И вот настал "день икс", как называли его журналисты. Они все съехались на подступах к особняку семьи Уайтхорн и, словно в какой-то дикой лихорадке, отслеживали прибытие гостей. В сущности, все гости их мало интересовали. Они ждали появления только одного семейства: Колфилд — Бичем. Было невозможно, чтобы Джефферсон Уайтхорн не отправил приглашение своему давнему другу Рональду Бичему и его жене, Элвире. А они никогда не ходили на подобные мероприятия вдвоем — их всегда сопровождала Джессика. Но она теперь замужем за Максвеллом Колфилдом, бывшим другом, бывшим напарником и бывшим соперником Дэна Уайтхорна. Значит, Джессика Бичем (вернее, теперь Джессика Колфилд) должна прийти вместе с мужем. И вдвоем они встретятся с Дэном Уайтхорном. Этого просто не возможно избежать. Интрига сохраняется…


Джессике никто так и не сказал, что Дэн жив, ни у кого не хватило смелости сделать это, хотя, наверное, очень многие умирали от желания увидеть ее лицо, когда она услышит об этом. А она прочитала о том, что Дэн жив, в одном из журналов. Трудно было передать словами то потрясение, которое она испытала, читая глянцевые страницы и рассматривая его фотографии. Пять лет прошло. Она похоронила свою любовь к нему — долгие годы отчаянно пыталась это сделать. Но его дочь не позволяла. Джулия смотрела на мать огромными голубыми глазами, и у Джессики всякий раз при таком взгляде сердце кровью обливалось. И вот ее отец жив. Что будет теперь? Что станет с ней, с ее дочерью, с Максом? Ведь он с ума сойдет от ревности. А если Дэн узнает от своего отца или от Роберта, что Джулия — его дочь, а не дочь Максвелла, и предъявит на нее свои права?.. Он же не будет молчать!

Мысли ее лихорадочно метались в голове, опережая одна другую. Она сидела над журналом мертвенно бледная. Руки тряслись противной мелкой дрожью. Ее взгляд был устремлен куда-то в пространство. Войдя в спальню, Максвелл сразу понял, что случилось с его женой. Но на всякий случай спросил:

— Что с тобой, Джес?

— Смотри! — На одном дыхании сказала она, указывая на глянцевые страницы.

Колфилд бросил мимолетный взгляд на фотографию Уайтхорна и лишь нашел подтверждение своему предположению.

— А, понятно! — Протянул он.

Джессика подняла на него изумленный взгляд.

— Ты знал, что Дэн Уайтхорн жив? — Бесцветным голосом спросила она.

— Недавно узнал, — пожал он плечами. — На следующий день после его возвращения.

— Почему ты мне ничего не сказал?

— А зачем? — Спросил Макс как можно более небрежно, но внимательно всматриваясь в ее лицо. — Ведь вся эта история уже не имеет значения.

— Вот как, — сказала Джессика.

— А разве нет? — Произнес мужчина, поддаваясь волне ревности, поднявшейся со дна души. — Ведь ты теперь моя жена — миссис Максвелл Колфилд.

— Я это и так знаю, — проговорила Джессика, и глаза ее сузились.

Ну, вот началось! Все эти два года, что она была замужем за Максом, он изводил ее своими приступами ревности. Он не давал Джессике покоя, постоянно сводя все разговоры к Дэну Уайтхорну и ее отношениям с ним. Видит бог, она изо всех сил старалась наладить свою семейную жизнь с ним, от всей души надеясь, что он станет не только хорошим отцом для Джулии, но и хорошим мужем для нее самой. Ведь до свадьбы они прекрасно ладили между собой: не было подозрений, недосказанных мыслей, косых взглядов. Да и первые полгода после свадьбы в их семье царила гармония. Казалось, к Максвеллу и Джессике вернулась прежняя влюбленность, какая была между ними еще до ее первой встречи с Дэном Уайтхорном. Он души не чаял в Джулии и вел себя с ней так, словно был ее настоящим отцом. Правда, Колфилду очень не нравилось, когда Джефферсон Уайтхорн, навещая внучку, дарил ей дорогие подарки и сладости. Правда, ему так и не удалось наладить взаимоотношения со своей тещей, Элвирой Бичем. Правда, он всегда не понятно откуда узнавал, если Джессика вдруг вспоминала о Дэне. Тогда он просто вставал и уходил из комнаты, не важно, где они находились. Но Джессике казалось, что все это со временем притерпится, что все наладится, и что они будут счастливы, как и другие пары.

Однако время шло, а положение вещей лишь ухудшалось. Максвелл становился все более нетерпимым к визитам Джеффа, и иногда в открытую показывал ему это. Элвира, всегда предпочитавшая видеть в качестве своего зятя Дэна Уайтхорна, использовала любой повод, чтобы дать ему это понять. А он еще больше злился и ревновал Джессику ко всем, даже к ее дочери. Но хуже всего было то, что у Джес и Макса не было общего ребенка. Он заявил о своем намерении иметь сына сразу после свадьбы; Джессика не возражала. Этим все и ограничилось. Дальше — больше. Он начал намекать на то, что жена не хочет иметь от него ребенка, она обижалась на него, но про себя думала, что, вероятно, в Максе есть какая-то физиологическая проблема, о которой он не знает. Ведь она-то может иметь детей, и Джулия прекрасное тому доказательство. Однако высказать свои мысли вслух Джес еще не решалась. Пока однажды не вспыхнула очередная ссора — в тот день, когда Джессика узнала о возвращении Дэна домой.

— И, пожалуйста, Макс, добавила миссис Колфилд, — не говори обо мне так, будто я твоя собственность.

— Ты моя жена, — упрямо повторил он, — а жена принадлежит мужу.

Джессику охватил гнев.

— Прекрати! Я устала от таких заявлений. И не смей больше говорить, что мой роман с Дэном не имеет значения. Еще раз так скажешь, и я подам на развод.

— Этого никогда не будет! — Вспылил Максвелл. — Я не отдам тебя ему!

— Я и спрашивать тебя не буду! Мне надоела твоя ревность, мне надоели твои истерики по поводу визитов мистера Джеффа. Он дед Джулии и имеет право видеться с ней. Я устала от твоих ссор с мамой. Ты не даешь мне никакого шанса наладить нашу семейную жизнь. Ты упрекаешь меня в моей любви к Дэну, точно в преступлении. Это выше моих сил и моего понимания!

Джессика задохнулась и замолчала. Ей стало легче от того, что она высказала мужу мучившие ее переживания. Она смотрела на него и видела, что выражение его лица меняется на глазах: маска презрения и иронии сменилась маской ярости. Колфилд шагнул к ней; рука его метнулась, чтобы ударить жену, но остановилась на полдороге. Он приподнял ее лицо за подбородок, заставив смотреть на него снизу вверх.

— Вот как мы заговорили!.. — Процедил он сквозь зубы, не отпуская ее. — Думаешь, все будет так просто? Мы разведемся, ты расскажешь ему о Джулии, и вы будете жить долго и счастливо?.. А не думаешь ли ты, моя дорогая, что это я могу подать на развод за несоблюдение супружеских обязанностей?! Ведь, судя по всему, ты из любви к мистеру Уайтхорну-младшему не хочешь родить мне сына…

— Хочу, — возразила Джессика. — Но, возможно, проблема не во мне, а в тебе?..

В комнате воцарилось напряженное молчание. Наверное, ей не следовало говорить этого именно сейчас. На мгновение Джессике показалось, что муж все-таки ударит ее — таким страшным было его лицо. Минуты шли, но Максвелл ничего не говорил. Пальцы его скользнули по ее лицу, исследуя и лаская кожу. Однако прикосновения эти были мертвенно ледяными, заставляли Джес цепенеть от ужаса. Затем пальцы спустились вниз, к шее. Глаза Джессики стали просто огромными. Но она молчала, судорожно сглотнув и тем самым заставив мужа прийти в себя.

— Взять бы сейчас, да удушить бы тебя за такие слова! — Сказал, наконец, он. — И дело с концом. Сразу стало бы легче и мне, и мистеру Уайтхорну. А Джулия осталась бы моей дочерью… Но я пока подожду. Завтра вечером в особняке на Грин-стрит большой прием в честь счастливого спасения твоего возлюбленного. Нас пригласили, и мы обязательно там будем.

— О, нет, Макс, прошу тебя, избавь меня от этого! — Взмолилась Джессика.

Эта новая сторона Максвелла, открывшаяся ей так внезапно сегодня, до смерти напугала ее. Конечно, она знала о его ревности, но чтобы дойти до такого… Скорее всего, многолетняя обида и ревность сделали свое дело: его душа почернела и огрубела. Он уже не знает ни жалости, ни уважения к чувствам других людей. Обида переросла в ненависть, любовь — в чувство собственности. Значит, ревность уже стала местью. А дальнейшая их семейная жизнь станет адом, потому что Макс ни за что не даст ей развода, особенно теперь, когда Дэн вернулся домой живым.

— Нет, не избавлю, — саркастически улыбнулся Колфилд. — Мы вместе пройдем через это, — добавил он и вышел из комнаты, оставив ее наедине со своими страхами.


Джессика не спала всю ночь. Она сидела на большой двуспальной кровати, неподвижным взглядом уставившись в темноту. Максвелла не было рядом. С тех пор как он ушел из дома после этого страшного разговора, Джес не знала, где он, да и не хотела знать. Ей теперь было страшно даже думать об этом человеке. Она просто лежала и считала часы до наступления этого мучительного дня. С утра ей придется (хочет она этого или нет) идти в салон красоты, потом надо попросить Анжелину, чтобы она посидела с Джулией, потому что ее родители тоже были приглашены на прием. А потом?.. Что будет потом? Все эти дела займут не больше времени, чем до полудня или до ленча. Что она будет делать оставшиеся часы до приема в доме Уайтхорнов? Ждать, что еще выкинет Максвелл? Считать часы до встречи с Дэном? Играть с его дочерью и думать о том, что ее отец жив? Все это выше ее душевных сил. Невыносимо было даже думать о том, что она поедет с мужем на этот прием, войдет в огромную ярко освещенную гостиную через парадную дверь вместе с другими гостями. Все будут разглядывать ее, точно она призрак с того света, и перешептываться за ее спиной, ожидая самого главного события — кульминации вечера. Джес и Максвелл, не глядя друг другу в глаза, но постоянно ожидая друг от друга чего-то непримиримо страшного, поздороваются с Джефферсоном, Ричардом и Эдвардом Уайтхорн, а потом их взгляды пересекутся со взглядом главного виновника торжества, главного действующего лица всей этой драмы — Дэна Уайтхорна.