— Что с тобой, мам? — Услышала она откуда-то издалека голос Чарльза и с удивлением подняла на него глаза. — Тебе плохо?

Жаклин не знала, что смертельно побледнела, посмотрев в глаза дочери Дэна, — как будто узнала о смерти любимого человека. Странно, но перед глазами у нее все плыло и качалось, словно у нее, действительно, случился удар. Однако она успела на ходу сообразить, что ответить сыну, чтобы не вызвать у него никаких подозрений и вопросов:

— Все в порядке. Что-то у меня сильно разболелась голова.

— Может, позвонить твоему врачу? Вдруг что-то серьезное? — Настаивал Чарльз Роберт.

Он прекрасно помнил, как еще прошлой весной у матери начались приступы мучительной головной боли, из-за которых потом подскакивало давление. Врач прописал ей лекарство. Но Жаклин почти всегда отказывалась его принимать, утверждая, что все скоро пройдет. Чарли никогда и не узнал бы, что мать чем-то больна, если бы однажды она при нем не упала в обморок, который долго ее не отпускал. Он не знал, как долго больна Жаклин, но она заставила его пообещать, что он ничего не скажет отцу и Роберту Монтгомери.

— Нет, нет, — торопливо отозвалась Жаклин. — Уверяю тебя, все в порядке. Тем более, что скоро я буду дома.

— Обещаешь?

— Обещаю…


В банкетном зале летной академии осталась лишь молодежь. Так уж повелось с самого основания академии, что выпускники остаются отмечать свой выпускной вместе со своими девушками или друзьями, а родители и родственники разъезжаются по домам после вручения дипломов. Вот и в этот раз в просторном помещении были слышны лишь звонкие голоса девушек и звучные басы парней. Столы ломились от угощений — родители не поскупились ради своих отпрысков. Большую часть расходов взял на себя, конечно, Дэн Уайтхорн, но и остальные в долгу не остались. Специально для этого выпускного вечера в банкетном зале соорудили даже бар, в котором подавали самые лучшие спиртные напитки. Танц-пол был здесь же неподалеку. Время от времени "расположение сил" менялось от танц-пола к бару и столам. Вечер обещал быть веселым, запоминающимся и длинным. Все — и девушки, и парни — были веселы, добродушны, щедры в своей радости, красивы во внешности и в поведении. Они удивительно гармонировали друг с другом. Их красота (и внешняя, и внутренняя), их молодость, их взаимная любовь и дружба сочетались так, что, казалось, никакая сила на свете не заставит их совершить нечто из ряда вон выходящее. Со стороны могло даже показаться, что ничто в мире не нарушит спокойствие этих молодых людей, веселящихся сейчас в этом зале. Тем не менее весь этот лоск и спокойствие были только внешними. В любое мгновение они были готовы броситься в любую авантюру, на какую бы ни толкнула бы их судьба. Ведь для этого и дается молодость.

Чарльз Роберт Уайтхорн вздохнул украдкой и обвел глазами весь зал и своих друзей. Весь курс были его друзьями за исключением Росса Келвина. Большинство, конечно, были друзьями из-за денег его отца. Чарли прекрасно знал этих людей, время от времени давал им понять, что не желает подобной дружбы, но они не отставали, как не отстают навязчивые насекомые. Остальные дружили с ним за то, каков он на самом деле, а не за то, что он сын Дэна Уайтхорна. Парень хорошо помнил, как в первое время его учебы в академии ходили слухи о том, что папочкиному сынку захотелось острых ощущений. Сначала сокурсники шушукались за его спиной, потом "добрые" люди доносили сплетни до его ушей, а потом как-то так получилось, что, не прилагая никаких усилий, Чарльз стал всеобщим любимцем и душой компаний. О сплетнях и пересудах на его счет вежливо забыли. А сегодня ему, в принципе, было все равно, что о нем думают другие. Главное было, что думает о нем Джулия — его душа, его мысли, его сердце. Он удивлялся про себя, как раньше жил без нее, и сейчас ему хотелось "наверстать" упущенное без нее время: хотелось успевать все и везде, хотелось все пережить и все испытать — рядом с Джулией. Без нее ему ничто было не интересно. После выпускного у него было две недели до распределения в место службы, и он планировал увезти Джулию в дом на берегу океана. Две недели только он и она; больше никого рядом. Теперь Чарльз вспомнил слова матери: "Поверь мне, однажды ты влюбишься так, что тебе не нужны будут друзья или родные…" Она была права. Парень улыбнулся своим мыслям, невидящим взглядом глядя на вилку и медленно поворачивая ее в пальцах.

— О чем задумался? — Шепот Джулии ласкал слух, а ее дыхание обжигало кожу.

Чарли посмотрел в небесно-голубые глаза, и у него перехватило дыхание — в который раз. Почему? Почему каждый раз, когда он смотрит ей в глаза, ему хочется обнять весь мир и украсть ее у всего света одновременно? Неужели это чувство останется у него на всю жизнь? Ведь он ни разу не испытывал ничего подобного, даже встречаясь с Ангель! А Джулия в одночасье будто стала его сердцем, ибо когда ее нет рядом, сердце словно перестает биться.

— О нашей поездке в дом на утесе…

— Ммм… — Проворковала девушка. — Интересная мысль! Я как раз хотела поговорить с тобой об этом…

— У меня есть две недели до распределения. Когда ты хочешь поехать?

— Хоть сейчас…

Они шептались, склоняясь друг к другу головами, так что даже волосы их переплетались. Картина была просто идиллической. Ангель распирало от гордости за себя — ведь это она свела их вместе.

— Эх, жаль, что мы сейчас не на вашей свадьбе! — Вздохнула она невзначай, надеясь тем самым обратить на себя внимание этой счастливой пары.

Чарльз и Джулия с трудом оторвались от созерцания друг друга, потом посмотрели удивленно на Ангель и, поняв, что она сказала, вдруг вспыхнули от смущения. Она застала их врасплох и невольно заставила смутиться — так что щеки обоих почти одновременно покрылись легким румянцем. Мисс Эвинг пристально посмотрела на них, а после, деланно удивленно закатив глаза, пропела:

— А вы, что, еще не думали о свадьбе?!.

— Ну, вообще-то, нет, — ответил Чарльз, чувствуя, как неловко Джулии, потому что ему самому было так же неловко.

Складывалось впечатление, будто они всем пообещали пожениться, а свадьба не состоялась, и теперь они должны оправдываться за это.

— Вот это да! — Удивилась Ангель. — Уже год, как вы встречаетесь, а о свадьбе даже не думали!..

— Позволь поправить тебя, — заметила Джулия, улыбаясь. — Мы встречаемся еще только год. Поэтому о свадьбе мы пока не думали.

— Да, Чарли, я была о тебе лучшего мнения! — Шутливо проговорила мисс Эвинг.

— Ну, все! Хватит вгонять меня в краску, — в ответ пошутил Уайтхорн. — А то я начинаю чувствовать себя виноватым… Лучше пойдем, потанцуем, — предложил он Джулии, вставая и протягивая руку.

— С удовольствием, — ответила мисс Колфилд.

Если бы они остались сидеть за одним столом, то точно дождались бы того, что Ангель заставила бы Чарли сделать предложение Джулии прямо на банкете. Это было бы здорово, но вся беда была в том, что он не знал, как к этой затее отнесется сама Джулия. Хотя на самом деле Чарльз уже давно хотел предложить ей руку и сердце — просто не знал, как. Поэтому сегодня Ангель застала его врасплох, неожиданно заговорив о свадьбе, вот он и краснел и смущался, как девчонка. И Джулия тоже. Почему? Неужели она любит его настолько, что готова накрепко связать с ним свою жизнь брачными узами?

— Что с тобой, любимый? — Услышал он ее нежный голос сквозь сумбур мыслей.

Может, это действительно самый подходящий момент?

— Я тут недавно подумал кое о чем… — Начал парень почти в самое ухо Джулии. Так ему было легче говорить, не видя пока ее глаз, чтобы не испытать разочарование, если он вдруг по ее взгляду поймет, что она отказывает ему. — Ты выйдешь за меня?

— Чарли, прекрати! — Шутливо отмахнулась девушка. — Ангель здесь нет, так что можно не играть на людях.

— Я не играю, Джулия, — сказал Уайтхорн. — Я вполне серьезно. Ты станешь моей женой?

— Да!!! — Почти шепотом ответила она, не глядя в его глаза.

Музыка очаровывала, завораживала, опьяняла. Музыка звенела в его сердце. Она согласна!!! Джулия будет его женой!!!

— У меня нет кольца… — Сказал парень, наконец-то посмотрев ей в глаза, которые теперь улыбались.

— И не надо. Мне нужен ты…

Они не заметили, как кончилась медленная музыка. Возникла минутная пауза, пока ди-джей менял пластинки. И вот тут-то в эту самую паузу вклинился пьяный Росс Келвин. Он все это время наблюдал за этой показной (по его мнению) любовной идиллией. Ему было и противно от того, что он ненавидел Чарльза Уайтхорна, а Джулия предпочла именно его; и больно из-за того, что в этой истории он тоже оказался аутсайдером; и горько, наверное, потому, что она до сих пор была ему дорога. Неужели никто не видит, что Уайтхорн намеренно выставляет напоказ свои деньги? Неужели никто не понимает, что Джулия — всего лишь одна из многих, которые встречаются с ним из-за денег? Не она первая, не она последняя. Должен же кто-то остановить весь этот фарс и открыть людям глаза.

— Браво! Браво! Браво!.. — Демонстративно зааплодировал Росс, тем самым невольно обращая на себя внимание всех собравшихся.

Чарли и Джулия удивленно, почти испуганно обернулись на голос Росса. Гости невольно заинтересовались тем, что там вновь устроил Келвин.

— В чем дело, Росс? — Прозвенел возмущенный голос Ангель Эвинг.

Она, будто маленькая норовистая лошадка, мгновенно встала на дыбы, защищая интересы своих друзей.

— В чем дело?! — Переспросил он у нее. — Неужели ты так ничего и не поняла?

— А что я должна понять? — Спросила Ангель, намеренно понижая голос так, чтобы не заострять на этом внимание гостей.

— Хорошо, я объясню, — начал парень, — а то все здесь, похоже, ослепли.

— Уж объясни, будь добр, — потребовал Чарльз Роберт.

Он понял, что Росс пьян — вот и лезет на рожон.