— И самой несчастной, — горько улыбнулась мисс Эвинг.

— Ну, это мы еще посмотрим! — Едко отозвалась Джулия. — Рано или поздно я выясню, кто и почему вознамерился разлучить меня с моим мужем. Ты молодец, что не говоришь мне всей правды. Я, конечно, и раньше знала, что тебе можно доверять, но теперь только лишний раз в этом убедилась.

— А знаешь, — задумчиво проговорила Ангель, почти улыбаясь, — попробуй поговорить со своей свекровью. Думаю, она сможет тебе помочь.

— Миссис Уайтхорн? — Удивилась Джулия. — С какой радости? Мы совсем не знаем друг друга. Да и виделись всего один раз на выпускном Чарли. Она, кстати, так на меня тогда смотрела, будто хотела испепелить взглядом.

— Не преувеличивай, — отозвалась мисс Эвинг. — Миссис Уайтхорн очень милая и добрая женщина. Вам просто надо поближе познакомиться. Вот и поговори с ней.

Ангель намеренно направила Джулию к Жаклин. Может, она расскажет ей правду? Ведь сама Ангель ни в коем случае не могла рассказать Джулии то, что рассказал ей Чарли. Правда убила бы ее. Она и так виновата в том, что свела их вместе. Теперь ей приходилось расплачиваться за это собственным счастьем. Пусть лучше эта правда лежит на совести тех, кто ее создал: Дэна Уайтхорна и его жены. Эта правда — их прошлое. Жаль только, что за это прошлое приходится расплачиваться их детям.

— Я подумаю об этом, — задумчиво произнесла Джулия.

— Думать ты можешь сколько угодно! — Настойчиво отозвалась мисс Эвинг. — Миссис Уайтхорн лучше тебя знает Чарли. И если уж она не знает его тайну, то, возможно, хотя бы подскажет тебе, где искать ответы на твои вопросы.

— Ты действительно так считаешь? — С надеждой в голосе спросила миссис Уайтхорн подругу.

— Да. На данный момент мать Чарли — единственный человек, который может тебе помочь…

Девушки еще некоторое время разговаривали о том о сем. Неловкость, царившая между ними в начала разговора, постепенно рассеялась. Ангель знала, что Джулия знает, что она не предавала ее с Чарльзом. Этого было достаточно. Больше они никогда не будут вспоминать об этом инциденте. Они снова стали лучшими подругами. Поэтому, когда Джулия ушла, Ангель радостно улыбалась своим мыслям, чувствуя, как у нее поднимается настроение. Потом достала свой сотовый телефон, набрала номер Чарли.

— Привет, рыжик! — Поздоровался он, взяв трубку.

— Привет! Еще раз назовешь меня так, считай, что мы больше не друзья, — хмуро произнесла девушка.

Она терпеть не могла, когда он так ее называл. Это детское прозвище он придумал ей, когда они были любовниками. Расставшись, Чарли редко называл так ее по ее же просьбе. Но когда это словечко проскальзывало в его речи, то оно напоминало ей об их прежних отношениях. Ангель не любила вспоминать прошлое — не важно, какое и с кем. Что было — то прошло. А если Чарли вольно или невольно напоминал ей об этом, то дулась и ворчала на него очень долго. Парень отлично знал об этом и иногда намеренно (в шутку, конечно) провоцировал ее.

— А мы и так не друзья, — доверительно сообщил ей Уайтхорн. — Неужели ты забыла, что мы теперь любовники?

— Именно об этом я и хотела с тобой поговорить.

По ту сторону сети Чарльз сразу понял, что имеет в виду Ангель. Он так надеялся, что в Чикаго ему удастся забыть о своей боли, но она доставала его из Лос-Анджелеса. Видимо, слишком длинные у нее были руки.

— Что случилось? — Деловито осведомился Чарли.

— Я только что разговаривала с Джулией. Она нам не поверила — ни тебе, ни мне.

— Что она сказала?

— Что кто-то намеренно хочет разлучить вас, и она непременно выяснит, кто и почему.

На мгновение Чарльз Роберт в панике схватился за голову. Ангель чувствовала это так ясно, будто больно сейчас было не ему, а ей.

— Господи! — Вырвалось у него. — И что ты ей сказала?

— Ничего, будь уверен. От меня она ничего никогда не узнает.

— Зато узнает от других. Черт! — Выругался Уайтхорн. — Что же делать?

— Ничего, Чарли, — спокойно ответила девушка. — Рано или поздно Джулия узнает правду не от нас с тобой, так от кого-нибудь другого. И, судя по ее решительности, это вполне может произойти довольно рано.

— Главное, чтобы ей не пришло в голову поговорить с моей драгоценной матушкой.

Ангель стало не по себе при этих словах, поскольку она очень отчетливо вдруг представила, что сказал бы Чарли, если бы узнал, что Джулия уже отправилась к его матери.

— Я просто позвонила тебя предупредить, — как можно увереннее сказала мисс Эвинг, от всей души молясь, чтобы он ни о чем не догадался.

— Спасибо, — отозвался парень. — Ты прости, я больше не могу с тобой разговаривать. Обед у нас уже закончился. Мне пора бежать.

— Конечно. Я все понимаю. Будет время — звони. А еще лучше, приезжай.

— Теперь уже на рождественские каникулы, — улыбнулся в трубку Чарли.

— А на свадьбу отца ты неужели не приедешь? — С надеждой в голосе спросила Ангель.

— О, нет. Это мероприятие пусть проходит без меня. Тем более, что меня так просто уже никто не отпустит. Я тут немного проштрафился.

— Ну, ты даешь, Чарли! — Выдохнула Ангель. — Тебя без присмотра нельзя оставить ни на минуту. Может, мне тоже отправиться служить в армию?

Вместо ответа Уайтхорн рассмеялся, потом сказал:

— Ну, все! Мне пора. Потом еще поговорим. Целую.

— И я тебя, — коротко отозвалась Ангель. — Пока!

И сбросила звонок. Потом подозвала официанта и попросила счет.

"Может, потом Чарли меня и убьет за то, что это я отправила Джулию к его матери, но лучше пусть она знает настоящую правду, чем мучается от неизвестности…"

Глава XVI

Двенадцатого декабря 2008 года Дэн Уайтхорн женился на Джессике Колфилд спустя двадцать пять лет после их помолвки. Никто из семейства Уайтхорн не верил в то, что эта свадьба состоится. Но она состоялась. Правда, это не было пышным торжеством. На свадьбе не было Чарльза Роберта, сына Дэна, и многие удивлялись, почему. Роберт Монтгомери стал шафером Дэна, а Клер Стефенс и Кассандра Уайтхорн — подружками невесты. И, хотя свадьба по меркам высшего общества, была тихой и скромной, на нее собрались все члены знаменитого семейства и все те, кто по праву считался его друзьями. В саду особняка на Грин-стрит, украшенном фонариками, белыми лентами и цветами, был установлен свадебный помост, где приглашенный священник и обвенчал Джессику и Дэна. И жених, и невеста были неописуемо прекрасны в своих свадебных нарядах. Темно-голубой смокинг от "Армани" бесподобно сидел на Дэне и лишь подчеркивал глубокую голубизну его бездонных, как небо, глаз. Джессика была в свадебном платье цвета шампанского от своего модного дома "Афродита". Несмотря на то, что жених и невеста были уже не молоды, оба заметно волновались в день свадьбы.

Венчание должно было состояться в полдень, но до этого времени Дэн успел извести всех своим волнением и выпить не одну таблетку успокоительного. Он то и дело бегал по дому, проверяя, все ли готово к свадьбе, но на самом деле больше мешал людям, занимавшимся последними приготовлениями. То же самое происходило и в саду. Примерно около одиннадцати часов утра Дэн своими проверками довел людей до того, что каждый из них уже мечтал избавиться от него или послать его куда-нибудь подальше. Приехал Роберт Монтгомери и, мгновенно оценив ситуацию, увел Дэна в библиотеку. Там их ждал чудесный ромашковый чай, приготовленный Майклом. Дэн сел в кресло, чувствуя, как у него уже гудят ноги то ли от усталости, то ли от волнения. Боб налил ему чай и протянул чашку со словами:

— Вот, выпей и успокойся.

Дэн сделал пару глотков и откинулся на спинку кресла.

— Я, кажется, уже устал, а этот день только начался.

— Я приехал вовремя. Еще чуть-чуть, и все начали бы тебя тихо ненавидеть.

— Я волнуюсь, — оправдываясь, сказал Дэн. — Я всю жизнь ждал этого дня, и теперь мне хочется, чтобы все было идеально.

— Все будет идеально, — заверил его Монтгомери. — Я тебе обещаю. А сейчас тебе пора одеваться…

Оставшиеся полчаса тянулись медленнее, чем целая вечность. Но прошли и они. Все гости уже собрались в саду, а их было не меньше ста человек. Трудно было поверить в то, что этот сад может вместить такое количество человек. Дэн стоял у алтаря, чувствуя, как оглушительно стучит в груди сердце, заглушая все звуки вокруг. Он мысленно считал оставшиеся до начала церемонии секунды и с замиранием сердца смотрел в другой конец сада, откуда должна была выйти Джессика. Гости замерли в ожидании. Оркестр заиграл свадебный марш, и все, обернувшись, увидели невесту. Она шла по красной ковровой дорожке, постеленной по небольшому проходу, который образовался между рядами стульев. Все и всё исчезли. Дэн видел только ее, чувствовал, как в волнении бьется ее сердце, видел, как сияют от счастья ее чудесные глаза. То шла королева. Будущая королева империи Уайтхорн. Вечная королева его души, сердца и тела. Она даже не шла, а буквально плыла по воздуху в пене из кружев и белых роз. Неповторимо прекрасная, царственно величественная и вечно молодая, как богиня Венера, сошедшая с полотен Боттичелли. Каким-то удивительным образом она вдруг стала такой же, какой Дэн увидел ее много лет назад на вечеринке у Роберта Монтгомери. У него самого будто крылья выросли за спиной, и он почувствовал себя на двадцать пять лет моложе. Дэн стоял, не чувствуя земли под ногами, а в ушах оглушительно играл свадебный марш. И сердце билось в такт этому маршу, готовое вот-вот выскочить из груди. Наверное, таким счастливым он чувствовал себя в день, когда к нему вернулась возможность полноценно двигаться. Ради нее! Это ради нее он выжил после той авиакатастрофы! Ради нее заново научился ходить! Ради нее вернулся в Лос-Анджелес! Ради нее он выкарабкался с того света после инфаркта! Ради нее он может даже умереть!