Сегодняшнее утро выдалось именно таким - пасмурным и промозглым. Небо было затянуто серыми тучами, скрывающими солнце, а с моря дул неприятный пронизывающий ветер. Но Галинка, поёживаясь от холода и обхватив себя за плечи, всё равно встала у самой кромки воды, и море время от времени касалось её ног своим влажным языком. Лёгкие босоножки промокли в момент, но Галинка, продолжая дрожать, упорно вглядывалась в неспокойные синие волны, так напоминающие ей всегда глаза мужа, словно старалась разглядеть в них своё будущее.

Время от времени она пыталась снова дозвониться Белецкому, но он по-прежнему был вне зоны доступа. С каждым безуспешным прозвоном росло и усиливалось её беспокойство. Время перевалило за восемь утра. Даже если он всё ещё спит, телефон всё равно должен работать, у мужа не было привычки отключать его на ночь.

Ей вдруг вспомнился их первый поцелуй... Он случился именно здесь, в Крыму, пусть не в Ялте, но на берегу этого самого моря. Он тогда приехал к ней из Москвы, приехал сюрпризом, не предупредив, и самые главные слова ещё не были ими друг другу сказаны. Галинка страшно боялась, что её чувства не взаимны, что он просто благодарен ей за заботу и участие в его судьбе. Глупая наивная девчонка, размечтавшаяся о большем... Да, она ужасно боялась - но, тем не менее, нашла в себе силы первой признаться ему в любви... и чуть не умерла от счастья, услышав тогда в ответ: “Милая моя, маленькая, славная девочка... Я тоже тебя люблю, родная”.

Она до сих пор помнила его интонацию, его взгляд, его губы - впервые на своих губах, осторожные, деликатные, неторопливые, тёплые и нежные... Галинка почувствовала, как глаза снова наливаются предательской влагой. Как она могла вообразить, придумать, убедить себя в том, что сможет прожить без него хотя бы несколько дней?!

Она развернулась, собираясь вернуться в дом, и вдруг увидела чуть поодаль собственного мужа.

Галинка не могла ошибиться.

Он медленно шёл ей навстречу вдоль берега и смотрел прямо на неё.


Белецкий подошёл к Галинке совсем близко и остановился в паре шагов. Она с трудом пыталась справиться со сбившимся дыханием, всё ещё не осознавая до конца, что это не мираж, не бред и не галлюцинация. Нервная дрожь, бившая Галинку всё утро, ещё больше усилилась. Он скользнул взглядом по её лёгкой кофточке и юбке, по мокрым ногам, а затем молча снял с себя пиджак и, сделав шаг вперёд, накинул ей на плечи. Расстояния между ними больше не было, он оказался к ней почти вплотную.

Задержав свои ладони на плечах жены, Белецкий чуть надавил и притянул её к себе. Она уткнулась лицом ему в грудь и затихла, блаженно вдыхая родной, любимый, самый лучший на свете запах и боясь поверить в то, что это реальность.

Некоторое время они оба молчали. Наконец, она робко поинтересовалась:

- Тебе мама сказала, что я здесь?

- Сам догадался. Я знаю, что по утрам ты всегда на море... В дом я ещё не заходил.

- А как же твоя премьера? - спросила она нерешительно, всё ещё не осмеливась взглянуть ему в лицо.

- Я ещё успеваю вернуться... ну, подумаешь, прогуляю репетицию, не уволят же меня из-за этого, - беззаботно отозвался Белецкий. - Им тогда вечером на сцену будет некого выпускать. Просто есть вещи и поважнее, - он приподнял её лицо за подбородок и заставил, наконец, посмотреть себе в глаза.

- Я знаю, что ты не целовал Кети, - пробормотала она, краснея. - Анжела прислала мне видео...

- Это не Анжела прислала, а я.

- Ты?.. - она непонимающе распахнула глаза. - С её номера?.. Да, кстати, что с твоим телефоном? Я не могла тебе дозвониться...

- Это всё ерунда. Всё пустое. Потом... - он с досадой махнул рукой и снова обнял её. Галинка прижалась к его груди, блаженно потёрлась щекой о рубашку, как кошка.

- Прости меня, Саша. Я очень перед тобой виновата. Если уж я сказала, что доверяю тебе - значит, нужно было сохранять это доверие до конца, а не психовать и сбегать без откровенного разговора. Признаю, что это было глупо... и непоследовательно... Ты очень злишься?

- Злюсь?.. - переспросил он. - Да у меня буквально целый мир пошатнулся, когда ты уехала.

- У тебя он пошатнулся, - невесело вздохнула она. - А у меня - и вовсе рухнул...

- "Мы наш, мы новый мир построим..." - шутливо пропел он строчку из “Интернационала”. Галинка недоумевающе вскинула брови. Он засмеялся и щёлкнул её по носу:

- Эх, молодёжь...

Галинке было плевать, что она не знает, откуда эти - видимо, очень известные - строки. Её беспокоило другое.

- Так ты правда не сердишься?

- Надо бы, - усмехнулся Белецкий, - ведь ты опять от меня сбежала.

- А ты опять за мной приехал...

- Да, - серьёзно кивнул он. - Но это было в последний раз.

Галинка испуганно взглянула ему в лицо.

- В каком смысле?

- В прямом, - и тут она поняла, что муж смеётся. От его глаз лучиками разбегались её любимые добрые морщинки. - Сбежать я тебе больше не позволю. Никогда.

Она заплакала и тут же засмеялась сквозь слёзы.

- Так прямо и не позволишь?

- Ага, - он ладонью вытирал слёзы с её лица, осушал их осторожными и бережными поцелуями. - Если надо, даже на цепь посажу. Прикую к батарее... голую... - шепнул он. - Будешь сидеть дома, варить борщи и рожать мне детей, одного за другим.

- "Босая, беременная и на кухне"? - нашла в себе силы пошутить она.

- Я хочу пятнадцать детей, а ты? - выдохнул он ей в самые губы, которые были уже совсем близко.

- Если я рожу пятнадцать детей, - всхлипнула Галинка, - моя задница перестанет пролезать в дверной проём.

- Ничего, - пообещал он, - я его расширю.

И наконец-то поцеловал её по-настоящему. Взахлёб, неистово, самозабвенно, как целуют только самых дорогих и самых любимых. Его пальцы путались в её длинных волосах, гладили её лицо, скользили по её плечам и спине...

Когда они оторвались друг от друга, тяжело дыша, Галинка провела языком по своим губам, точно оценивая послевкусие.

- Кофе? - предположила она неуверенно.

- Лучше не спрашивай, сколько литров я выпил, - он шутливо поднял руки, сдаваясь на её милость. - Двое суток без сна, я бы просто не выдержал в таком темпе...

Она изменилась в лице.

- Господи, тебе же надо отдохнуть... Пойдём в дом, поешь и поспишь хоть немного!

- Я и от горячего душа не отказался бы, - добавил он, засмеявшись. - Со вчерашнего дня не был дома.

- Пойдём, - она решительно взяла его за руку и потянула за собой, а затем вдруг снова остановилась, словно вспомнив о чём-то важном.

- Наверное, я должна тебе сразу сказать... мне кажется, между нами больше не должно быть тайн и недомолвок, поэтому...

- Что случилось, Галюша? - испугался он.

- Честно? Я... не готова пока рожать детей. Прости... И не торопи меня, если сможешь.

Он вмиг стал очень серьёзным.

- Ты теперь не сможешь мне доверять? - уточнил он, испытывающе глядя ей в глаза. Она покачала головой.

- Не в этом дело. Я много чего передумала со вчерашней ночи. Мне кажется, я за всю свою жизнь столько не думала. Кое-что переосмыслила... Мне нужно научиться жить с новой собой и новым тобой - таким, каким я тебе ещё не успела узнать и принять.. Я всегда тебя идеализировала, Саша...

- А теперь, стало быть, разочаровалась?

- Нет, нет, нет! - она торопливо накрыла его губы своей ладонью и с досадой поморщилась. - Я просто поняла, что... никто не совершенен. Нельзя придумывать себе сказки и вечно в них жить. Я поняла, что бесконечно тебя люблю - но как живого человека, со всеми твоими недостатками. Мне не нужен сказочный принц, я тебе говорила это когда-то, но тогда ещё просто не отдавала себе в этом отчёт и подсознательно всё-таки считала тебя принцем. Но мне необходим именно ты, а не твой образ. Нужно окончательно принять, что ты взрослый человек, что у тебя есть популярность, есть своё прошлое, и что... если оно вдруг иногда будет напоминать о себе... это ещё не конец света, и уж тем более не повод всё рушить.

- Больше никакого прошлого. Я обещаю. И ничто не потревожит тебя ни в настоящем, ни в будущем, - на этот раз он сам взял её руку и прижался к ней губами.

- А дети... они обязательно появятся. Но только тогда, когда я сама почувствую себя готовой, понимаешь? - она виновато взглянула ему в лицо. - Я могла бы уступить только потому, что этого хочешь ты...

- Мне не нужны такие жертвы, Галюша, - он коснулся указательным пальцем её рта, нежно обвёл контур губ. - Как скажешь. Если ты не готова, я не собираюсь на тебя давить.

- Мне нужно привыкнуть и к новой себе, и к новому тебе... А ещё я хочу, - её глаза затуманились тревогой, - чтобы тебя, наконец, перестали мучать кошмары по ночам.

- Я совершенно точно уверен, что кошмары уйдут. Только одно условие - ты всегда должна быть рядом, - он улыбнулся и подмигнул. Галинка кивнула в ответ без тени улыбки.

- До тех пор, пока я тебе нужна - я буду.


Тётя Ксана была воплощением спокойствия и невозмутимости.

Никто не знал, что передумала эта неулыбчивая и давно уже немолодая женщина за минувшие сутки. Что было у неё на душе с тех пор, как её единственная обожаемая дочь прилетела из Москвы, будто шальная, с растерянными и несчастными, как у обиженного ребёнка, глазами и разбитым сердцем... Но, увидев утром в кухонное окно, как по дорожке к дому идут Галинка и невесть откуда взявшийся зять, как они крепко держатся за руки, переплетя пальцы, как счастливо улыбаются друг другу... тётя Ксана просто философски вздохнула и поставила на стол ещё одну тарелку к завтраку.

- Мамочка, всё хорошо, - оказавшись на кухне, тут же шепнула Галинка, прижавшись губами к её уху. Как будто она сама не видела... Белецкий радостно обнял тёщу и поцеловал в щёку.