Клер надолго замолчала. Молчал и Дерек, чтобы дать ей время подумать. Когда он ехал к ней, он был почти уверен, что она не откажет ему в помощи, но сейчас его уверенность постепенно таяла. Что-то было в выражении ее лица и взгляда, что не давало ему покоя, а уж тем более — уверенности. К тому же в эти тягостные минуты он чувствовал себя так, словно его подвесили на тонкой веревке над бездонной пропастью, и веревка эта вот-вот лопнет, как гитарная струна. Стефенс практически молился о том, чтобы Клер согласилась выкупить акции. Деньги у нее были (и притом немалые) — он прекрасно об этом знал. Да и у него в банке все же лежала достаточная сумма, которой он имел право распоряжаться, как ему заблагорассудится. Если сложить все это вместе, он смог бы расплатиться, выкупить акции и больше не ввязываться в подобные авантюры. А если Клер согласится, Дерек сделает для нее все, что она захочет: преподнесет ей Дэна на блюдечке с золотой каемочкой, женится на ней или купит ей половину Лос-Анджелеса. Он был готов подарить ей весь мир, если она вытащит его из этой переделки. Ведь сейчас она была единственным его спасением и единственной надеждой на спасение…

А Клер по-прежнему напряженно молчала. Казалось, мысли ее витали где-то далеко-далеко, и она думала вовсе не о проблеме Дерека. Лицо ее в эти мгновения было отчужденным и в то же время таким одухотворенным, что, плохо зная ее, Дерек мог бы сказать, что она счастлива. На губах женщины застыла улыбка, больше похожая на таинственную улыбку Джоконды, нежели на улыбку женщины, думающей о чем-то насущном. Это удивило и поразило Дерека, и ему даже показалось, что он совсем не знает сидящую напротив женщину.

"Ведь он сейчас полностью в моей власти! — С торжеством думала мисс Хьюстон. — И если я соглашусь помочь ему, то смогу взамен потребовать все, что захочу… Что бы сказал на это великий Дэн Уайтхорн?.."

Она совсем не заметила, что выражение ее лица изменилось, как бывало всегда, когда мысли ее возвращались к Дэну. В карих глазах тогда появлялась такая мечтательная грусть, что она казалась почти счастливой. И Дерек уже без труда мог сказать, в какие минуты она утопает в мечтах о его брате. Тогда-то его и разбирала досада и злоба на Дэна, ибо он никак не мог понять, почему занудный сынок Джеффа вызывает одинаковое выражение лица у всех женщин, пообщавшихся с ним хотя бы с полчаса. Стефенса злило это особенно сейчас, когда у него были такие серьезные проблемы, а потому он не выдержал и резко бросил:

— Если ты думаешь о том, как было бы великолепно, если бы мой братец оказался в такой переделке и пришел бы к тебе за помощью, то напрасно тратишь свое время. С Дэном этого никогда бы не произошло. Он бы попросту не позволил себе опуститься до такого!

В голосе его звучал такой сарказм, что Клер изумленно посмотрела на Дерека. Ей даже показалось, что он завидует своему брату, но она отбросила эту безумную мысль. Дэн и Дерек были слишком разными, чтобы один из них в чем бы то ни было мог завидовать другому. И тем не менее одно у них было общим: оба легко угадывали ее мысли. А она так хотела оставаться для них загадкой!..

Клер вздохнула и ответила как можно спокойнее и небрежнее:

— Прости, я задумалась. И думала вовсе не о Дэне.

— Так ты согласна помочь мне?

— Да, — коротко ответила Клер.


Дэн и Джессика возвращались в Лос-Анджелес спустя два дня после его отъезда в Сидней. Оба были счастливы, как впервые влюбленные подростки, и не сводили друг с друга счастливых глаз. И хотя у каждого из них за плечами был уже немалый опыт по части любви, и Дэн и Джес могли с уверенностью сказать, что ничего подобного они не испытывали ни к одному человеку за всю свою жизнь. Дэн уже был женат в 20 лет, и его брак распался по истечению восьми лет. После развода он полагал, что не создан для любви, что его удел — быть постоянным объектом охоты для девиц, желающих подцепить сынка какого-нибудь миллионера. Они вились вокруг него, точно пчелы вокруг розы в ясный летний день, и совершенно не подозревали, что значат для него не больше, чем служащие какого-нибудь огромного предприятия, которые всегда невидимы и неслышимы. Потом он встретил Клер, и охота за ним прекратилась. Однако эти отношения не внесли в его беспокойную душу ничего нового — только ощущение пустоты и желание продолжать свои поиски чего-то более важного и существенного, а чего — он и сам не знал толком. Дэн оставался с Клер потому, что невыносимо боялся одиночества. Так он, по крайней мере, объяснял это своему самому близкому другу — Роберту Монтгомери. Но в глубине души он часто задавался вопросом: может, ему просто надоело искать, может, он просто устал от самой тоски по любви? А Клер так откровенно предлагала эту любовь (или ее отлично выполненную подделку), что Дэн почти поверил ей. Он почти сдался, почти пришел к выводу, что Клер станет ему хорошей женой, когда вдруг встретил Джессику. И эта встреча перевернула всю его жизнь!

Почувствовав легкое прикосновение к своей руке, лежащей на подлокотнике кресла, Дэн улыбнулся и посмотрел на пальцы, нежно ласкавшие его ладонь. Джессика так легко прикасалась к нему, точно это были порывы морского бриза, пробегающие по коже и вызывающие свежую дрожь. Он развернул руку ладонью кверху и сплел свои пальцы с ее. Затем также переплелись их взгляды, как два дыхания, слившихся в страстном, жгучем поцелуе. Губы Джессики дрогнули, и она почти беззвучно прошептала:

— Я люблю тебя…

— И я люблю тебя, — так же беззвучным шепотом ответил он.

Их руки сжались еще крепче в своем пожатии, будто они боялись потеряться во времени и пространстве, если что-то разорвет это рукопожатие.

В салоне включилось радио, и бодрый мужской голос заговорил:

— Добрый вечер, леди и джентльмены! С вами говорит командир корабля Стюарт Макфелой. Наш самолет совершает посадку в аэропорту Лос-Анджелеса. Пожалуйста, оставайтесь на своих местах и пристегните ваши привязные ремни. Благодарим вас за то, что вы выбрали именно нашу авиакомпанию.

— Ну, вот, мы почти дома, — сказал Дэн. — Ты не жалеешь о том, что возвращаешься со мной?

— Нет! — Пылко ответила Джессика. — Если бы я пожалела, то была бы круглой дурой!

— Знаешь, ты столько раз сбегала от меня, что я не удивился бы, если бы сейчас ты вдруг ответила бы мне "да".

— Я устала от этого. К тому же ты совсем не оставляешь мне выбора.

— Ладно, будем считать, что я вынудил тебя остаться со мной. А в остальном, ведь мы оба счастливы, не правда ли? — Спросил он так, словно сомневался до сих пор в возможности и реальности своего счастья.

— Очень! — Подтвердила Джессика.

Самолет тем временем почти приземлился. В силу своей профессиональной чуткости Дэн почувствовал, как шасси коснулись взлетно-посадочной полосы. Еще несколько сотен метров, и реальная жизнь снова ворвется в их собственную сказку. Какая несправедливость! Какая опасность для их счастья! Ведь пока они были счастливы только если находились вне досягаемости действительности. И, к сожалению, на земле было очень мало таких мест: домик на пляже, его квартира на Хайд-Стрит, отель в Сиднее. Неужели они так и будут всю жизнь прятаться ото всех и оберегать свое хрупкое счастье от чужих посягательств? Неужели они обручены самой судьбой и ею же обречены на вечную разлуку? Быть счастливыми вдали от всего мира? Прятаться ото всех и с трепетом ожидать, когда какая-нибудь очередная Клер Хьюстон вклинится между ними? Ну, уж нет! Только этого еще не хватало! Хватит! Надоело! Он никому не позволит сглазить их счастье! Плевать он хотел на других! С каких пор влюбленные прячут свою любовь? С каких пор он, Дэн Уайтхорн, сын ювелирного магната, должен оглядываться на кого бы то ни было, чтобы спросить разрешения быть счастливым?!

"Не позволю! — Мысленно твердил про себя Дэн, пока самолет катился по рулежной дорожке и постепенно сбрасывал скорость. — Никто не посмеет угрожать нашему счастью! Я никому не отдам Джессику! Она принадлежит только мне, и я буду бороться за нее, если потребуется, до конца жизни!"

Он и не подозревал, что в этот момент ладони его сжались в кулаки, а взгляд стал суровым и серьезным. Джессика смотрела на него и думала, что он размышляет о новой встрече с теми, кому они причинили боль, и сама с досадой вновь и вновь думала о них. Счастливая улыбка ее померкла, радостный блеск дымчато-серых глаз погас.

"Это ничего! — Мысленно утешала она себя. — Рано или поздно мы должны были вернуться и встретиться с Максвеллом и Клер. Ведь мы с ними уже поговорили и все выяснили. Ни я, ни Дэн никого не обманываем. Жизнь продолжается, только немного по-другому. Ведь он думает о том же, правда?.."

И под ее почти испуганным взглядом лицо Дэна смягчилось, морщины на лбу и на переносице разгладились. Он улыбнулся ей, как бы успокаивая, и произнес:

— Кстати, я взял на себя смелость позвонить Роберту и попросить его встретить нас. Не возражаешь?

— Нет. Я даже рада, что не придется ехать домой на такси; хотя сама даже не догадалась позвонить родителям и предупредить о нашем возвращении.

Самолет остановился, и пассажиры потянулись к выходу.

— Ну, и замечательно! — Невольно вырвалось у Дэна.

— Почему? — Не поняла Джессика.

— Потому что я не собираюсь тебя вот так сразу отдавать твоим родителям. По крайней мере в ближайшие двенадцать часов.

Женщина улыбнулась, разгадав его намерения, и кокетливо проговорила:

— А кто сказал, что я сразу собираюсь ехать домой?..

Рука об руку они спустились по трапу, и сразу же попали в здание аэропорта, где они прошли регистрацию и получили свои вещи. В вестибюле их ожидал Роберт Монтгомери. Дэн первый заметил его и окликнул друга:

— Боб, мы здесь!

Мужчина обернулся на его зов и радостно улыбнулся.

— Ну наконец-то! Я уж было решил, что вы не приехали. Где вы были? О прибытии самолета объявили полчаса назад.