смыслом ее жизни. Вот и остался рядом с ней только Роберт Монтгомери, который всегда готов быть с ней рядом, даже если сама она этого не хочет. Многие месяцы, пока Жаклин привыкала жить без Дэна, Роберт был рядом. Ей не на кого было излить свою заботу и нежность, а он был рядом. Возможно, поэтому он полюбил ее. Вначале Жаклин откровенно испугалась, потому что в жизни ее не было взаимной любви. Николасу Стенхоупу, настоящему отцу Чарльза, нужна была от нее только постель. Дэн испытывал к ней благодарность, потом — братскую любовь, потом (лишь несколько коротких дней и ночей) животное желание, а потом (самое худшее, что только может испытывать мужчина к женщине) — равнодушие. А вот Роберт ее любил. Единственный мужчина в ее жизни, который любил ее по-настоящему. И не удивительно, что в конечном итоге и сама Жаклин начала испытывать к этому благородному человеку что-то ответное — пока не любовь, но уже и не сестринскую дружбу.

Как же так получилось, что взаимная любовь пришла к ней только на пятом десятке? Да очень просто! Жаклин привыкла всю себя, без остатка, отдавать тем, кого любила — не важно, кому: Нику или Дэну. С Робертом все было иначе. Он, может, и сам того не замечая, заставил ее подумать о самой себе. Ни о ком-то близком или родном, а о самой себе — впервые в жизни. Самое главное в жизни она упустила. Именно поэтому первые мгновения дружбы с Робертом ей было неловко и неуютно с ним от того, что он постепенно приучал ее думать о самой себе и о своих чувствах. Жаклин мучилась чувством вины из-за этого. Но Роберт ведь был рядом; он помог ей пережить и это. Самый лучший в мире друг, Боб мог бы стать ей великолепным братом, если бы судьбе было угодно. А в итоге он стал ей лучшим любимым мужчиной. Ей было, с кем сравнивать. Николас и Дэн тоже были по-своему хороши, но ни один из них не любил ее. Вот, в чем была разница!.. Она поняла это только сейчас, глядя на спящего рядом Боба. Ей было так хорошо с ним, что Жаклин боялась заснуть, чтобы не упустить то прекрасное ощущение переполнявшего ее до краев блаженного счастья. Любила ли она его? Она еще пока не знала. Сейчас важным для них обоих было то, что она позволила ему любить себя. А это уже большой шаг вперед в их отношениях.

Но хватит спать! Пора подниматься. Утро в самом разгаре, а впереди море дел. Больше Жаклин не желала думать о прошлом. Боб — ее настоящее и будущее, а значит, думать она будет только о нем. И самое главное, что решение, которое она приняла, теперь совершенно не касается Дэна Уайтхорна. Она спокойно отодвинула его в сторону — без слез, без криков, без истерик. Все это она уже пережила. Дэн был рядом когда-то, и когда-то она очень любила его. Любила так, что сама отдала его другой женщине, все-таки надеясь на чудо возвращения. Но чуда не произошло; тем не менее Жаклин вовсе не жалеет об этом. Теперь рядом с ней Роберт Монтгомери, и ей больше не о чем жалеть. Пора начинать новую жизнь… с Робертом Монтгомери.

Странно было начинать новую жизнь в его квартире на улице Вашингтона. Но в какой-то мере это было правильно, что так получилось. Если бы они оказались в одной постели в ее апартаментах на 45-й Авеню, вполне возможно, что начать новую жизнь не получилось бы так легко. В первую очередь мешали бы воспоминания о былом одиночестве из-за Дэна. А здесь, в холостяцкой квартире Роберта все было по-новому. Здесь так или иначе, но практические жизненные проблемы побуждали ее не размышлять о превратностях судьбы, а встать и приготовить себе и Бобу вкусный завтрак. Поэтому Жаклин осторожно поднялась с кровати и, нагая, бесшумно ступая босиком по мягкому, пушистому ковру, пробралась к креслу, на котором лежал большой махровый халат Роберта. Она его надела, сунула ноги в его тапочки и так же бесшумно вышла на кухню.

Но Жаклин не знала, что Боб уже не спал. Он неподвижно лежал, боясь пошевелиться, боясь выдать себя. Ведь тогда ему пришлось бы заговорить с ней, посмотреть ей в глаза. А ему было мелочно страшно и мучительно стыдно от этого. А вдруг все произошедшее между ними накануне ночью окажется всего лишь сном наяву, в котором грезили они оба? Вдруг им обоим показалось, что между ними происходят какие-то чувства? И как быть тогда?.. Роберт прекрасно знал, что это еще далеко не любовь, что пока сердце Жаклин все еще принадлежало Дэну, но и не было наглухо закрыто для него, Роберта. Он так же знал, что она всего лишь позволила ему любить себя, а позволять любить и любить самому — это не одно и то же. Возможно, эта чуткая, нежная, благородная женщина никогда и не сможет полюбить его так же неистово и самозабвенно, как любила Дэна. Да, наверное, ему и не надо, чтобы она любила его так же, как Дэна. Это по сути своей невозможно. Пусть Жаклин полюбит его, Боба, по-другому. Обычно после любви к Дэну Уайтхорну женщины не могут больше любить кого бы то ни было. Исключением была лишь Клер Стефенс. Ни Долорес, ни Джессика не смогли раскрыть свои сердца для новой любви. Дэн не знал и никогда уже не узнает, что его первая жена была влюблена в него; о Джессике уже и говорить нечего. Что будет с Жаклин, — время покажет. А он, Роберт, постарается использовать шанс, предоставленный ему судьбой, на всю катушку.

Монтгомери встал с постели, сладко потянулся, чувствуя, как волны удовольствия до сих пор разливаются во всем теле… и не нашел своего халата в кресле и своих тапочек. Ясно, что их надела Жаклин. Он достал из шкафа еще один халат. Потом прошел на кухню, но не дошел, а изумленно замер на пороге, глядя на Жаклин. Она разливала кофе по чашкам и что-то напевала себе под нос. В его халате она выглядела такой хрупкой и миниатюрной, что, казалось, вот-вот растает, точно мираж. Но ему так не хотелось вторгаться в эту картину, что он вот так стоял бы и смотрел на нее целую вечность. Почувствовав на себе его взгляд, Жаклин обернулась и, улыбнувшись, сказала:

— Доброе утро! Завтрак уже готов. Прошу к столу.

Вместо ответа Роберт подошел к ней и крепко поцеловал.

— Ммм… — Промурлыкала женщина. — Это вместо "Доброе утро, дорогая!"?.. Такое приветствие мне нравится.

— А вот теперь — доброе утро, любимая!

— Садись завтракать. Кофе остынет… Кстати, после завтрака нам нужно пополнить запасы в твоем холодильнике. Готовить было практически не из чего.

— После завтрака у меня совсем другие планы, — проговорил Боб, отпивая кофе.

Она посмотрела ему в глаза и загадочно улыбнулась, но ничего на это не ответила. Завтрак продолжался в тишине, но это не означало, что они молчали. Говорили их глаза, прикосновения, какие-то безотчетные жесты. В общей сложности и Роберт, и Жаклин сейчас вели себя, как сексуально озабоченные подростки, которые впервые провели ночь вместе. Они отлично знали, что впереди у них еще много вот таких же ночей, но как-то боялись в это поверить. Им очень не хотелось покидать хотя бы на мгновение тот маленький мирок, который они создали за эту первую, проведенную вместе ночь. Будто боялись, что кто-то, пришедший извне, разрушит их идиллию. Но ведь это абсолютно невозможно. То, что создали вместе Роберт и Жаклин, могут разрушить только они сами. У них все только начинается. И пусть им обоим уже по 46 и 55 лет. Это не важно. Любовь может прийти в любом возрасте. У них еще все впереди!..