Когда Чарли понял, что с ними произошло, у него все внутри похолодело. Он не был трусом никогда, но сегодня ему впервые в жизни стало страшно. Случилось то, чего больше всего на свете боялись его родители: его самолет попал в грозу. Как в истории с Дэном Уайтхорном — его отцом. Это было невероятно жутко — повторение истории. Чарльз Роберт сегодня лишний раз убедился в том, что любые мысли и страхи могут материализоваться. Вот! Наговорили беду! А он теперь что должен делать?!.

Уайтхорн — младший решительно включил на наушниках микрофон. Может, по окончании полета он и получит выговор за преждевременный сеанс связи, но лучше пусть не он один будет сходить с ума от страха и беспокойства.

— Борт 3178 вызывает диспетчерскую! Прием!

В ответ была слышна тишина. Чарли нервно взглянул на часы в панели управления: половина двенадцатого вечера. Они, что, там все уснули от безделья? Ну, так он им сейчас задаст работы!

— Борт 3178 вызывает диспетчерскую! Прием! — Снова повторил он.

И снова тишина по ту сторону эфира — лишь потрескивание в ответ.

— Вы слышите меня?! — Настойчиво говорил Чарли. — Прием!!!

Можно было подумать, что от того, что он разговаривает с пустотой, в эфире его кто-то услышит и примет меры.

— Прием! — Снова и снова настойчиво повторял он. — Прием!!

— Да прекрати ты! — Услышал он голос Росса, такой неожиданно громкий, что едва не подпрыгнул от неожиданности. — От того, что ты будешь орать "прием", нас с тобой никто не услышит до тех пор, пока связь не включится. А этого в ближайшее время пока не предвидится.

Со всей ярости, рванув наушники и отшвырнув их от себя, Чарльз выкрикнул:

— И что нам, по-твоему, делать?! Сидеть и ждать, пока мы разобьемся, как мой отец?!!

Тут только Росс Келвин понял, что происходит с его напарником. Чарльз отчаянно боялся, что с ним повторится история его отца, хотя Росс был бы последним человеком, которому бы он в этом признался. Росс слышал о том, что произошло с Дэном Уайтхорном, и, хотя ему было весьма трудно себе в этом признаться, бесконечно уважал этого человека за несгибаемую силу воли и волю к жизни. Он знал, что в Чарли тоже это было; пусть не так ярко выражено, пусть Чарли еще даже не подозревал об этом, но оно было. Возможно, именно сегодня Чарли преодолеет свой предательский страх и поймет, что его жизнь и жизнь его отца — это разные жизни. Двух одинаковых жизней не бывает. Лейтенант Келвин не знал, откуда в нем взялась такая уверенность, больше похожая на мудрость. Еще меньше он понимал, откуда в нем столько спокойствия. Но он чувствовал, что чем больше рос страх в Чарльзе Роберте, тем больше в нем самом было спокойствия и уверенности в себе. Он знал, что все будет в порядке. Он был уверен в том, что благополучно долетит до места назначения вместе с Чарльзом.

— Ждать! — Прикрикнул на него Росс. — Все будет хорошо. Рано или поздно все приборы включатся. Самолет летит исправно. Ничего страшного еще не произошло.

— Не произошло?! — Заорал Чарли. — Да мой отец едва не погиб, попав в грозу! Я не могу ждать, пока включится эта чертова панель! — Он шарахнул со всей силы по панели управления, и она вдруг замигала и включилась, как прежде.

Летчики удивленно посмотрели друг на друга, а потом неожиданно расхохотались, — сказалось напряжение этих нескольких минут.

— Ну, я же говорил, что все будет хорошо, — сказал Росс сквозь смех. — А эта чертова панель, похоже, подчиняется только тебе.

Все еще смеясь, они вдруг увидели, как на панели замигала кнопка связи. Их вызывала диспетчерская. Смех прекратился. Чарльз Роберт включил микрофон.

— Борт 3178 на связи. Вас слушает лейтенант Уайтхорн.

— Лейтенант Уайтхорн, доложите обстановку. Что у вас случилось? Ваш самолет на десять минут пропал с экранов радаров.

— В самом эпицентре грозы произошла электризация самолета. В течение десяти минут не было связи, и не работала панель управления, — отвечал Чарли, и в голосе его слышалась такая радость, что наверняка диспетчер очень удивился.

— Вас понял. Грозовой фронт вы уже пролетели. Дальнейший полет будет проходить спокойно. Свяжитесь с нами перед посадкой.

— Вас понял. До связи.

— До связи.

Отключив микрофон, Чарли снял наушники и, откинувшись на спинку сиденья, облегченно вздохнул.

Глава XV

Лос-Анджелес, Калифорния


Ангель Эвинг сидела в кафе и, подперев голову рукой, лениво помешивала ложечкой кофе. Потом "нечаянно" уронила ее на стол и, вздохнув, отодвинула от себя чашку. Настроение у нее было на нуле. Ни есть, ни что-либо делать ей не хотелось. Она осталась без лучшей подруги, которая перестала с ней общаться после того спектакля, разыгранного с Чарли. С Эриком она рассталась по той же причине. Он случайно стал свидетелем ее ссоры с Джулией, и Ангель пришлось все рассказать Эрику. Он не поверил ей, когда она попыталась что-либо объяснить, и ушел, хлопнув дверью. Правда, родители вернулись из Техаса, но с ними не устроишь шумной вечеринки и не пойдешь на дискотеку. Ей пришла было в голову идея отпраздновать возвращение родителей и позвать в дом своих и их друзей, но она точно знала, что без Чарльза и Джулии эта вечеринка превратится в тоску смертельную. Теперь она не знала, куда себя деть и чем себя занять. Даже работа дизайнера интерьера в крупной строительной фирме перестала ее привлекать. Вся ее жизнь — это были ее друзья, в основном — Чарли и Джулия. Когда они были рядом, любое дело кипело в ее руках. Она сама становилась, как неуемное, бушующее пламя, которое теперь потухло. Ей было тошно от того, что она предпочла Чарльза Роберта Джулии, так что хотелось в отчаянии выть на луну. Ангель почти жалела, что пошла на поводу у Чарли. Надо было как-то остановить его, помочь ему придумать другой выход, но только не то, что они оба сделали. Это было слишком грубо и жестоко, поскольку затрагивало слишком многих людей: Чарльза Роберта, Джулию, Ангель и Эрика.

Она так задумалась, что не заметила, как к ее столику подошла Джулия.

— Привет, Ангель, — тихо поздоровалась она.

Девушка вздрогнула и подняла глаза.

— Джулия? — Удивленно проговорила мисс Эвинг. — Привет. А что ты здесь делаешь?

— Пришла поговорить. Можно мне сесть?

— Садись, конечно, — ответила Ангель, внутри похолодев при мысли о том, что Джулия снова будет выяснять отношения.

Заметив, как напряженно смотрит на нее подруга, Джулия улыбнулась одними губами и сказала:

— Расслабься! Я не ссориться пришла, а просто поговорить. Я знаю, что весь этот спектакль с изменой был разыгран специально для меня.

Ангель даже оторопела от такого напора. Но ей было очень интересно выяснить, откуда это Джулия знает истинную подоплеку вещей. Неужели Чарльз ей сказал?

— Откуда? — На одном дыхании выпалила Ангель, чувствуя, что кровь отхлынула от ее лица.

— Это не важно, — коротко отозвалась Джулия, подзывая официанта. — Меня сейчас интересует совсем другое.

— Что?

Джулия сделала заказ официанту и ответила:

— Почему Чарли так со мной поступил?

— Я не знаю, — торопливо ответила Ангель, боясь, что Джулия догадается о том, что она знает правду.

Миссис Уайтхорн принесли заказанный кофе, и, сделав несколько глотков, она с тоской подумала о том чудесном ромашковом чае, которым угощал ее Дэн. Да и самого Дэна ей почему-то очень не хватало.

— Ой, Ангель, только мне не ври, пожалуйста. Уж я-то знаю, когда ты говоришь правду, а когда врешь.

— Я, правда, не знаю, — продолжала настаивать на своем Ангель. — Чарли пришел ко мне и попросил о помощи: предложил разыграть весь этот спектакль, как ты его называешь.

— И ты так запросто согласилась, не думая о том, что потеряешь дружбу со мной? — Спросила Джулия удивленно. — Никогда не поверю! Он должен был как-то аргументировать свою просьбу. Ведь просто так ты никогда не пустила бы его в свою постель. Что он тебе сказал?

— Что ему нужно любым способом отдалить тебя от себя, что единственное, что пришло ему в голову — разыграть сцену с изменой.

Мисс Эвинг, рассказывая все это Джулии, испытывала двойственные чувства. С одной стороны — облегчение от того, что больше не надо притворяться перед Джулией и разыгрывать из себя по уши влюбленную в Чарльза; а с другой — неловкость от того, что все равно не имеет права сказать ей правду до конца.

— Значит, ты не хочешь мне ничего рассказывать? — С отчаянием в голосе спросила Джулия. — Не хочешь мне помочь?

Пауза. Тяжелое, задумчивое молчание. Девушки молча пили кофе, причем каждая точно знала, о чем думала другая. Наконец, первой заговорила Ангель.

— Прости меня. Я глубоко сожалею о том, что причинила тебе боль. Еще больше я сожалею о том, что вы расстались с Чарли. Я не хотела ему помогать — правда, не хотела. Но он умолял меня, просил, даже плакал.

— Плакал? — Испуганно переспросила Джулия.

— Господи, я никогда не забуду тот вечер. Первый и последний раз в жизни я видела его слезы. А потом он попросил меня предать тебя… Я не могла ему отказать после такого.

— Почему? — Едва не плача, взмолилась Джулия. — Он должен был сказать тебе, почему! Я знаю это!

— Прости, — дрожащим голосом ответила девушка. — Я не могу… Не имею права тебе рассказать. Это не моя тайна. Я обещала Чарли молчать.

— А мне-то что делать? Я люблю его, я его жена и жду от него ребенка, а он шарахается от меня, как от прокаженной, ничего не объясняя! — Теряя терпение, проговорила Джулия.

— Мне ли этого не знать! Ведь это я свела вас вместе. Это я виновата во всем!

— Ты здесь не причем, — возразила Джулия. — Это судьба. Если бы не ты, мы бы все равно встретились. Я не жалею ни об одной минуте, проведенной рядом с ним. Чарльз сделал меня самой счастливой женщиной в мире.