Хэстер Броун - Сбежавшая невеста

– Это как-то связано с теми фото твоей мамы? – спросила Джо, помрачнев. – Лео не знает, что ты здесь, верно? Что происходит?

Стюард кашлянул.

– Простите, мадам, но ваша кредитка отклонена. Можете предложить альтернативный способ оплаты?

– Да вы шутите!

У меня перед глазами заплясали черные точки. Я же все выплатила! Кто-то заблокировал мои карточки? Лео понял, что я сбежала, и решил помешать мне выбраться из страны?

– Вот. – Джо сунула ему свою карту. – Моя запасная, на черный день, – объяснила она мне. – Папа дал ее мне. И я намеревалась воспользоваться ею, только если меня соберутся депортировать. Так что лучше тебе хорошо все обосновать.

Паспортный контроль я прошла как на иголках, и только когда мы уже оказались в салоне, а самолет побежал по взлетной полосе, мои ноги перестали дрожать и я откинулась на сиденье.

Джо все косилась на меня, но я пыталась сформулировать необходимые фразы и не смогла. Меня до сих пор преследовали видения: Келли болтает с парой жуликоватых журналистов, размахивая руками и притворяясь, как ей стыдно. Некоторое время спустя Джо сдалась и сосредоточилась на попытках получить от первого класса все возможное: мы летели не так уж долго, но набор косметических средств она успела распотрошить.

Бабочки в моем животе ожили вместе с чувством вины, когда мы проходили таможню: я почти ждала, как кто-то в темных очках вскинет табличку с надписью «Эми Уайлд, сбежавшая принцесса» над головами скучающих таксистов, или же меня окружит толпа предупрежденных папарацци, но единственным знакомым в толпе оказался Тед со своей копной темных кудряшек. Держал он издевательскую табличку «Шофер герцогини де Вере».

– Что он здесь делает? – нервно спросила я.

– Подвозит меня домой.

– В фургоне?

– Ну да. Если не купил «феррари», пока нас не было. А в чем проблема? Мы поместимся там втроем.

– Нет, дело в том, что я буду ехать по городу в машине с огромной надписью «ЭМИ УАЙЛД ЗДЕСЬ» на борту, – пискнула я. Я слишком нервничала, чтобы добавить привычные аргументы: Тед редко смотрит в зеркала и с трудом разбирается в маршрутах.

Джо отвела меня в сторону и схватила за руки.

– Не знаю, что ты натворила, но не могла бы ты придержать истерическую паранойю хотя бы до того момента, как мы выйдем отсюда? Потому что сейчас ты напрашиваешься на то, чтобы наши сумки – и, вполне возможно, организмы – подверглись тщательному обыску вон тех милых людей в пластиковых перчатках.

Она была права. Я попыталась взять себя в руки. Вопросов от Теда мне тоже не хотелось.

– Хорошо, – сказала я, дыша через нос. – Хорошо.

Тед, похоже, удивился моему появлению, но галантно забросил на плечо мою сумку вместе с сумочкой Джо.

– Какая честь, – сказал он. – Герцогиня и принцесса. Надо было купить флажки и прицепить на капот фургона.

– Привет, Тед, – сказала я. Голос казался очень высоким. – Как дела?

– Занят. Нашел в Клэпхэме пчеловода, который хочет с тобой поговорить, а еще нам нужно заняться тем заброшенным садом в Итоне, который ты проектировала, – судя по всему, он стал магнитом для лисьих оргий.

– Мило, – пискнула я.

Джо искоса на меня посмотрела и перехватила инициативу в беседе, пока мы не дошли до парковки. Она рассказывала Теду о бале и об обеде, о том, как ей понравились дворцовые сады. Я молчала, но он, похоже, этого не замечал, его больше интересовало, «облажался ли Рольф» и каким сортом туалетной бумаги пользуются в настоящем дворце.

Когда мы вырулили к Леоминстер-плейс, я заметила фотографа, попивающего кофе и болтающего по телефону у почтового ящика напротив нашей квартиры. Я увидела блеск солнца на объективе, который полоснул меня, словно ножом.

– Можешь высадить меня здесь? – спросила я, хватая Теда за руку.

– Выметайся! – Тед со скрипом затормозил. – Сто раз уже говорил: не хватай, когда я за рулем…

Но я не слушала. Я подняла свою сумку и выбралась наружу, побежала, согнувшись и используя фургон, как прикрытие. Я уже видела этого парня раньше – скорее всего, это он снимал мой моцион в парке.

Я сделала мысленную пометку: купить водяной пистолет. Интересно, насколько мощный понадобится, чтобы испортить цифровую камеру, стреляя с балкона?

Джо опустила стекло со своей стороны.

– Мне нужно увидеться с Кэлли до ее отъезда, но я вернусь, как только смогу, – сказала она. – Тебе что-нибудь нужно?

Я покачала головой и быстрым шагом – но не настолько быстрым, чтобы это привлекло внимание, – обошла дом, а там взобралась по пожарной лестнице, как Лео в ночь нашего знакомства, и постучала в кухонное окно очень удивленной миссис Мейнверинг.

Зато хотя бы Бэджер был рад меня видеть.

Джо вернулась от Кэлли Гамильтон меньше чем через два часа, и, учитывая дорогу до Кенсингтона и обратно, это стало самой короткой из встреч с данной клиенткой.

Мы с Бэджером свернулись клубком на диване, как женщина с собачкой в Помпеях, вот только я непроизвольно всхлипывала, а Бэджер храпел. Хотя и проснулся, когда Джо вошла в квартиру.

– Так, – сказала она, бросая сумочку на кофейный столик. – Кэлли улетела в Париж на три ночи. Теперь ты можешь мне все рассказать. И лучше уж рассказу быть хорошим, потому что у меня девять – я считала – девять пропущенных звонков от Рольфа на телефоне. Это на девять больше, чем я от него ожидала.

Это еще ничего. У меня было куда больше пропущенных от Лео – я выключала телефон на несколько часов.

Я подняла взгляд.

– Очевидно же, разве нет? Я отменяю свадьбу.

Джо вскинула руки в театральном изумлении.

– Почему? Из-за того, что одна газетенка напечатала пару мерзких фото твоей бедной мамы?

– Нет, дело серьезнее.

Она потерла глаза.

– Ты уже пила чай?

– Еще нет.

– Тогда я завариваю целый чайник, потому что тебе придется рассказывать все с самого начала, и мы должны будем хорошенько все обдумать.

Пока Джо говорила, зазвенел ее телефон, и у меня сжался желудок. Ни слова не говоря, она отключила его, затем подошла к огромному черному старомодному телефону у двери и сняла трубку с рычага. Та с голливудским стуком повисла на проводе.

Затем Джо промаршировала к окну, задернула занавески и заперла дверь.

– Еще что-нибудь? Бэджер, иди сюда. – Он послушно протрусил к ней, Джо подхватила его на руки и притворилась, что обращается к его пушистому белому животу. – Привет, журналисты. Вы поставили жучки на эту собаку? Если да, то, надеюсь, вам приятно слушать бурчание в его животе.

Я выдавила жалкую улыбку и опять свернулась клубком на диване, подтянув колени к груди. Бэджер запрыгнул ко мне, и от знакомого бисквитного запаха его меха мне снова захотелось расплакаться.

– Ты должна рассказать мне все! – сказала Джо, перекрикивая звук кипящего чайника. – Я знаю, что ты, как белка, запасаешь секретики, но если мы хотим с этим разобраться, мне нужно узнать все мрачные подробности.

Я вздрогнула. Почему я так боялась рассказать Джо правду? Дело было не в том, что никто на свете не должен об этом узнать. А в том, что у Келли был талант портить все мои отношения, и даже сейчас, с бог знает какого расстояния, она портила мне жизнь.

– Так что давай, выкладывай. – Джо поставила рядом со мной чайный поднос и стянула атласный бант с очередной огромной коробки шоколадных конфет, которыми нас засыпал Рольф. Чай и шоколад: рецепт Джо от всех проблем.

– Разве что, – добавила она, – у Лео проявилась какая-то странная сексуальная девиация?.. Тогда можешь не рассказывать, а показать жестами, если захочешь.

Я глубоко вздохнула.

– София намекнула, что некоторые крупные газеты наняли журналистов для поисков моей сестры Келли.

– Я не знала, что у тебя есть сестра. – Джо выпучила глаза.

– Но она есть. Я не видела ее восемь лет. Она ушла из дома в тяжелые времена, и с тех пор мы ее не видели.

– Почему ты о ней не рассказала?

Я наблюдала, как Джо сдерживает свой врожденный скандальный инстинкт, видя, насколько это меня расстраивает.

– Потому что я не хотела, чтобы ты знала! Из-за Келли наша семья прошла через ад. Она заставила маму и папу продать дом, в котором мы росли, из-за ее позора папа был вынужден рано уйти на пенсию. А потом она исчезла и оставила нас разбираться со всем, что наворотила, и мы никогда о ней не говорим, но когда я приезжаю домой, ее призрак все еще там, и… – Я понимала, что с каждым словом мой голос становится все громче, а северный акцент все сильнее.

Поэтому я остановилась и прикрыла рот ладонью. Что это, прорывающаяся злость? Я никогда еще так не злилась на Келли.

– Так что она сделала?

Я прижала язык к обратной стороне передних зубов.

– Отвратительную вещь.

– Более отвратительную, чем брак родителей с теми, кто младше тебя? – серьезно спросила Джо. – Это хуже того, что один твой дядюшка отправился в тюрьму за то, что ради получения страховки поджег коллекцию бесценных римских секс-игрушек второго дядюшки? Не думаю.

– Да, но это для тебя не страшно, – возразила я. – Тебе не важно, что думают другие люди! Тебе не нужно ходить в магазины на углу и замечать, как прекращаются все разговоры, как только ты появляешься, и слышать, как соседи шутят, что нужно все вещи прибивать гвоздями, если увидишь Уайлдов поблизости!

Выражение ее лица смягчилось, и Джо сунула чашку сладкого чая в мои ладони.

– Что бы ни сделала твоя сестра, тебя это не касается. В каждой семье есть паршивая овца.

В моей сумке зазвонил телефон, и я сжалась. Я знала, что это Лео. Мы смотрели друг на друга, а он звонил и звонил, пока не затих.

– Начни с самого начала, – сказала Джо. – И дай я прихвачу карандаш и бумагу – семейные дела всегда запутаны. Я знаю.

И я ей рассказала. Начав, я не могла остановиться, слова лились из моего рта, а въедливый голос на краю сознания отметил, что я впервые говорю об этом с кем-то еще. Я порой выдавала историю частями – редактируя то одно, то другое, – но у меня никогда еще не было подруги, которой я хотела бы доверить всю неприкрытую правду.